Тот, кто заслужил "друзей и облака"
Оригинал взят у o_funambulo в Тот, кто заслужил "друзей и облака"
Умер Яков Аким. Замечательный поэт и редкого достоинства человек. Очень близкий мне человек.
Месяц назад позвонили из журнала и попросили срочно написать что-то об Акиме - к юбилею. В декабре бы исполнилось 90 лет. Я как-то сразу набросала то, о чем давно думала.
Но не успела закончить. Из редакции позвонили снова и сказали, что моя статья пойдет по-позже. Уже после юбилея. Ну, я и отложила...
Я еще допишу, Яков Лазаревич. Обязательно. А пока...
Что ж я пока выложу черновик. Там не все успела сказать, но многое главное все же написалось
Итак
Неюбилейное (И неоконченное)
Любовь читателей. Может ли она быть во вред? Думаю, увы, может. Мы запоминаем любимые стихи, бережем в душе «образ поэта» и уже не хотим никаких перемен. Мы любим его таким! Особенно это касается детских поэтов: дедушка Корней, заслонил собой филолога Чуковского, а Дядя Степа, спрятал за своей широкой грудью своего автора.
Стихи Якова Акима я помню с детства. Первым и самым любимым был «Неумейка». Я до сих пор помню почти все наизусть. Потом были «Девочка и Лев», и еще что-то. Каким был автор этих стихов, я не задумывалась.
Но первая же встреча оказалась неожиданной. Я случайно тогда оказалась в писательской компании, где все по очереди что-то читали. Серьезное, содержательное. А что может прочесть детский поэт? Тогда я впервые услышала строки:
Разве умирают,
как в романах...
И навсегда запомнила удивительно емкое продолжение:
Просто
Смерть
Внезапную подножку
Нашему товарищу дает,
Просто
вызывают «неотложку»,
И она опаздывает.
«Вот».
Все просто. И эта простота - отсутствие всякой рисовки, при значительности каждой фразы, взвешенности каждого слова - отличительная черта поэта Якова Акима.
Взрослые стихи Акима известны несправедливо мало. И, значит, столь же мало известен нам, прочитан и понят Поэт Яков Аким. И каждый новый штрих - открытие, вызывающее желание узнавать еще и еще.
Вот лишь несколько таких штрихов-фрагментов.
Сейчас, когда позорные события травли Бориса Пастернака известны буквально поименно и поминутно, увы, не вспоминают (не знают) в числе тех, кто не прогнулся был и совсем молодой поэт Яков Аким, написал в 1960 году замечательно честные стихи:
На совести твоей , Россия,
Обычай старого старей, -
Ты сталкиваешь не впервые
Своих поэтов и царей.
Разрешено твоим сатрапам
Вершить расправу,
Брать нахрапом,
Гонять поэзию этапом,
А если что - и наповал...
Его никто не убивал.
В Акиме жила несгибаемая правда фронтовика. Он понимал, что выжив в страшной войне, насмотревшись на горе, кровь и грязь, он не может сгибаться «по мелочам».
Даже в годы, когда поэты стали на время кумирами эпохи, мы не найдем Акима среди тех, кто читал свои стихи с трибун. Но его тихий голос был услышен. И его стихи не остались незаемченными теми, кто понимает.
Сама Анна Ахматова обратила внимание на первые опыты неизвестного поэта, когда прочитала его стихотворение «Рыбак», написанное в 1956 и посвященное судьбам тех, кто возвращался тогда из лагерей.
...Он вышел. Нелепый, безвестный,
Как в сказке, очнувшись от сна.
Узнал он, что в царстве небесном
Свой срок отбывает жена,
Что в этом расчетливом мире
Покрывшихся коркой сердец
Он нужен, как в тесной квартире
Давно позабытый жилец.
И снова сановное барство
Его не пускает вперед,
И снова мое государство
Вины на себя не берет.
Пусть угол рыбацкого сруба,
Пусть гордого кормит река...
Товарищ, сжимаются зубы,
Как вспомню того старика
И всех, кого тайно и долго
Гноили в бетонных гробах...
Казалось бы, детскому поэту можно было бы и не задумываться о таких тяжелых темах. Их и более маститые литераторы обходили стороной. Но поэт - это сопереживание, это совесть, это позиция.
Детский поэт - в расхожем мнении это затейник. Если всерьез о чем начинаешь задумываться, то ищи глубину и мудрость у поэтов взрослых. Детский поэт Яков Аким вырос из поэта взрослого. Это не было ни бегством от обстоятельств жизни, ни творческим «дауншифтингом», в детство Акима вынесла потребность в честном разговоре с читателем, невозможность кривить душой, желание утверждать то, во что веришь - пусть это называют идеалами. Детство - именно та пора, когда идеалы нужны позарез.
Люди его поколения, заслужили счастья жить по-чести. Заслужили «друзей и облака». И он сам так и жил. Не карабкаясь на трибуну, не отсиживаясь по углам, он шел своей дорогой, умел выбирать и ценить людей, обстоятельства, мелодии.
Свою взрослую поэзию Аким никогда не выпячивал. Судил себя строго, но и знал себе цену. Как знали эту цену и те, кому выпала честь считать себя его другом.
Взрослые сборники Аким готовил тщательно. Эта работа доставляла ему немало не только радости, но и волнений, тревог. Вот сборник «Зимний дождь» 1998. Времена стоят открытые - печатай, что хочешь. Но как придирчиво отбирал Яков Лазаревич туда стихи - чтобы и «лимит», установленный Союзом Писателей соблюсти - только тоненькая книжечка, толстой по меркам «сановного барства» ему не полагалось.
Так что и «Рыбак» и «Разве так умирают» вошли лишь в следующую книжку, изданную уже «на средства автора». Ни та, ни другая никогда нигде толком не продавались.
Конечно, литература у нас богатая. Но кто посчитал ТАКУЮ поэзию лишней?
Тот, кто посчитал - просчитал верно. «нету их - и все разрешено» - как верно сказал друг Акима Давид Самойлов.
Зато по «гамбургскому счету» Аким был признанным поэтом. Кто еще из «детских» был удостоен чести стать членом «Пен-клуба»? До сих пор имя Акима - пароль для тех, кто понимает и ценит настоящую литературу.
Умер Яков Аким. Замечательный поэт и редкого достоинства человек. Очень близкий мне человек.
Месяц назад позвонили из журнала и попросили срочно написать что-то об Акиме - к юбилею. В декабре бы исполнилось 90 лет. Я как-то сразу набросала то, о чем давно думала.
Но не успела закончить. Из редакции позвонили снова и сказали, что моя статья пойдет по-позже. Уже после юбилея. Ну, я и отложила...
Я еще допишу, Яков Лазаревич. Обязательно. А пока...
Что ж я пока выложу черновик. Там не все успела сказать, но многое главное все же написалось
Итак
Неюбилейное (И неоконченное)
Любовь читателей. Может ли она быть во вред? Думаю, увы, может. Мы запоминаем любимые стихи, бережем в душе «образ поэта» и уже не хотим никаких перемен. Мы любим его таким! Особенно это касается детских поэтов: дедушка Корней, заслонил собой филолога Чуковского, а Дядя Степа, спрятал за своей широкой грудью своего автора.
Стихи Якова Акима я помню с детства. Первым и самым любимым был «Неумейка». Я до сих пор помню почти все наизусть. Потом были «Девочка и Лев», и еще что-то. Каким был автор этих стихов, я не задумывалась.
Но первая же встреча оказалась неожиданной. Я случайно тогда оказалась в писательской компании, где все по очереди что-то читали. Серьезное, содержательное. А что может прочесть детский поэт? Тогда я впервые услышала строки:
Разве умирают,
как в романах...
И навсегда запомнила удивительно емкое продолжение:
Просто
Смерть
Внезапную подножку
Нашему товарищу дает,
Просто
вызывают «неотложку»,
И она опаздывает.
«Вот».
Все просто. И эта простота - отсутствие всякой рисовки, при значительности каждой фразы, взвешенности каждого слова - отличительная черта поэта Якова Акима.
Взрослые стихи Акима известны несправедливо мало. И, значит, столь же мало известен нам, прочитан и понят Поэт Яков Аким. И каждый новый штрих - открытие, вызывающее желание узнавать еще и еще.
