Святая простота
Летели облака, летели далеко
Как мамина рука, как папино трико
Как рыбы-корабли, как мысли дурака
Летели облака.
Восемь квинтиллионов вопросов осталось у меня после того, как я отложила книгу Линор Горалик "Валерий". Хотя, может быть, и поменьше, но все равно много.
О Горалик пишут, что она очень разноплановый автор. Вероятно. Но Валерий был у меня первым. В смысле, первой книгой Горалик, и в следующий раз я еще крепко задумаюсь, прежде чем взяться за очередной опус прославленной писательницы. О причинах пока распространяться не буду, оставим на сладкое.
Первое знакомство с Валерием состоялось летом этого года в городе-герое Одессе, в книжной лавке "Антресоль", специализирующейся на продаже книг малых издательств. Тогда я оценила по достоинству невеликий размер Валерия - 72 страницы - и, конечно, его восхитительную обложку. Но в сумке лежал Куприн, на вечер был запланирован поход в "Гамбринус", а злобный седовласый Валерий начинал свой рассказ с чего-то такого невразумительного про невменяемого кота, внезапно попавшего в ад... Короче, в тот день я ограничилась покупкой открыток.
Однако жизнь меняется, и я уже не в солнечной летней Одессе, что не оставляет счастливому отдыхающему времени на чтение чего-то большего, чем табличка на памятнике, а вовсе и в почти зимнем Екатеринбурге, в библиотеке, и тяну с полки "Валерия". Приступим...
Чего бы такого рассказать о Валерии, чтобы не выдать спойлер? Пожалуй, вот что. Когда нашему литературному герою было три года, случилось "то, что случилось", и жизнь его разделилась на две неравные половины. До этого злополучного момента он не был хорошим человеком, а волосы его были рыжими. Произошло нечто, связанное с кнопкой в лифте, и шевелюра Валерия совсем поседела, а эмоции перестали поддаваться какому бы то ни было контролю. Зато он, без сомнений, превратился в человека до невозможности хорошего.
Возраст Валерия неизвестен, живет он вдвоем с мамой. На воспитании у него находится тот самый неадекватный кот, который все время на краю ада, а однажды даже умудрился туда свалиться. Такова незамысловатая предыстория. А дальше начинается обычная жизнь.
Что касается личности ГГ, тот тут все несколько сложнее. Создается впечатление, что несмотря на явные психические расстройства, он все понимает очень и очень хорошо, однако словно чуть не добрался до уровня, необходимого, чтобы полностью социализироваться. Там, где нужна некая отвлеченность, смешливость, он воспринимает все слишком буквально; где обычный человек сначала "запротоколировал" бы ситуацию, а уж после сформировал свое к ней отношение, у Валерия незамедлительно возникают метафоры, порою совершенно дикие по отношению к "норме". Смею предполагать, что перед нами очередной авторский прием для выражения и передачи стресса, испытываемого ГГ. Поскольку повествование ведется от первого лица, читателю, по крайней мере, мне, остается только догадываться, что же произошло в нашем мире, по ту сторону зазеркалья Валерия. Стиль выдержан полностью. Напоминает поток сознания, однако очень стройный, оформленный в короткие предложения и длинные абзацы, слегка однобокий такой поток.
Валерий очень хорошо усвоил, что такое ответственность. Пожалуй, его можно назвать гиперответственным. Имеется даже своя система: из старого красного пальто он нарезает карточки, которые выдает сам себе за плохое поведение, свое и кота. Есть и зеленые карточки за хорошие поступки, красные их, конечно, отменяют. Такие себе кнуты и пряники.
Когда происходит что-то, чего он не в силах понять или что-то, из-за чего у него накапливается слишком много красных карточек, ГГ нервничает и расстраивается, и тогда начинается приступ бессильной ярости. Глаза заливает молоком, Валерий кричит и крушит все вокруг и даже может кого-то убить. Ведь он очень большой и сильный. Ненормальный и невменяемый сумасшедший амбал. Валерий очень хороший человек. Но сдерживаться получается не всегда.
