ГЕРОИ ПЬЯНОГО ДЕЛА. Часть 3
ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЕЙ.
НОВО-СИБИРСК, 26. Свидетельница Федорова показывает, что в связи с Южаниным она была три месяца. Южанин уплатил ей 10 рублей. Однажды он прислал за ней милицейскую лошадь, чтобы отвезти в номера, где предложил ей переночевать с Гутманом.
Свидетельница указывает, что Хазина перед смертью воскрикнула: «Меня убил Васька!» (Ткаченков).
Свидетель Федор Лучина - агент татарского угрозыска, которого Южанин посылал за «Девочкой» для помпрокурора Коренюка, длительно рассказывает о поездке своего непосредственного начальника Табанаова по району, сопровождавшейся бесконечным пьянством с проститутками. Ушаков, кутя в притоне, потерял свои служебные и партийные документы, в том числе акты о приеме исправтруддома. Их нашел муж Коломойцевой, привлекавшийся за кражу, и доставил Ушакову, который выдал в приеме документов расписку. Дарьял, по словам свидетеля, чувствовала себя в милиции как дома.
Однажды после попойки начадмотдела Сябро заставил свидетеля собирать долги за попойку с участников. Когда Лучин заявил, что у него есть работа, Сябро ответил: «Работать успеешь».
СИБИРСКИЙ ХЛЕСТАКОВ.
Свидетель Терещенко показывает, что авантюрист Маргатский рекомендовался в номерах неоднократно, как «начальник краевой Сибири».
Об этом «начальнике Сибири» в заседании суда оглашаются новые данные. Документы, представленые краевым прокурором Сибири т. Алимовым, говорят, что Маргатский, кроме судимости и сидения в каменском домзаке, имеет еще ряд преступлений: кража долговых обязательств, четыре растраты, неоднократное выдавание себя за члена партии, хотя из партии Маргатский исключен в 1922 году. Свидетель Павлов показывает, что Маргатский был своим человеком в милиции и присутствовал на допросах.
Содержатель столовой Киселев и содержатель номеров Терещенко рассказывают о гулянках «начальников», приводе проституток, пьянстве в долг без отдачи.
«ВЫГОДНЫЙ» СВИДЕТЕЛЬ.
Свидетель Чернов - бухгалтер адмотдела, участник многих попоек и дебошей, покрывая товарищей, настолько искажает в своих показаниях истинное положение вещей, что представитель государственного обвинения возбуждает ходатайство о привлечении Чернова за заведомо ложные показания к ответственности с заключением его под стражу. Суд определяет решение об этом вынести по более подробном ознакомлении с делом.
Перед окончанием вечернего заседания с неожиданным заявлением выступает Южанин: «Мне не позволяет совесть обманывать суд, - пишет Южанин, - и я показываю, что показания, данные мною суду, неправильны и считаю правильными показания, данные на предварительном следствии. Неправильные показания вызваны тюремной солидарностью. На преступления меня толкнули работники округа».
На вопрос: что такое тюремная солидарность? - Южанин ответить отказывается.
Судебное следствие окончено. Суд переходит к прениям сторон.
РЕЧЬ ОБЩЕСТВЕННОГО ОБВИНИТЕЛЯ
«Преступления, о которых мы узнали из судебного следствия,- говорит общественный обвинитель т. Стриковский, - совершались представителями власти при исполнении служебных обязанностей. Это усугубляет их вину. В преступлениях подсудимых отразились нравы царского строя - произвол, самодурство, чванство, использование служебных полномочий для личных целей.
Они работали по принципу «семейности», покрывая друг друга и покрывая свои преступления. Власть дискредитировали систематически, на каждом шагу, одной рукой писали доклады о борьбе с проституцией, другой расплачивались с проститутками. Неудивительно, что проходимец Маргатский сразу почувствовал в Татарске родную среду.
Общественный обвинитель указывает, что подсудимые - это окончательно разложившиеся люди и просит суд приговором доказать, что советская власть решительно борется с язвами на здоровом советском теле».
РЕЧЬ ПРОКУРОРА
Краевой прокурор т. Алимов говорит: «Подсудимые обвиняются в дискредитировании советской власти, злоупотреблении властью, превышении ее, аресте из личных побуждений, убийстве проститутки Ханиной. Доказаны ли эти обвинения? Безусловно, доказаны».
Квалифицируя преступление отдельных подсудимых по статьям уголовного кодекса, т. Алимов говорит: «Подсудимого Табанкова может исправить только наиболее тяжелая меры пресечения - длительная, строгая изоляция. Подсудимые Маргатский и Южанин - окончательно разложившиеся люди, окончательно неисправимый, социально-опасный элемент. По отношению к ним присоединяюсь к мнению общественного обвинения и представителя государственного обвинения т. Курдова и требую применить высшую меру наказания - расстрел».
Источник: Власть труда, 1926 г., № 168 (28 июля).
Окончание - послезавтра.
Мой канал в Telegram: https://t.me/gonzosay