Лингвистические особенности общения
Вообще у нас с Валей есть интересные явления в речи, но новый виток придало появление Виталика в нашей жизни. Самое главное приобретение -- это новое управление некоторых глаголов. Например, мы прекрасно понимаем друг друга, когда говорим "постой Виталиком" или "я срыгнул Виталиком на пол". Наверняка читатели наши сами догадались, что это означает действие, совершаемое Виталием, но при непосредственном участии и по желанию одного из родителей -- такие запутанные отношения агенс-пациенс. Помню, как-то Вовочка Корнев сказал про своего знакомого "через жену родил сына". В нашем случае это было бы "родил сына женой".
Также намедни я обсудила сотоварищи вопрос извечного мамского Мы: мы скушали капусточку, мы покакИли, мы выросли на три сантиметрика. Впрочем, это и так все знают, а вот то ли ноу-хау последних лет, то ли тайный язык мам, но мало кому известно, что с рождением ребенка мужчина больше не муж, а "Наш папа": наш папа пришел с работы, закинул ноги в потных носках на диван и принялся потягивать пиво. Тут может показаться, что я вся в белом смеюсь над другими мамами, но я понимаю, что я сама тоже вполне себе карикатурный персонаж, только немного по-другому. Посмей мне кто сказать, что у меня плохое молоко, например (а ведь находятся такие недалекие люди, которые говорят подобное матерям), сразу получил бы в глаз без дальнейших разговоров. Или что-нибудь аналогичное.
Возвращаясь к Нам: я стараюсь этого избегать, и довольно успешно. Про Сепира-Уорфа наверняка все слышали, но мне кажется, что здесь скорее обратное, а именно что от осознания своего полного единства с ребенком вылезает это Мы. Девять месяцев ребенок целиком и полностью зависел от матери, а теперь всего лишь сменил дислокацию, но Мы осталось. И мне кажется, от него надо избавляться, потому что чем раньше избавишься в речи, тем легче осознаешь, что это отдельный, уже сейчас самостоятельный физически, а позже и во всех аспектах жизни, человек.
Что же до самого Виталия, то он постепенно осваивает арсенал гласных, хотя /i/ и /o/ в изолированном виде у него по-прежнему нет. Но к моей большой радости у него есть немецкое /e/! Значит, не зря я стараюсь болтать по-немецки. Разумеется, его немецкий будет куда более слабым, чем русский, но всё равно хочется избежать Валиной ненависти к иностранным языкам.
Также намедни я обсудила сотоварищи вопрос извечного мамского Мы: мы скушали капусточку, мы покакИли, мы выросли на три сантиметрика. Впрочем, это и так все знают, а вот то ли ноу-хау последних лет, то ли тайный язык мам, но мало кому известно, что с рождением ребенка мужчина больше не муж, а "Наш папа": наш папа пришел с работы, закинул ноги в потных носках на диван и принялся потягивать пиво. Тут может показаться, что я вся в белом смеюсь над другими мамами, но я понимаю, что я сама тоже вполне себе карикатурный персонаж, только немного по-другому. Посмей мне кто сказать, что у меня плохое молоко, например (а ведь находятся такие недалекие люди, которые говорят подобное матерям), сразу получил бы в глаз без дальнейших разговоров. Или что-нибудь аналогичное.
Возвращаясь к Нам: я стараюсь этого избегать, и довольно успешно. Про Сепира-Уорфа наверняка все слышали, но мне кажется, что здесь скорее обратное, а именно что от осознания своего полного единства с ребенком вылезает это Мы. Девять месяцев ребенок целиком и полностью зависел от матери, а теперь всего лишь сменил дислокацию, но Мы осталось. И мне кажется, от него надо избавляться, потому что чем раньше избавишься в речи, тем легче осознаешь, что это отдельный, уже сейчас самостоятельный физически, а позже и во всех аспектах жизни, человек.
Что же до самого Виталия, то он постепенно осваивает арсенал гласных, хотя /i/ и /o/ в изолированном виде у него по-прежнему нет. Но к моей большой радости у него есть немецкое /e/! Значит, не зря я стараюсь болтать по-немецки. Разумеется, его немецкий будет куда более слабым, чем русский, но всё равно хочется избежать Валиной ненависти к иностранным языкам.