Государство иезуитов в Парагвае, СССР и теология освобождения
Я агностик, однако интересуюсь религией как феноменом, важным в существовании общества, а еще потому, что придерживаюсь коммунистического мировоззрения. Как стороннице всеобщего самосознания, мне очень дорог советский проект, показавший возможность успешного существования общества без конкуренции с братскими отношениями между людьми. Однако приходится признать факт, что СССР оказался неспособным противостоять внешнему неклассическому давлению, а его политическое устройство способствовало внутренней трансформации в противоположную от начального направления сторону. В начале проекта у власти были люди с накаленным желанием изменить жизнь в сторону справедливости и всеобщего развития, а в конце оказались люди с противоположным желанием. А это значит, что надо искать изъяны в этом проекте и возможности его улучшения.
Почему люди с коммунистическим мировоззрением остыли и были неактивны, а те, кому выгода и материальные ценности были важнее духовных, оказались более активными и способными изменить направление развития страны? Одним изъянов советского проекта может быть отказ от метафизических оснований, способных побудить людей к изменению реальности. Существовавших в марксизме рациональных доводов в необходимости построения коммунистического общества оказалось недостаточно для сохранения накала желания, позволявшего это общество строить длительное время. С ростом благополучия, с появлением возможности без особого труда удовлетворить естественные потребности в пище, одежде и отдыхе накал желания строить коммунистическое общество ослабевал или вообще исчезал. Возможно, дополнение рациональных доводов метафизическими основаниями построения общества всеобщего самосознания даст возможность усилить желание для эффективности действий.
Однако и христианской вере не хватает советского образа жизни. Обоснования коммунизма практически идентичны одной из главных заповедей христианства. Именно поэтому я и присматриваюсь к тому, что сейчас происходит в религиозных структурах, в том числе и христианских. Как маммона мешает внедрению христианских ценностей в общество, я показала на основании увеличения конфликтности людей и стремления молодежи к богатству любой ценой. Социалистический строй, несмотря на внешнее богоборчество, оказался гораздо более благоприятным для жизни по божьим заповедям. Истинно верующие люди не могут этого не понимать и не чувствовать. Неслучайно бывший секретарь Отдела внешних церковных связей по взаимоотношениям Церкви и общества Всеволод Чаплин говорил, что советский строй был основан на христианской контуиции. Да и нынешний заместитель председателя синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Александр Щипков считает, что советский социализм и соборность (коллективное спасение) - далеко расходящиеся вариации на одну и ту же тему, и что необходим синтез советских ценностей (код «социальной справедливости») и христианских ценностей (евангельский код). Перевод разных историко-культурных кодов в единое знаковое пространство русской традиции станет условием укрепления русской идентичности.
В этой связи хочется напомнить о теологии освобождения - попытке осуществления синтеза марксизма и христианства, вдохновлявшего борцов за справедливость в Латинской Америке. И кажется неслучайным, что братская встреча главы Ватикана и предстоятеля Русской Православной Церкви, обеспокоенных направлением, куда движется мир, прошла именно в Латинской Америке (на Кубе, сохраняющей социалистическое направление развития). В их совместной резолюции отмечено: «Христианские Церкви призваны отстаивать требования справедливости, уважения к традициям народов и действенной солидарности со всеми страждущими».
После встречи Патриарх Кирилл продолжил поездку по Латинской Америке. 15 февраля после богослужения в Парагвае он отметил большой духовный потенциал континента и призвал к развитию отношений России с латиноамериканскими странами. А я, раздумывая о потенциале, вспомнила, что именно на территории Парагвая иезуитами было образовано теократическое государство с коммунистическими принципами существования без частной собственности.
Государство создавалось для организации среди индейцев гуарани правильной религиозной жизни верующих в духе первых христиан. Оно имело территорию всего 200 тыс. кв. км, просуществовало почти 150 лет - с 1611 г. по 1756 г., в лучшие времена в государстве жило не менее 150 тыс. чел. (по другим источникам - не менее 300 тыс. чел.). Каждой семье выдавался небольшой личный участок, на котором, однако, можно было работать не более трех дней в неделю. Остальное время - работа на общественное хозяйство. Государство полностью обеспечило себя продуктами, развивались ремесла и искусство. Торговли внутри государства не было, однако существовала внешняя государственная торговля. Упадок государства произошел из-за внешнего давления: Испания обвинила иезуитов в нелояльности к испанской короне, Рим запретил иезуитам торговлю. Часть территорий «государства» было передано в португальскую зону и индейцам пришлось воевать за то, чтобы избежать переселения (они были разбиты объединенными португальскими и испанскими войсками).
Возможно, то, что не удалось иезуитам в Парагвае и коммунистам в СССР, станет достижимо при объединении усилий секуляризированной части общества и его религиозной части.
ps/В связи с непониманием многих читателей цели, с которой я рассказываю о государстве иезуитов, поясняю: я не призываю к теократическому государству :) Я привожу этот пример как наглядный пример совместимости христианства (с его идеями индивидуального спасения) и коммунального уклада жизни (с отсутствием частной собственности). Насколько я помню, индейцев не так легко было принудить к чему-либо, рабы из них были плохие. Так что 150 лет существования этого государства означает, что оно в основном строилось не на принуждении, а значит ни о каком "рабовладельческом" государстве речи быть не может. Неудивительно, что Лафарг это государство критиковал - ведь марксизм не приветствовал религию. Однако факт остается фактом: христианство и отсутствие частной собственности могут быть совместимы.