Вот лишь несколько таких штрихов-фрагментов.
Сейчас, когда позорные события травли Бориса Пастернака известны буквально поименно и поминутно, увы, не вспоминают (не знают) в числе тех, кто не прогнулся был и совсем молодой поэт Яков Аким, написал в 1960 году замечательно честные стихи:
На совести твоей , Россия,
Обычай старого старей, -
Ты сталкиваешь не впервые
Своих поэтов и царей.
Разрешено твоим сатрапам
Вершить расправу,
Брать нахрапом,
Гонять поэзию этапом,
А если что - и наповал...
Его никто не убивал.
В Акиме жила несгибаемая правда фронтовика. Он понимал, что выжив в страшной войне, насмотревшись на горе, кровь и грязь, он не может сгибаться «по мелочам».
Даже в годы, когда поэты стали на время кумирами эпохи, мы не найдем Акима среди тех, кто читал свои стихи с трибун. Но его тихий голос был услышен. И его стихи не остались незаемченными теми, кто понимает.
Сама Анна Ахматова обратила внимание на первые опыты неизвестного поэта, когда прочитала его стихотворение «Рыбак», написанное в 1956 и посвященное судьбам тех, кто возвращался тогда из лагерей.
...Он вышел. Нелепый, безвестный,
Как в сказке, очнувшись от сна.
Узнал он, что в царстве небесном
Свой срок отбывает жена,
Что в этом расчетливом мире
Покрывшихся коркой сердец
Он нужен, как в тесной квартире
Давно позабытый жилец.
И снова сановное барство
Его не пускает вперед,
И снова мое государство
Вины на себя не берет.
Пусть угол рыбацкого сруба,
Пусть гордого кормит река...
Товарищ, сжимаются зубы,
Как вспомню того старика
И всех, кого тайно и долго
Гноили в бетонных гробах...
Казалось бы, детскому поэту можно было бы и не задумываться о таких тяжелых темах. Их и более маститые литераторы обходили стороной. Но поэт - это сопереживание, это совесть, это позиция.
Детский поэт - в расхожем мнении это затейник. Если всерьез о чем начинаешь задумываться, то ищи глубину и мудрость у поэтов взрослых. Детский поэт Яков Аким вырос из поэта взрослого. Это не было ни бегством от обстоятельств жизни, ни творческим «дауншифтингом», в детство Акима вынесла потребность в честном разговоре с читателем, невозможность кривить душой, желание утверждать то, во что веришь - пусть это называют идеалами. Детство - именно та пора, когда идеалы нужны позарез.
Люди его поколения, заслужили счастья жить по-чести. Заслужили «друзей и облака». И он сам так и жил. Не карабкаясь на трибуну, не отсиживаясь по углам, он шел своей дорогой, умел выбирать и ценить людей, обстоятельства, мелодии.
Свою взрослую поэзию Аким никогда не выпячивал. Судил себя строго, но и знал себе цену. Как знали эту цену и те, кому выпала честь считать себя его другом.
Взрослые сборники Аким готовил тщательно. Эта работа доставляла ему немало не только радости, но и волнений, тревог. Вот сборник «Зимний дождь» 1998. Времена стоят открытые - печатай, что хочешь. Но как придирчиво отбирал Яков Лазаревич туда стихи - чтобы и «лимит», установленный Союзом Писателей соблюсти - только тоненькая книжечка, толстой по меркам «сановного барства» ему не полагалось.
Так что и «Рыбак» и «Разве так умирают» вошли лишь в следующую книжку, изданную уже «на средства автора». Ни та, ни другая никогда нигде толком не продавались.
Конечно, литература у нас богатая. Но кто посчитал ТАКУЮ поэзию лишней?
Тот, кто посчитал - просчитал верно. «нету их - и все разрешено» - как верно сказал друг Акима Давид Самойлов.
Зато по «гамбургскому счету» Аким был признанным поэтом. Кто еще из «детских» был удостоен чести стать членом «Пен-клуба»? До сих пор имя Акима - пароль для тех, кто понимает и ценит настоящую литературу.