ученическое
Учусь, сижу за партой, как много лет назад.
Прихожу в класс, вешаю портфель на крючок под партой.
Достаю учебники. И... начинаю рисовать.
В школе я рисовала на полях тетрадей, в учебниках и на партах...
А сейчас рисование - почти на всех уроках. И не на полях, а в тетради и как домашнее задание.
Я в восторге!
Мне снится сон, что мы идем по улице, так ведь часто бывает, что мы идем с ним по улице, не важно по какой, главное, мы смотрим в одну сторону, мы не видим друг друга, но я знаю что он идет рядом, молчим, и вдруг начинается дождь, даже не дождь а какое-то дождевое цунами и нам приходится бежать в подворотню, такие дожди быстро проходят, и мы забегаем в арку, неважно, где-нибудь во дворах Невского, и впервые видим друг друга, смотрим друг на друга... мы оба замечаем как расширяются у нас глаза, как от удивления, будто не видели ничего подобного раньше, волосы мокрые, и никого вокруг, никого, даже нас самих нет, а есть только это, непонятное, тянущее, никто не узнает, дождь отрезал всех на несколько минут, на несколько коротких минут, и минуту, похожую на сто лет, в которой все стирается и записывается всплеск, как приступ у эпилептика, он ничего не вспомнит, ведь это приступ...
Прихожу в класс, вешаю портфель на крючок под партой.
Достаю учебники. И... начинаю рисовать.
В школе я рисовала на полях тетрадей, в учебниках и на партах...
А сейчас рисование - почти на всех уроках. И не на полях, а в тетради и как домашнее задание.
Я в восторге!
Мне снится сон, что мы идем по улице, так ведь часто бывает, что мы идем с ним по улице, не важно по какой, главное, мы смотрим в одну сторону, мы не видим друг друга, но я знаю что он идет рядом, молчим, и вдруг начинается дождь, даже не дождь а какое-то дождевое цунами и нам приходится бежать в подворотню, такие дожди быстро проходят, и мы забегаем в арку, неважно, где-нибудь во дворах Невского, и впервые видим друг друга, смотрим друг на друга... мы оба замечаем как расширяются у нас глаза, как от удивления, будто не видели ничего подобного раньше, волосы мокрые, и никого вокруг, никого, даже нас самих нет, а есть только это, непонятное, тянущее, никто не узнает, дождь отрезал всех на несколько минут, на несколько коротких минут, и минуту, похожую на сто лет, в которой все стирается и записывается всплеск, как приступ у эпилептика, он ничего не вспомнит, ведь это приступ...