"I used to think I had the answers to everything, but now I know..."
- всю свою юность слышу в этой песенке "I used to big" - ну, это тоже... у младшеньких-то...
Восьмой класс - это новое увлечение Ани. "Купи себе козу" называется. Мне вот просто любопытно уже: когда они принесут книги? - к моему тридцатилетию успеют?
Книжку (бумажную такую) носит одна лишь Джулия Хэрцлих. И она болеет. Так, как я, и я очень хорошо понимаю, насколько ей плохо. И мы работаем. Угу.
Нет, остальные тоже работают - но это благодаря тому, что я как та обезьянка - жму на кнопку принтера, пока котлеты жарю.
Сегодня попросила их прочитать вслух то, что делали на прошлом уроке. Опять один человек. Поэтому я вполне доброжелательно сказала: - Ну и чёрт с вами.
Вот всё думаю, когда беру класс: - Всё! - с этими начинаю новую жизнь - не сквернословлю!
Хотя... в первом и во втором я уже держу себя в руках, в вот первенцы воспитуемы старшей сестрой, которая чертыхается как падший ангел (я только на некоторых уроках падший... а так - вполне себе ангел).
Чтобы не грузить детей только английским, русским, пением и флейтой, пожалела их в середине урока и рассказала о своей молодости (с педагогическим подтекстом):
-Мы, - говорю. - Тоже мучились. А я играла в первой "поцелуйной сцене" (были ведь ещё "могильная", "постельная", "экшн" и.т.д).
-Вы... это здесь, в школе, играли?! - шёпотом спросили дети.
-Нет, за углом, возле гастронома, на Российской, - мысленно буркнула я.
-Да. И представьте, какого произносить текст, когда в зале сидят твои родители.
-А-а-а... ?
-Мы не целовались. Вообще. Мало того, - говорю. - Мы играли в ладушки. В тех местах, где our hands meet like pilgrims...
(показываю на Аделаиде)
-У нас было два Ромео. Вася и Петя*. И репетировала я с обоими, но Петю угораздило упасть в бассейне за неделю до спектакля, очнуться в больнице с сотрясением мозга. Первое, что он сказал: - Буду играть в спектакле!
А Вася тем временем тихо сходил до учительской и сказал, что легко заменит Петю в сцене номер раз. Поэтому я снималась с Васей.
(только сейчас - написала - и задумалась, что "джульеттки" были как-то бесправны)
Всю эту словесную труху моей юности мои дети слушают так, что я слышу как в банке, что через двор от школы, считают деньги. И слышу, как студенты ин-яза бегут в буфет на перемене. Когда Шескпир - всё не так гладко в датском королевстве. И кажется, что мышь под полом шуршит, доедая запасы моих молочных зубов, опущенных в щели.
(хотя... им должно казаться, что мы с ним примерно ровесники c бедным Йориком)
Но меня выдаёт язык. Во времена Шекспира вряд ли говорили те слова, которые говорю я...
Филибер: - Ну, что такого страшного ты говоришь?
-Например, слово "фигня"...
-Аня, это нормальное слово.
-Ты помнишь, чтобы профессор Мак. говорила "фигня"?
-Да, один раз, в девяносто таком-то году...
-Поэтому и запомнилось... а Марья Ивановна?
-Ну! Как можно!
-Вот... а я никак не могу избавиться от этих хвостов безвозвратно ушедшей юности... а после того, как с младшими общнёшься - вообще... только и держи себя за руку за спиной.
Зато вдруг сегодня услышала призрака - голос своей самой второй учительницы.
Когда мне говорят: - Нету книжки, потерял тетрадку...
я отмахиваюсь: - Идите уже, идите...
Сегодня вздрогнула - чуть не обернулась: голос, голос...
А на оправдание ученицы: - Знаете, я не сделала домашнюю работу...
Вообще обняла со словами: - Ну что вы, Женя! - да Бог с ней, с домашней работой.
(в этот день я себя сильно плохо чувствовала)
Овальдорфилась по самое не грусти - какое кричать на ребёнка! - его надо поощрять, хвалить и оберегать.
Правда, коварная девица мисс Энни вылезла всё-таки:
-Если в библиотеке кончились книги... надо пойти и украсть. Можно даже кого-нибудь убить, но книгу на урок принести.
Жду результатов.
*так называются все мальчики по умолчанию - ничего не могу с собой поделать; девочки - маши, саши и наташи (я их практически не знала прежде - только поэтому)
Короче, надоело мне про детей... под катом будут остатки и ошмётки дня Валентинок, который на самом деле продолжается, просто сейчас в комнате меньше мусора - поэтому я зафотографировала эту промежуточную стадию.
- этот стакан задарила мне моя ученица Алёнушка, и я развлекаюсь, наполняя его то красным, то оранжевым... хотя чаще всего он стоит пустой (я известный водохлёб); и я, подобно Карлссону, готова катать его по желобу крыши и ловить носками ног.
