La Belle Dame sans Merci
Сэр Фрэнсис Бернард Дикси "La Belle Dame sans Merci"
«La Belle Dame sans Merci» - баллада английского поэта-романтика Джона Китса. Известна в двух редакциях, незначительно различающихся между собой. В первоначальном виде была написана Китсом 21 апреля 1819 года. Впервые опубликована в журнале «The Indicator» 10 мая 1820 года.
В балладе Китса описывается встреча безымянного рыцаря и загадочной феи. Одинокий рыцарь бродит по бесплодной пустыне, измождённый (haggard) и печальный (woe-begone). Автор обращается к нему, и рыцарь рассказывает свою историю. Однажды он встретил прекрасную девушку с «дикими глазами». Рыцарь усадил её рядом с собой на коня, и она увезла его в «грот эльфов». В гроте девушка горько рыдала, и рыцарь целовал её дикие глаза. Заснув, рыцарь увидел «бледных королей и принцев», которые предостерегали его, крича, что его захватила в плен La Belle Dame sans Merci. Он проснулся «в краю холодных холмов» и с тех пор, такой же бледный, бесцельно бродит, где «трава увяла и не слышно пенья птиц».
Несмотря на то, что баллада «La Belle Dame Sans Merci» короткая (всего 12 строф по 4 строки в каждой, написанных по схеме ABCB), она полна загадок. Рыцарь, описанный Китсом, ассоциируется со смертью - «бледность» его лица сравнивается с цветком «лилии» (символ смерти в западной культуре), «увядание», «иссыхание» - возможно, он уже мёртв, и историю рассказывает призрак рыцаря. Он явно обречён оставаться в «краю холмов», не может её покинуть, но причина этого неясна. Буквальное прочтение баллады подразумевает, что Прекрасная Дама похитила его, в этом сюжете видна параллель с легендами о Томасе Лермонте и Таме Лине.
Если вспомнить, что рыцари обыкновенно были связаны обетом целомудрия, то можно предположить, что рыцарь Китса оказался опорочен вдвойне, поддавшись чарам нечеловеческого существа, за что и несёт наказание. Комментаторы феминистского толка выдвигали предположения, что рыцарь просто изнасиловал девушку, и его за это покарал Бог. В качестве основного подтверждения такой точки зрения приводится строка «she wept, and sigh’d full sore» (букв. «она рыдала, и вздохи были как раны»).
Но всё же такая трактовка маловероятна, так как в тексте ясно сказано, что фея клялась рыцарю в любви, и сама заманила его в грот. В таком случае фраза, «she wept, and sigh’d full sore», возможно обозначает, что «дитя фей» расстаётся с девственностью. Или просто указывает на её сильное желание поскорее соединиться с рыцарем. В конечном счёте, смысл этого фрагмента зависит от того, что вкладывал Китс в текст своей баллады: была ли это простая лирическая история, или автор подразумевал в ней мораль. Анализируя творчество Китса, можно сказать, что оно гораздо более чувственно, нежели интеллектуально, и к морализаторству он никогда не стремился.
Джон Китс (John Keats) 1795-1821
Джон Китс прожил недолгую, но яркую жизнь и скончался в 25 лет от чахотки. Его мать тоже умерла от чахотки примено в том же возрасте, и поэт предчувствовал, что скоро настанет и его черед. Он учился на врача, писал стихи.Загадочная фея La Belle Dame sans Merci стала популярной героиней работ прерафаэлитов. Её образ писали Фрэнк Дикси, Фрэнк Кэдоган Каупер, Джон Уильям Уотерхаус, Артур Хьюз, Уолтер Крейн, Henry Meynell Rheam, Russell Flint и дугие.
La Belle Dame sans Merci (к сожаленю не знаю кто автор)
John Kits
La Belle Dame sans Merci
Ah, what can ail thee, wretched wight,
Alone and palely loitering;
The sedge is wither’d from the lake,
And no birds sing.
Ah, what can ail thee, wretched wight,
So haggard and so woe-begone?
The squirrel’s granary is full,
And the harvest’s done.
I see a lily on thy brow,
With anguish moist and fever dew;
And on thy cheek a fading rose
Fast withereth too.
I met a lady in the meads
Full beautiful, a faery’s child;
Her hair was long, her foot was light,
And her eyes were wild.
I set her on my pacing steed,
And nothing else saw all day long;
For sideways would she lean, and sing
A faery’s song.
I made a garland for her head,
And bracelets too, and fragrant zone;
She look’d at me as she did love,
And made sweet moan.
She found me roots of relish sweet,
And honey wild, and manna dew;
And sure in language strange she said,
I love thee true.
She took me to her elfin grot,
And there she gaz’d and sighed deep,
And there I shut her wild sad eyes--
So kiss’d to sleep.
And there we slumber’d on the moss,
And there I dream’d, ah woe betide,
The latest dream I ever dream’d
On the cold hill side.
I saw pale kings, and princes too,
Pale warriors, death-pale were they all;
Who cry’d--"La belle Dame sans merci
Hath thee in thrall!"
