* * *
У нас тут - после всех безумий нынешней весны - зацвела сирень под окнами.
Вышли мы с Антон Иванычем ввечеру, глядим: нежнейшая барышня стоит и трепетно ждёт, пока кавалер ей веток наломает. Антон Иваныч, видя такую картину, аж стойку сделал. Не на барышню, причём, а на букет.
- Это не тебе, старый перец, - говорю.
- Ой, можно погладить? - интересуется нежнейшая барышня.
- Можно! - разрешаю я, тем более, что его и впрямь можно: вот к прежней нашей девице, светлая ей память, незнакомцам лучше было всуе руки не тянуть.
Погладила барышня, погладил кавалер, умилились пушистости да шелковистости, поблагодарили, и пошли, как по облаку, в сиреневые сумерки.
А мы и рады по-стариковски, что поучаствовали.