Восьмой класс - это новое увлечение Ани. "Купи себе козу" называется. Мне вот просто любопытно уже: когда они принесут книги? - к моему тридцатилетию успеют?
Книжку (бумажную такую) носит одна лишь Джулия Хэрцлих. И она болеет. Так, как я, и я очень хорошо понимаю, насколько ей плохо. И мы работаем. Угу.
Нет, остальные тоже работают - но это благодаря тому, что я как та обезьянка - жму на кнопку принтера, пока котлеты жарю.
Сегодня попросила их прочитать вслух то, что делали на прошлом уроке. Опять один человек. Поэтому я вполне доброжелательно сказала: - Ну и чёрт с вами.
Вот всё думаю, когда беру класс: - Всё! - с этими начинаю новую жизнь - не сквернословлю!
Хотя... в первом и во втором я уже держу себя в руках, в вот первенцы воспитуемы старшей сестрой, которая чертыхается как падший ангел (я только на некоторых уроках падший... а так - вполне себе ангел).
Чтобы не грузить детей только английским, русским, пением и флейтой, пожалела их в середине урока и рассказала о своей молодости (с педагогическим подтекстом):
-Мы, - говорю. - Тоже мучились. А я играла в первой "поцелуйной сцене" (были ведь ещё "могильная", "постельная", "экшн" и.т.д).
-Вы... это здесь, в школе, играли?! - шёпотом спросили дети.
-Нет, за углом, возле гастронома, на Российской, - мысленно буркнула я.
-Да. И представьте, какого произносить текст, когда в зале сидят твои родители.
-А-а-а... ?
-Мы не целовались. Вообще. Мало того, - говорю. - Мы играли в ладушки. В тех местах, где our hands meet like pilgrims...
(показываю на Аделаиде)
-У нас было два Ромео. Вася и Петя*. И репетировала я с обоими, но Петю угораздило упасть в бассейне за неделю до спектакля, очнуться в больнице с сотрясением мозга. Первое, что он сказал: - Буду играть в спектакле!
А Вася тем временем тихо сходил до учительской и сказал, что легко заменит Петю в сцене номер раз. Поэтому я снималась с Васей.
(только сейчас - написала - и задумалась, что "джульеттки" были как-то бесправны)
Всю эту словесную труху моей юности мои дети слушают так, что я слышу как в банке, что через двор от школы, считают деньги. И слышу, как студенты ин-яза бегут в буфет на перемене. Когда Шескпир - всё не так гладко в датском королевстве. И кажется, что мышь под полом шуршит, доедая запасы моих молочных зубов, опущенных в щели.
(хотя... им должно казаться, что мы с ним примерно ровесники c бедным Йориком)
Но меня выдаёт язык. Во времена Шекспира вряд ли говорили те слова, которые говорю я...
Филибер: - Ну, что такого страшного ты говоришь?
-Например, слово "фигня"...
-Аня, это нормальное слово.
-Ты помнишь, чтобы профессор Мак. говорила "фигня"?
-Да, один раз, в девяносто таком-то году...
-Поэтому и запомнилось... а Марья Ивановна?
-Ну! Как можно!
-Вот... а я никак не могу избавиться от этих хвостов безвозвратно ушедшей юности... а после того, как с младшими общнёшься - вообще... только и держи себя за руку за спиной.
Зато вдруг сегодня услышала призрака - голос своей самой второй учительницы.
Когда мне говорят: - Нету книжки, потерял тетрадку...
я отмахиваюсь: - Идите уже, идите...
Сегодня вздрогнула - чуть не обернулась: голос, голос...
А на оправдание ученицы: - Знаете, я не сделала домашнюю работу...
Вообще обняла со словами: - Ну что вы, Женя! - да Бог с ней, с домашней работой.
(в этот день я себя сильно плохо чувствовала)
Овальдорфилась по самое не грусти - какое кричать на ребёнка! - его надо поощрять, хвалить и оберегать.
Правда, коварная девица мисс Энни вылезла всё-таки:
-Если в библиотеке кончились книги... надо пойти и украсть. Можно даже кого-нибудь убить, но книгу на урок принести.
Жду результатов.
*так называются все мальчики по умолчанию - ничего не могу с собой поделать; девочки - маши, саши и наташи (я их практически не знала прежде - только поэтому)
Короче, надоело мне про детей... под катом будут остатки и ошмётки дня Валентинок, который на самом деле продолжается, просто сейчас в комнате меньше мусора - поэтому я зафотографировала эту промежуточную стадию.
- этот стакан задарила мне моя ученица Алёнушка, и я развлекаюсь, наполняя его то красным, то оранжевым... хотя чаще всего он стоит пустой (я известный водохлёб); и я, подобно Карлссону, готова катать его по желобу крыши и ловить носками ног.