ПРАВИЛО № 16
- Сидеть до последнего гостя неприлично и непродуктивно. Нужно встать и уйти тогда, когда вокруг еще много людей. По крайней мере не меньше половины от начального количества.
- Ну а вдруг еще что-нибудь интересное случится?
- Поверь мне, если ничего интересного не случилось до сих пор, то шансы на то, что это интересное случится позже, минимальны. Я примерно могу описать, что произойдет в этой квартире дальше, хочешь?
- А ну-ка.
- Ты меня что, подзадориваешь?
- Давай уже, не тяни резину.
- Грубиянка. Значит слушай. Минут через 40-45 закончится коньяк. Старый пойдет за заначкой, но не найдет ее, потому-что мы допиваем ее прямо сейчас, а он просто забыл об этом. Поэтому Старый придет в неудобоваримое расположение духа, станет ворчать и оскорблять Таньку. Все немножко потерпят и отправят гонца в магазин. Чтобы выяснить, кому бежать, мы потянем спички. Дальше?
- Да-да, рассказывай.
- Гонец не найдет нигде коньяка и приволочет пять-шесть бутылок водки. Без закуски, конечно. Вот и все. Дальше наше блестящее общество начнет синеть и распадаться как гнилой баклажан. Когда ты захочешь пойти попИсать, то обнаружишь в туалете лужу рвоты. Соня и Катерина провоняют все травой и растекутся в обнимку вооон на том диванчике, а ближе к четырем утра подъедут наши старые друзья из РОВД номер семь. Виталик и Стас попытаются "уйти" по карнизу… На память останется гигабайт "мыльных" и "шумных" фотографий, разбросанных по десятку камер принадлежащих присутствующим.
- Класс, давай останемся!
- Да ты смеешься, кажется!
- Пожалуйста!
- Ладно, давай посидим, раз ты просишь. Но если уйти действительно красиво, память об этом переживет годы.
- Правда?
- Да, правда. Рассказать тебе про один образцовый уход?
- Ага. Мы же посидим, пока ты будешь рассказывать?
- Ты что, слушаешь меня только потому-что мы продолжаем сидеть?
- ...
- Ладно, слушай. Одним хмурым осенним вечером мы заканчивали большую съемку. Ну, знаешь, как это бывает с продолжительными заказами - сначала невероятная суета, потом все немножко гаснут, а вечером перед сдачей оказывается, что ничего толком не снято. Планы летят в мусорник, курить начинают прямо в студии, вспыхивает разговор на повышенных тонах. И вот, когда надвигающийся пиздец становится неизбежен, все вдруг расслабляются и начинают ебошить. В таких условиях часто получается очень хороший результат. Но результата я не помню - место в моей голове, отведенное под этот вечер, занято другим воспоминанием.
Мы закончили поздней ночью и вышли к месту за кинотеатром, ну знаешь, там где трамвай разворачивается. У всех такое облегчение на лицах написано и конечно-же необходимо выпить, потому-что расстаться сразу это немыслимая какая-то вещь - нужен небольшой период декомпрессии, как после пионерлагеря. И вот мы стоим, курим всей толпой и смотрим, как приехал трамвай. Наверное он был последний. Во всяком случае мне так хочется думать - этот факт очень украсил бы мой рассказ. Так вот. Кто-то из нас явно же очень сильно хочет домой, но сразу никто не решается попрощаться. И Танька мечтательно так смотрит на трамвай и вдруг говорит: "А вот прикиньте, ребзя, сажусь я сейчас такая в этот вагон и уезжаю. Ебитесь вы все перевернитесь, мальчики. А?" И смотрит на нас. И тут вдруг Сева говорит тихо: "Ну, пока", делает два шага - а мы очень рядом с разворотом стояли - и прыгает в вагон. В ту-же секунду, клянусь, в это же самое мгновение, трамвай закрывает дверь и уезжает, а мы как стадо стоим и смотрим на одинокую Севину фигуру в удаляющемся этом аквариуме…
- Черт, ну вообще...
- Ага, а я тебе о чем. Вон смотри, спички нам несут, сейчас за коньяком пойдем.
- Ну а вдруг еще что-нибудь интересное случится?
- Поверь мне, если ничего интересного не случилось до сих пор, то шансы на то, что это интересное случится позже, минимальны. Я примерно могу описать, что произойдет в этой квартире дальше, хочешь?
- А ну-ка.
- Ты меня что, подзадориваешь?
- Давай уже, не тяни резину.
- Грубиянка. Значит слушай. Минут через 40-45 закончится коньяк. Старый пойдет за заначкой, но не найдет ее, потому-что мы допиваем ее прямо сейчас, а он просто забыл об этом. Поэтому Старый придет в неудобоваримое расположение духа, станет ворчать и оскорблять Таньку. Все немножко потерпят и отправят гонца в магазин. Чтобы выяснить, кому бежать, мы потянем спички. Дальше?
- Да-да, рассказывай.
- Гонец не найдет нигде коньяка и приволочет пять-шесть бутылок водки. Без закуски, конечно. Вот и все. Дальше наше блестящее общество начнет синеть и распадаться как гнилой баклажан. Когда ты захочешь пойти попИсать, то обнаружишь в туалете лужу рвоты. Соня и Катерина провоняют все травой и растекутся в обнимку вооон на том диванчике, а ближе к четырем утра подъедут наши старые друзья из РОВД номер семь. Виталик и Стас попытаются "уйти" по карнизу… На память останется гигабайт "мыльных" и "шумных" фотографий, разбросанных по десятку камер принадлежащих присутствующим.
- Класс, давай останемся!
- Да ты смеешься, кажется!
- Пожалуйста!
- Ладно, давай посидим, раз ты просишь. Но если уйти действительно красиво, память об этом переживет годы.
- Правда?
- Да, правда. Рассказать тебе про один образцовый уход?
- Ага. Мы же посидим, пока ты будешь рассказывать?
- Ты что, слушаешь меня только потому-что мы продолжаем сидеть?
- ...
- Ладно, слушай. Одним хмурым осенним вечером мы заканчивали большую съемку. Ну, знаешь, как это бывает с продолжительными заказами - сначала невероятная суета, потом все немножко гаснут, а вечером перед сдачей оказывается, что ничего толком не снято. Планы летят в мусорник, курить начинают прямо в студии, вспыхивает разговор на повышенных тонах. И вот, когда надвигающийся пиздец становится неизбежен, все вдруг расслабляются и начинают ебошить. В таких условиях часто получается очень хороший результат. Но результата я не помню - место в моей голове, отведенное под этот вечер, занято другим воспоминанием.
Мы закончили поздней ночью и вышли к месту за кинотеатром, ну знаешь, там где трамвай разворачивается. У всех такое облегчение на лицах написано и конечно-же необходимо выпить, потому-что расстаться сразу это немыслимая какая-то вещь - нужен небольшой период декомпрессии, как после пионерлагеря. И вот мы стоим, курим всей толпой и смотрим, как приехал трамвай. Наверное он был последний. Во всяком случае мне так хочется думать - этот факт очень украсил бы мой рассказ. Так вот. Кто-то из нас явно же очень сильно хочет домой, но сразу никто не решается попрощаться. И Танька мечтательно так смотрит на трамвай и вдруг говорит: "А вот прикиньте, ребзя, сажусь я сейчас такая в этот вагон и уезжаю. Ебитесь вы все перевернитесь, мальчики. А?" И смотрит на нас. И тут вдруг Сева говорит тихо: "Ну, пока", делает два шага - а мы очень рядом с разворотом стояли - и прыгает в вагон. В ту-же секунду, клянусь, в это же самое мгновение, трамвай закрывает дверь и уезжает, а мы как стадо стоим и смотрим на одинокую Севину фигуру в удаляющемся этом аквариуме…
- Черт, ну вообще...
- Ага, а я тебе о чем. Вон смотри, спички нам несут, сейчас за коньяком пойдем.