Мама
Что-то долго мне не писалось. Ну, это понятно. Уже прошел месяц, как нет мамы. Уже завтра сорок дней.
Когда умирает близкий человек, то очень сильно ощущается течение времени. Я это заметила еще когда Володя умер. Вот и с мамой - 11-ого июня я с ней разговаривала по телефону, а 12-ого не смогла дозвониться. И больше уже никогда не смогу. Эта полоса времени между нами все шире и шире. Плывем мы теперь на разных лодочках и связи телефонной между ними нет.
В Москве кошмарная жара, и мне в голову приходит такая мысль - хорошо, что мама не мучается от жары.
Старший сын натыкается в интернете на астрономические новости. Он эти новости моей маме читал и они их обсуждали.
Мои дети называли мою маму мамой Лидой. Когда старший родился, она, видимо, была еще не готова быть бабушкой. К тому же бабушкой называлась моя бабушка. Ну вот, чтобы путаницы с бабушками не было, стали мою маму называть мамой Лидой. Когда немного подрос мой младший, он объяснял: «Мама Лида - это моя бабушка.»
В детстве я долго не знала, сколько лет моей маме. Мне это было досадно - все дети знают возраст своих мам, а я нет. На мой вопрос «Сколько тебе лет?» мама отвечала: «Почти сто!» и смеялась. Но когда моему старшему было лет пять, я была отомщена. Дело было на даче, в присутствии бабушки, тети Сони, дяди Володи и меня. Левка спросил: «Мам Лид, сколько тебе лет?» и услышал такой знакомый мне ответ: «Почти сто!» Мама смотрела на него с любопытством. Левка спокойно сделал вывод: «Значит, девяносто девять!» Мама растерялась, а я стала смеяться. Это маму мобилизовало и она ответила: «Ну почему же, может быть сто один.» И Левка с этим так же спокойно согласился.
Я не хочу писать о маме ничего длинного. Просто, пишу, что вспоминается.
Мама закончила МехМат МГУ, астрономическое отделение. http://www.sai.msu.ru/internal/vyp.html - выпуск 1948 года. Многих ее друзей я знала. Мама рассказывала разные истории из своей студенческой жизни, поэтому я маминых друзей тоже помню не по имени-отчеству.
Тетя Оля Докучаева - мамина лучшая подруга. Родной человек. Я ей иногда звоню, а когда бываю в Москве, то заезжаю.
К сессиям готовились втроем - мама, тетя Оля и Пашка Резниковский. Пашка занимался, как проклятый. Тетя Оля тоже занималась, но не так усердно. Мама прибегала в последний момент, быстро что-то читала и они шли сдавать экзамен. Получали мама - пять, тетя Оля - четыре, Пашка - тройку.
А Жорка Лейкин написал про маму такой стих:
Лошади, тигры, слоны, носороги,
В море киты и медведи в берлоге,
Птицы, летящие под облаками,
Камни, скрипящие под сапогами,
Все, что пережило эту войну
Знает про Лиду Головину.
Не потому она миру известна,
Что больше прочих скромна и прелестна.
Так уж и быть, мы откроем секрет -
Просто ее надоедливей нет.
Лошади, тигры, слоны, носороги,
В море киты и медведи в берлоге,
Птицы, летящие под облаками,
Камни, скрипящие под сапогами,
Все, что пережило эту войну
Знает поэтому Головину.
Мама этот стих очень любила.
Мара Лурье тоже стихи писала. И песни. Мама пела их астрономическую песню:
Только ночи белые кончаются,
Покидая свой родимый дом,
И в командировку отправляется
К астроному астроном.
Все науки сразу забываются.
Южный ветер в голове кругом.
Так бывает ежели влюбляется
В астронома астроном.
От волнения не наблюдается.
Спутаешь Венеру с Нептуном,
Если без вниманья обращается
С астрономом астроном.
Но корона ярче разгорается.
Видно цифеиды даже днем,
Если через линзы улыбается
Астроному астроном.
Я не все помню.
Мама хотела, чтобы я тоже училась в Московском Университете. Я ее надежд не оправдала. Да и способности к математике у меня самые средние. С мамой не сравнить. Мама старалась меня подготовить к вступительным экзаменам. Физикой я занималась с репетитором, а математикой с мамой. Мама вела математический факультатив у нас в десятом классе. Было две группы - сильная и чуть послабее. В сильную ходили те, у кого вступительная математика была сложной. Занятия были раз в неделю. Бесплатно. Для всех желающих. Ребята ходили без принуждения. И домашнее задание делали. Наша учительница математики - хорошая учительница и умный человек - не возражала против такого вторжения в свою епархию и предоставляла для занятий свой кабинет.
Не знаю, зачем я это пишу... Просто вспоминается...