Неловкие ситуации: пение в самолёте, купание в фонтане
Едим с подругой пасту из оливок.
-Ты когда впервые попробовала оливки?
-В Крыму. В баре санатория Кореиз. В мае 91-го... в Иркутске исчезло масло, а я уже открыла для себя советское пирожное - печенье с маслом и с сахарком... и клянчила такое. А не было. В санатории с маслом тоже был напряг - весна 91-го года, в Югославии началась война и часть отдыхающих и рабочих уехали раньше... у нас была горящая путёвка. Одна на двоих. Одна еда, одна кровать, одно кресло в самолёте... там я радостно слопала мамину курицу с рисом, но любезно оставила маме минералку в коричневой пластиковой чашечке с треугольной ручкой. А потом орала песни всю дорогу в серую стенку (помните, в начало самолёта сажают с орущими детьми). В санатории я ела вяло, чаще орала и сползала под стол, чтобы весело играть с ногами.
-Э... как?
-Это были мои козочки и лошадки. Иногда память заставляет меня смущаться.
После еды мы шли мимо дворца Дюльбер ("да благословит Аллах входящего сюда!"), который я звала "ДюльбАром", на берег, где работник пляжа неизменно говорил: - Ты моя Поночка, а я твой дядя Скрудж!
Затем - в бассейн. Там у меня что-то не пошло, и я сидела на входе. А в номере зато надевала купальник с оранжевыми завязками и плавала на полу в лоджии. Самозабвенно. Без воды.
Зато в баре, пока мама стояла в очереди за бутербродом с маслом (кусочком красной рыбы и чёрной сморщенной маслинкой), я успела залезть в бассейн, где мне было по колено и бушевала там, ловя красных рыбок. Рыбы не пострадали. Посетители тоже. Просто я была лихим десантником (поэтому мне присмотрели школу для творческих позже).
В аэропорту Минвод я зажгла спросонья, тк была пересадка, и я закатила истерику, что этот чёртов самолёт непременно разобьётся. У мамы, которая везла орущую меня, килограммы помидоров по просьбе бабушки, лампу, которая висит теперь в гостиной и монстеру в горшке, даже забрали вещи и вежливо попросили меня заткнуть. И пытались выяснить, откуда у ребёнка такая информация? А ребёнок просто был (и остаётся) человеком с дурным характером, который он иногда скрывает, но радуется, что на работе можно не стесняться - там есть много подобных невменяшек. Мне они, кстати, не очень нравятся, хотя я отлично помню себя в их возрасте... мне предсказуемо нравятся спокойные.
Да, а в Воронцовском дворце я заявила, что ходить не буду, и маме пришлось протащить меня на руках и на шее всю дорогу. Воспряла я на террасе со львами - все дети на них забирались, смотрительницы кричали, мы слазили и убегали, но недалеко. Опять возвращались и... понимали, что достояние народа не отдали Черчиллю исключительно для того, чтобы мы, дикие дети, на этих львах катались.
Какие воспоминания порой может вызвать оливка!...
Под катом две фотокарточки: из 91-ого года и из 21-ого:
-Ты когда впервые попробовала оливки?
-В Крыму. В баре санатория Кореиз. В мае 91-го... в Иркутске исчезло масло, а я уже открыла для себя советское пирожное - печенье с маслом и с сахарком... и клянчила такое. А не было. В санатории с маслом тоже был напряг - весна 91-го года, в Югославии началась война и часть отдыхающих и рабочих уехали раньше... у нас была горящая путёвка. Одна на двоих. Одна еда, одна кровать, одно кресло в самолёте... там я радостно слопала мамину курицу с рисом, но любезно оставила маме минералку в коричневой пластиковой чашечке с треугольной ручкой. А потом орала песни всю дорогу в серую стенку (помните, в начало самолёта сажают с орущими детьми). В санатории я ела вяло, чаще орала и сползала под стол, чтобы весело играть с ногами.
-Э... как?
-Это были мои козочки и лошадки. Иногда память заставляет меня смущаться.
После еды мы шли мимо дворца Дюльбер ("да благословит Аллах входящего сюда!"), который я звала "ДюльбАром", на берег, где работник пляжа неизменно говорил: - Ты моя Поночка, а я твой дядя Скрудж!
Затем - в бассейн. Там у меня что-то не пошло, и я сидела на входе. А в номере зато надевала купальник с оранжевыми завязками и плавала на полу в лоджии. Самозабвенно. Без воды.
Зато в баре, пока мама стояла в очереди за бутербродом с маслом (кусочком красной рыбы и чёрной сморщенной маслинкой), я успела залезть в бассейн, где мне было по колено и бушевала там, ловя красных рыбок. Рыбы не пострадали. Посетители тоже. Просто я была лихим десантником (поэтому мне присмотрели школу для творческих позже).
В аэропорту Минвод я зажгла спросонья, тк была пересадка, и я закатила истерику, что этот чёртов самолёт непременно разобьётся. У мамы, которая везла орущую меня, килограммы помидоров по просьбе бабушки, лампу, которая висит теперь в гостиной и монстеру в горшке, даже забрали вещи и вежливо попросили меня заткнуть. И пытались выяснить, откуда у ребёнка такая информация? А ребёнок просто был (и остаётся) человеком с дурным характером, который он иногда скрывает, но радуется, что на работе можно не стесняться - там есть много подобных невменяшек. Мне они, кстати, не очень нравятся, хотя я отлично помню себя в их возрасте... мне предсказуемо нравятся спокойные.
Да, а в Воронцовском дворце я заявила, что ходить не буду, и маме пришлось протащить меня на руках и на шее всю дорогу. Воспряла я на террасе со львами - все дети на них забирались, смотрительницы кричали, мы слазили и убегали, но недалеко. Опять возвращались и... понимали, что достояние народа не отдали Черчиллю исключительно для того, чтобы мы, дикие дети, на этих львах катались.
Какие воспоминания порой может вызвать оливка!...
Под катом две фотокарточки: из 91-ого года и из 21-ого: