Татьяна Ларина глазами современного школьника

Nov 09, 2011 12:31

Проводимая в России реформа образования меня лично, как человека, родившегося в самой читающей стране мира, которой 20 лет как не существует в природе, несколько удивляет, и так сказать, напрягает. Нет, я понимаю, что сейчас знаний много больше, и детям приходиться в несколько раз сложнее и больше учить, возможно, это все нуждается в новой системе...Не знаю. Но в новой школе я бы учиться не хотела.

Почему-то вспомнилась иллюстрация из детской книги: школьник облокотился на бюст Сократа, и подпись: "школьник знает о существовании ракет, телевизоров, телефонов, но он всего лишь школьник, а Сократ - это Сократ", и значок < в пользу Сократа...

Будут ли будущие поколения изучать русскую классику или ее вычеркнут из программы, уступая место более востребованным маркетингу и менеджменту? Уже в мою бытность школьницей появились книжки а-ля "300 произведений русской литературы в кратком изложении", дальше - больше...

Этот пост для тех, кто учился еще в нормальной школе и читал "Евгения Онегина" не в пересказе желающей заработать деньги тети, а самостоятельно. Давайте вместе пофантазируем, как дети из новой школы могут воспринимать образ Татьяны Лариной.

"Образ Татьяны Лариной" - классическая тема сочинения. Поколения учеников бьются над ней, старательно воспроизводя строчки, зазубренные из учебника. Время идёт, устарело и забылось всё, что волновало героев, нам непонятна Татьяна, для нас загадка Евгений, нам трудно оценить их поступки - мы не можем вообразить, что думали эти люди, чем они жили...

"Её сестра звалась Татьяна... Впервые именем таким страницы нежные романа мы своевольно осветим". В романах того времени для положительных героев использовались или "французские" Эльвина, Лизетта, или "благородные" русские имена: Александра, Нина, Полина. Имя Татьяна резало слух читателя своей простонародностью, непривычностью. В наше время, когда "русские" имена вошли в моду, и среди героинь нередки Дарьи, Анастасии и Варвары, и для создания такого эффекта автору пришлось бы назвать свою героиню Марфой, Акулиной или Пелагией.

Сколько лет Татьяне? В те времена обычный возраст, в котором дворянские девушки выходили замуж, составлял 17 - 19 лет. Сейчас замужества в таком возрасте считаются ранними. Чтобы создалась такая ситуация, как в строфе "Качая важно головою, соседи шепчут меж собою: пора, пора бы замуж ей!.." - современной Татьяне должно было бы быть гораздо больше 17 лет, скорее, лет 28 - 30. Это как раз тот возраст, в котором в наше время провинциальные российские матушки начинают беспокоиться о будущем своих незамужних дочерей, чьи младшие сестры уже "пристроены". Будь Татьяна американкой, её возраст пришлось бы сдвинуть ещё дальше, лет до 30 - 35.

"Ей рано нравились романы..." Что в том такого? - спросит современный читатель. Почему это сообщение нужно было дополнить сообщением, что "Отец её был добрый малый, в прошедшем веке запоздалый; но в книгах не видал вреда..."? Дело в том, что ещё в конце XVIII в. чтение любовных романов считалось занятием предосудительным, неприличным для барышни, и во времена Пушкина чтение беллетристики только входило в моду. Так что, Татьяна была весьма прогрессивной девицей - благодаря попустительству легкомысленного отца и модницы-матери. В наше время для подобной характеристики героини пришлось бы сказать, что Татьяна с подросткового возраста покуривала марихуану, причём её родители ничего не имели против: ни старый хиппи-папаша, ни мама-шестидесятница.

"И были детские проказы ей чужды: страшные рассказы зимою в темноте ночей пленяли больше сердце ей". Разумеется, не рассказы, а жуткие кровавые триллеры, фильмы Дэвида Линча и Квентина Тарантино - вот чем занималась бы маленькая Татьяна, будь она нашей современницей. С малолетства она не в куклы играла, а прилипнув к экрану, смотрела на видео "Твин Пикс", "Молчание ягнят", "Семь" и "Багровые реки". Разумеется, это не могло не сказаться на детской психике.

"...Ни красотой сестры своей, ни свежестью её румяной не привлекла б она очей. Дика, печальна, молчалива, как лань лесная боязлива, она в семье своей родной казалась девочкой чужой..." - представьте себе замкнутую, страдающую аутизмом, особу, выглядящую весьма непривлекательно и дико, которая занимается вовсе не тем, чем все нормальные девушки её возраста. У Татьяны был отклоняющийся имидж. Может быть, макияж в стиле Мадонны эпохи "Bad girl", с чёрной помадой и фиолетовыми тенями, с волосами, выкрашенными в невероятный цвет с татуировкой на щиколотке и на плече?

