Съесть слона
Что такое депрессия доподлинно мне неизвестно, но случаются со мной такие состояния, когда на несколько дней внешняя действительность полностью исключается из моей жизни. Такое ощущение, что какой-то тумблер щелкает, громыхающие железные жалюзи на окнах медленно опускаются, и остаются только стены квартиры и в квартире я, счастливая крепостью этих стен. Сквозь них, внутрь, проходят избранные сигналы, наружу же не излучается никаких. Двойное отрицание, такое двойное. Маленькая и очень черная дыра получается. Какой импульс включает этот тумблер я точно не знаю. В этот раз, это был коктейль из легкой простуды, легкой усталости, затянувшейся ссоры и какого-то смутного околофинансового страха.
С легкостью опытного бойца депрессивного фронта я отключаюсь от мира. Перестаю выходить из дома даже вечерами, когда часы начинают весело подмигивать, что, мол, 23.00 еще не пробило и можно сгонять до лабаза поканепоздно. Слишком сложно. Нафик. Все назначенные встречи сами собой отменяются, и я позволяю себе, плавно покачиваясь, опуститься в мутную глубину нечегонеделания.
Два дня диван и я - лучшие друзья. Просыпаюсь не раньше часа дня и, стараясь шевелиться как можно меньше, передвигаюсь по намеченной траектории: туалет-кухня-диван. Рядом с диваном комп и телек с плеером, первейшие его помощники, а значит и мои друзья тоже.
ЖЖ, вконтакте, фейсбук.
Стань наблюдателем на выборах, навальный не умеет улыбаться, прохорова сделала михалкова, порнография двигатель интернета, путин ботокс, тема едет на балканы, хаматову заставили, астахов спасет самоубийц, от меня зависит все.
Перепосты, лайки, комменты.
Устают глаза, информационная перезагрузка закончена.
Включаю плеер и телек, там уже давно и много накачано, лежит и ждет своего часа. Начинаем перезагрузку эмоциональную.
Много шума из ничего, Большой Лебовски, Расемон, Гамлет, Трамвай желание, Плезантвиль.
Чтобы занять руки, довязываю прошлогоднее платье. Зимний мой долговяз - куда тебя теперь. Слишком теплое, а морозы уже прошли.
Когда вторые сутки на исходе, впечатлившись Вивьен Ли, за час прочитываю пьесу. Нахожу ее мощнее фильма.
Часа в три ночи, после Плезантвиля, состояние подбирается к нижней точке и накрывает ясное видение. Чего - не знаю. "Себя" - неправда. Желаний - ближе. Ошибок - пожалуй точнее всего, хотя и не до конца. Чего-то.
Вот в этот самый момент, если его не испугаться, не прятаться, не убегать, а смотреть куда-то глубоко-глубоко и видеть и проживать и осознавать происходящее, тогда в этот, худший момент всей двухдневной канители, почему-то случается чудо, и начинается медленное движение вверх, на новый гребень. Незаметно, но настойчиво, как весенние листочки, начинают расти силы и желания, которых минуту назад совсем не было.
И следующее утро бывает уже не такое позднее, и трели телефона уже не такие страшные, и жалюзи уже не такие железные, и кончики пальцев звенят, когда я вижу клавиатуру.