Аутист ли Валерий? Безусловно. А мы тогда кто? Толпа, наверное, в которой каждый - аутист. Книжица в этом смысле совершенно экзистенциальная, затрагивает проблемы одинокого человека, который вынужден сам решать, что есть добро, что зло, как можно и нельзя. Валерий постепенно лишается всякой поддержки и помощи, остается один на один сам с собой, своими страхами, ответственностью и людьми, которые непросто не могут его понять, но даже не хотят попытаться. Очень напоминает жизнь каждого из нас, не правда ли? Вам никогда не хотелось кричать от бессилия, орать, пока голос не пропадет? Где вообще расходятся норма и "ненорма"?
[Не удержусь и все-таки процитирую:]
Я стал говорить коту: «Синее, синее, синее!» - но он все кричал и кричал, я стал говорить ему: «Синее, синее, синее!» еще громче, но он все кричал и кричал, совсем как я, и тогда я все-таки отодрал его от матраса, надел ботинки и пешком пошел с котом к тете Нонне. Я очень устал и шел очень медленно, но все-таки я пришел и поднялся по лестнице. Мне открыла дверь Лена, она была в халате и сонная, и кажется, испугалась, но я вежливо сказал, что не хочу ни кофе, ни чаю, ни есть, и что я зашел всего на секундочку. Я понес кота в ту комнату, в которой Нолик спал, когда был маленький, но в стене не было никакой красной кнопки. Я стоял и смотрел на пустую стену и ничего не понимал, но вдруг понял, что рабочие успели заклеить ее обоями. Я дико испугался и стал спрашивать, отключили они кнопку или нет, но тетя Нонна ничего не понимала, а Лена кричала на Нолика. Тогда я быстро содрал обои там, где была кнопка. Она оказалась на месте, и ее явно никто не трогал, ее просто заклеили, и теперь ее как бы опять не было, как не было, пока я не ободрал обои в первый раз. Я поднес кота к кнопке под причитания тети Нонны и нажал на кнопку его лапой. Кот попробовал вырваться, но я очень крепко держал и лапу, и кота. Я сказал коту, что сейчас он видит воспоминание про то, какой он был до того, как я занялся его воспитанием и стал делать его хорошим котом. Я сказал ему, что он ненормальный и невменяемый сумасшедший амбал, но что он очень старается и он уже гораздо лучше, чем раньше. И сказал, что теперь, когда мама умерла, я отвечаю и за него, и за себя, и что он должен начать стараться гораздо сильнее, потому что мне придется мыть посуду с мылом и у меня не будет сил так много его воспитывать. Я сказал коту, что теперь мне придется выдавать ему красные и зеленые карточки за поведение, но его карточки будут считаться, как мои карточки, и что если он будет зарабатывать своим поведением красные карточки, то отдуваться за них придется мне. Еще я сказал, что всегда есть Третий Вариант, и чтобы кот не забывал об этом. Мой кот очень глупый, но я думаю, что он меня понял. Тогда я разрешил ему отпустить кнопку и вежливо спросил у всех, не может ли Нолик отвезти нас с котом домой на машине. Я очень устал и буду идти пешком очень долго, и это бы ничего, но кот как-то совсем притих, и я уже начинаю за него волноваться.
Так вот, в самом начале я обещала рассказать, почему задумаюсь, прежде чем читать снова Горалик. Все просто: банально боюсь разочароваться. Книга написана живым, вроде простым языком, придающим рассказу достоверности, но это ли ни высший пилотаж? Никто в мире, наверное, не знает, что творится в голове у аутиста, а вот после прочтения начинаешь верить, что ты теперь немного понимаешь. И не подумайте, что это беспросветное, полное тоски и страдания повествование, нет! Здесь есть место и юмору, причем очень неплохому и непростому. И за живое задевает, и любопытно, и познавательно, и в процессе чтения восхищаешься воображением автора, и по прочтении задаешь себе вопросы - разве не все компоненты хорошей книги? В общем, читать. Особенно тем, кто нередко мечтает снова стать маленьким, ходить в детский сад и не решать взрослых проблем.
К тому же, я так много написала, а вы все это осилили - разве это не показание к немедленному прочтению?