"... поэтому его со мною нет" (Из старых семейных фотоальбомов жителей Тель-Авива)
Он говорил ей, что они живут в ателье Гогена. Он говорил ей, что тель-авивские набережные, о которых он тосковал еще с путешествия в Палестину в 1926 году, и белизну горизонта которых теперь он мог видеть лишь на фотографиях, привезенных в Париж, будут исхожены вот уже совсем скоро... Совсем...Она, выжив, не говорила о нем почти никогда. Не в силах повторить одноголосьем тоски многоточие вопросов, вынашивание которых было освещено легкостью двух влюбленных и поверивших в друг друга душ...
Это Сима Шартье (1904-1967). В Яффо, за чашечкой кофе в 1925-м году. Она родилась в Симферополе, в девичестве звалась Згородской. Про Эрец Исраэль знала многое - из отцовского дома. О себе, будущей, на Земле желанной - не знала ничего. За 7 своих тель-авивских лет (1923-1930) Сима поняла, что парижской Академии искусств изящных не избежать.
На момент их знакомства Айзик справедливо считал себя парижанином. Из Одессы бежал он в 1905 году, следующие пять лет отдал учебе в Берлине и Женеве, плавно перейдя в ученичество к Матиссу, начав таким образом, по истечении первого десятилетия века двадцатого, последнюю главу своей жизни, о дописании которой в 1943-м, он догадываться еще не мог.
Донос не щепетилен, как правило, в отношении вороха свежести склееных листов удостоверений, паспортов. Доносящий бережен, как правило, к ценности и спаянности уз семейных. В оккупированном Париже в рядах Сопротивления французского состояли и Сима, и Айзик. Внявшие доносу были до удивившейся жестокости формальновнимающи: у Айзика, в отличие от Симы, подданства палестинского, венчанного в росчерке золота анонимного графика широт британских короной королевской, не было. Оно лишь быть таковым мечтало...
Вдохновение подданств не жаждет. Вдохновение - у него замашки доброго ремесленника. Самая малость может удовлетворить его бесцеремонные посягания на порядки "новые", на указы, где пункты позволяющие скучны своим монотонным совпадением с пунктами отрицающими...
Айзик рисовал в Дранси, лагере, превратившемся в Париже сегодняшнем в жилой массив инородных (для представления нашего о столице "солнца и искусств, которые светило освещает") многоквартирников. Когда-то утаивших, спрятавшись за будничность линий архитектурных, перспективу линий судьбы, временно туда вселенных.
Почтальон, приносивший почту по тель-авивскому адресу сестры Симы, Юдит Гильденхорн, был обескураживающе монотонен в спектре ответов на уже даже и переставший звучать вопрос о вестях из Парижа...
После войны Сима вторично выйдет замуж. Корни ее мужа, Шарля Шартье, в Авиньоне. Тель-авивским адресатам Симы не придется посвятить каллиграфии выписывания длящегося чередования слогов в названии парижского адреса ни единой минуты. Адрес останется прежним: 14-й округ, ул. Vercingetorix, 6. Помните? Айзик говорил ей, что сам Гоген когда-то писал в стенах этого ателье...
Фотография Симы за чашечкой кофе на набережной в Яффо, открывшая этот пост, была опубликована на страницах семейного альбома семьи Згородских-Гильдехорнов-Регев, в рамках проекта "Израиль, открывающийся взору". Все работы, использованные в посту, принадлежат кисти Айзика (Адольфа) Федера, 1886 (Одесса) - 1943 (Освенцим).
Автопортрет, январь 1943, лагерь Дранси
Да, и чуть не забыла, строка в заглавии поста, она произнесена самой Симой. Вот, смотрите, видите? Ее рукой, на обороте фотографии:
Правда, это не об Айзике. Пока еще не о нем. Или это просто она, Сима, пока еще так думает, что не о нем...
Это Сима Шартье (1904-1967). В Яффо, за чашечкой кофе в 1925-м году. Она родилась в Симферополе, в девичестве звалась Згородской. Про Эрец Исраэль знала многое - из отцовского дома. О себе, будущей, на Земле желанной - не знала ничего. За 7 своих тель-авивских лет (1923-1930) Сима поняла, что парижской Академии искусств изящных не избежать.
На момент их знакомства Айзик справедливо считал себя парижанином. Из Одессы бежал он в 1905 году, следующие пять лет отдал учебе в Берлине и Женеве, плавно перейдя в ученичество к Матиссу, начав таким образом, по истечении первого десятилетия века двадцатого, последнюю главу своей жизни, о дописании которой в 1943-м, он догадываться еще не мог.
Донос не щепетилен, как правило, в отношении вороха свежести склееных листов удостоверений, паспортов. Доносящий бережен, как правило, к ценности и спаянности уз семейных. В оккупированном Париже в рядах Сопротивления французского состояли и Сима, и Айзик. Внявшие доносу были до удивившейся жестокости формальновнимающи: у Айзика, в отличие от Симы, подданства палестинского, венчанного в росчерке золота анонимного графика широт британских короной королевской, не было. Оно лишь быть таковым мечтало...
Вдохновение подданств не жаждет. Вдохновение - у него замашки доброго ремесленника. Самая малость может удовлетворить его бесцеремонные посягания на порядки "новые", на указы, где пункты позволяющие скучны своим монотонным совпадением с пунктами отрицающими...
Айзик рисовал в Дранси, лагере, превратившемся в Париже сегодняшнем в жилой массив инородных (для представления нашего о столице "солнца и искусств, которые светило освещает") многоквартирников. Когда-то утаивших, спрятавшись за будничность линий архитектурных, перспективу линий судьбы, временно туда вселенных.
Почтальон, приносивший почту по тель-авивскому адресу сестры Симы, Юдит Гильденхорн, был обескураживающе монотонен в спектре ответов на уже даже и переставший звучать вопрос о вестях из Парижа...
После войны Сима вторично выйдет замуж. Корни ее мужа, Шарля Шартье, в Авиньоне. Тель-авивским адресатам Симы не придется посвятить каллиграфии выписывания длящегося чередования слогов в названии парижского адреса ни единой минуты. Адрес останется прежним: 14-й округ, ул. Vercingetorix, 6. Помните? Айзик говорил ей, что сам Гоген когда-то писал в стенах этого ателье...
Фотография Симы за чашечкой кофе на набережной в Яффо, открывшая этот пост, была опубликована на страницах семейного альбома семьи Згородских-Гильдехорнов-Регев, в рамках проекта "Израиль, открывающийся взору". Все работы, использованные в посту, принадлежат кисти Айзика (Адольфа) Федера, 1886 (Одесса) - 1943 (Освенцим).
Автопортрет, январь 1943, лагерь Дранси
Да, и чуть не забыла, строка в заглавии поста, она произнесена самой Симой. Вот, смотрите, видите? Ее рукой, на обороте фотографии:
Правда, это не об Айзике. Пока еще не о нем. Или это просто она, Сима, пока еще так думает, что не о нем...
Click to view