Дверь в лето
Не перестаю удивляться, когда в городе, среди современных многоэтажек, среди абсолютно урбанистического пейзажа из стекла и метала, прямо на плавящемся от жары асфальте валяются абрикосы, или например сливы, или вишни, или яблоки.
Вот просто валяются: много, яркие, сочные, перезревшие, треснувшие и истекающие сладким соком, ароматные. Это не спешащая с базара женщина уронила пакет с фруктами, и они рассыпались, а ей некогда было их подбирать; это в Киеве около домов растут и плодоносят фруктовые деревья, и спелые плоды падают на землю, и так и остаются там лежать.
Каждый день по пути к метро прохожу такой вот фруктовый сад, и на минуту останавливаюсь в растерянности - фрукты прямо под ногами, и я все порываюсь насобирать их и тут же съесть. Ну никак не могу привыкнуть что они тут вместо обычных городских деревьев - берез? - или какие там деревья растут в Питере? ( внутренний голос подсказывает - нет, - там не березы. А что? Тополя, дубы? А ничего - нету там деревьев, там гранит и прочий холодный неживой камень).
Помню свой полнейший шок, когда в первое лето в Киеве я увидела усыпанное вишнями дерево, и рядом дерево со спелыми персиками. Ну вишни еще ладно, потому что вишня была ягода не очень мне знакомая, и не сильно любимая. А вот персики совсем другое дело- я очень их люблю, а в Питере они в принципе не растут, их приводят с юга, они дорогие, а поскольку везут их зелеными и зреют они не на ветке под солнцем, а в деревянных ящиках - то и вкус у них совсем другой получается. А тут такое чудо - персики, - теплые, ароматные, пушистые, на дереве, растут - протяни руку, сорви и съешь.
По степени удивительности для меня это сравнимо разве что детским воспоминанием - мы отдыхали в деревеньке Лисилидзе, на границе с Грузией, и там я впервые увидела заборы из роз - переплетенные ветви, густо усыпанные цветами всех оттенков и размеров - сплошная цветущая стена высотой метра два. Тяжелые ветки с гроздями бутонов лианами свешивались на улицу, извиваясь, встречались с такими же цветущими ветками с заборов напротив, сплетались вместе, и создавали такую вот волшебную цветочную арку. И проходя по улице, я оказывалась внутри этого великолепного царства роз - ароматы, красота и необычность этого меня тогда просто потрясли. Таких роз раньше я нигде и никогда не видела, и роза для меня всегда была праздничным, дорогим, но также и статусным и несколько холодным - неживым цветком. Розы приносил папа маме - они были всегда бордовые, на длинных колючих прямых ногах, в шуршащем прозрачном целлофане. Что розы бывают таких разных цветов, размеров, сортов и запахов, что они могу так извиваться и так цвести, что они могут быть нежные и ЖИВЫЕ - я даже не подозревала.
Еще в Лисилидзе по пути к пляжу был ручей, на берегу которого росло старое, с теплым шершавым потрескавшимся стволом и раскидистыми ветками - огромное тутовое дерево. Обычно, остановившись там на пять минут поесть шелковицы, родители забирали меня на пути обратно - этакую черную обезьянку в трусах, висящую почти на верхушке дерева, всю перепачканную шелковицей - я не могла оторваться от этих неизвестных мне раньше ягод, и даже море проигрывало в сравнении с этим сказочным деревом, по которому можно было ползать, карабкаясь все выше, сидеть на ветке на высоте пятиэтажного дома, как на скамейке, махая ногами и набивая рот сочащимся нектаром. Снимая с дерева, родители вели меня в море мыть, и на следующее утро все повторялось заново.
В то лето были еще открытия - и автоматы с грушевым и яблочным соком, вместо привычной нам, питерским детям, газировки с плевком сиропа, и вареная горячая кукуруза с солью, и круги подсолнечника, из которых надо было выковыривать семечки, и гроза с градом величиной с орех, и шторм на море с метровыми волнами, в которых я почти утонула…
Последнее время мне сложно так удивиться, так искренне восхититься и раствориться в чем-то новом и незнакомом - и даже увидев, как растет манго, папайа, бананы, ананасы и оливки, даже выловив своими руками глазастого краба из моря, - я не испытала наверное и десятой доли того ошеломляюще чистого, захлестывающего и сбивающего с ног, такого вот всепоглощающего детского восторга.
Хочу удивиться.