Шокировавший светских дам пушкинской поры поступок - письменное признание в любви почти незнакомому молодому человеку - следует заменить очень сильным жестом, ведь Татьяна должна рискнуть репутацией, пойти на то, о чем пишут в романах (показывают в кино), но в жизни никто не отважится такое сделать. Например, явиться к нему домой в плаще на голом теле, на пороге распахнуть плащ и со словами "То воля неба - я твоя!" - броситься ему на шею. Пожалуй, что так, не меньше. Иначе нам непонятен остаётся драматизм последующих событий.

Татьяна видела только два исхода своего безумного поступка: хеппи-энд со свадьбой или свою "гибель". Для неё мир по рок-н-ролльному раскрашен в чёрный и белый цвет: победа или смерть! Онегин, к её удивлению, поступил не как герой романа, а как нормальный порядочный человек: не воспользовался опрометчивостью экзальтированной девицы, не воспылал роковым ответным чувством. Он помог ей застегнуться, напоил чаем, вызвал такси и отвёз домой - такую же невинную, какой она к нему явилась. И никому о произошедшем не рассказал.

После гибели Ленского, отъезда Онегина и Ольги Татьяна остается в одиночестве и тоскует, пока матушка не увозит её в Москву на "ярмарку невест" в своих разбитых "Жигулях" (ведь "Ларина тащилась, боясь прогонов дорогих, не на почтовых, на своих"). Можно себе представить, как встретили Татьяну молодые родственницы-москвички. Для них ее облик давно вышел из моды, годах эдак в 80-х: "Её считали что-то странной, провинциальной и жеманной..." Короче говоря, в моду Татьяна не вошла и cool-girl не стала: "Не обратились на неё ни дам ревнивые лорнеты, ни трубки модных знатоков...". Однако замуж она вышла на редкость удачно.

Сейчас муж Татьяны был бы не генерал (теперь военное сословие живёт замкнуто и высокий чин не свидетельствует о богатстве и нахождении в центре светской тусовки), это был бы очень богатый, уже немолодой бизнесмен, директор какого-нибудь банка. Татьяна, к удивлению многих, оправдала ожидания своего мужа, превратившись из угрюмой девицы в блестящую светскую даму: "Она казалась верный снимок du comme il faut...". "Никто б не мог её прекрасной назвать, но с головы до ног никто бы в ней найти не смог того, что модой самовластной в высоком лондонском кругу зовётся vulgar". То есть, только Cartier, Givenchy, Versace, Gucci и Christian Lacroix.

За два года замужества Татьяна приобретает выдержку и хладнокровие, позволяющие ей успешно заниматься бизнесом (аналог жизни в высшем свете) и невозмутимо встретить случайно оказавшегося на балу (на презентации?) Онегина. Вы чувствуете в ней непробиваемость, какой обладают менеджеры высшего эшелона: "Ей-ей! не то, чтоб содрогнулась иль стала вдруг бледна, красна... У ней и бровь не шевельнулась; не сжала даже губ она" - а ведь ей сразу вспомнилось то её злополучное приключение до замужества, которое может теперь обратить в прах всё, чего она достигла.

Страшно представить, что случилось бы с её карьерой и браком, если бы Онегин распустил язык. Теперь вам яснее становится реакция Татьяны на, говоря современным языком, сексуальные домогательства Онегина: "К её крыльцу, стеклянным сеням он подъезжает каждый день; за ней он гонится, как тень..."? Татьяна подозревает его в намерении шантажировать её тем неприличным инцидентом из её юности. Вы помните, какие подозрения она выскажет ему при свидании: "Зачем у вас я на примете? Не потому ль, что в высшем свете теперь являться я должна; что я богата и знатна, что муж в сраженьях изувечен, что нас за то ласкает двор? Не потому ль, что мой позор теперь бы всеми был замечен и мог бы в обществе принесть вам соблазнительную честь?"

Ни в коей мере не высокие моральный принципы останавливают Татьяну, когда она говорит Онегину: "Я вас люблю - к чему лукавить, но я другому отдана; и буду век ему верна". Ну, сами подумайте, разве кто-нибудь согласился бы иметь отношения с мужчиной, который напоминает тебе, как ты по малолетству перед ним опозорилась, и теперь ещё пытается поднять свой рейтинг за твой счёт?..

спасибо lichnoe-delo.narod.ru

19 век, позитив, литература

Previous post Next post
Up