I saw their starv’d lips in the gloam
With horrid warning gaped wide,
And I awoke, and found me here
On the cold hill side.
And this is why I sojourn here
Alone and palely loitering,
Though the sedge is wither’d from the lake,
And no birds sing.
1819
Frank Cadogan Cowper - La Belle Dame sans Merci
La Belle Dame sans Merci (перевод Сергея Сухарева)
О рыцарь, что тебя томит?
О чем твои печали?
Завял на озере камыш,
И птицы замолчали.
О рыцарь, что тебя томит?
Ты изнемог от боли.
У белки житница полна,
И сжато поле.
Лицо увлажнено росой,
Измучено и бледно,
И на щеках румянец роз
Отцвел бесследно.
Я встретил девушку в лугах -
Прекрасней феи мая.
Взвевалась легким ветерком
Прядь золотая.
Я ей венок душистый сплел:
Потупившись, вздохнула
И с нежным стоном на меня
Она взглянула.
Я посадил ее в седло:
Ко мне склонясь несмело,
Она весь день в пути со мной
Мне песни пела.
И корни трав, и дикий мед
Она мне отыскала -
На чуждом, странном языке
«Люблю» сказала.
Она вошла со мною в грот,
Рыдая и тоскуя:
Закрыли дикие глаза
Четыре поцелуя.
И убаюкан - горе мне! -
Я был на тихом лоне,
И сон последний снился мне
На диком склоне.
Предстала бледная как смерть
Мне воинская сила,
Крича: - La Belle Dame sans Merci
Тебя пленила!
Грозились высохшие рты,
Бессильные ладони…
И я очнулся поутру
На диком склоне.
И вот скитаюсь я один
Без сил, в немой печали.
Завял на озере камыш,
И птицы замолчали.
Артур Хьюз - La Belle Dame sans Merci
Прекрасная дама, не знающая милосердия. (перевод Александра Щедрецова)
Скажи, зачем ты, рыцарь, сник,
Бредёшь угрюм, как ночь?
Засох на озере тростник,
И снялись птицы прочь.
Какая боль с тобой срослась,
Всех болей тяжелей?
Плодами белка запаслась,
И убран хлеб с полей.
Чело лилейное хранит
Горячий след тоски,
И розы юные ланит
Роняют лепестки.
- Дитя мне встретить привелось
В полях, среди гвоздик.
Был долог шёлк её волос,
А взор был прям и дик.
Я сплёл прелестнице венок
И пояс из цветка.
Она, простёртому у ног,
Пеняла мне слегка.
Безмолвно поднял на коня
Я ту, что всех милей,
И долго песня для меня
Лилась среди полей.
Пучок корней в её руке
Был слаще всяких блюд.
На самом дивном языке
Услышал я: "Люблю!"
Я в грот вошёл за ней, бескрыл,
Была терпка слеза.
И поцелуями закрыл
Я дикие глаза.
Летели сны в кромешной тьме...
Мне снился сон о том,
Что я простёрся на холме
Холодном и пустом.
Там были принцы и пажи,
И каждый худ и слаб.
"Жестокой нашей госпожи
Теперь ты будешь раб!
Беги!" - с трудом шептали мне
Монархи впалым ртом.
И я очнулся на холме,
Холодном и пустом.
И с той поры душою сник,
Брожу, угрюм, как ночь,
Хотя давно увял тростник
И снялись птицы прочь.
Russell Flint - La Belle Dame sans Merci
La Belle Dame sans Merci (перевод Вильгельма Левика)
Зачем, о рыцарь, бродишь ты
Печален, бледен, одинок?
Поник тростник, не слышно птиц,
И поздний лист поблек.
Зачем, о рыцарь, бродишь ты,
Какая боль в душе твоей?
Полны у белок закрома,
Весь хлеб свезен с полей.
Смотри: как лилия в росе,
Твой влажен лоб, ты занемог.
В твоих глазах застывший страх,
Увяли розы щек.
Я встретил деву на лугу,
Она мне шла навстречу с гор.
Летящий шаг, цветы в кудрях,
Блестящий дикий взор.
Я сплел из трав душистых ей
Венок, и пояс, и браслет
И вдруг увидел нежный взгляд,
Услышал вздох в ответ.
Я взял ее в седло свое,
Весь долгий день был только с ней.
Она глядела молча вдаль
Иль пела песню фей.
Нашла мне сладкий корешок,
Дала мне манну, дикий мед.
И странно прошептала вдруг:
"Любовь не ждет!"
Ввела меня в волшебный грот
И стала плакать и стенать.
И было дикие глаза
Так странно целовать.
И убаюкала меня,
И на холодной крутизне
Я все забыл в глубоком сне,
В последнем сне.
Мне снились рыцари любви,
Их боль, их бледность, вопль и хрип:
La belle dame sans merci
Ты видел, ты погиб!
Из жадных, из разверстых губ
Живая боль кричала мне,
И я проснулся - я лежал
На льдистой крутизне.
И с той поры мне места нет,
Брожу печален, одинок,
Хотя не слышно больше птиц
И поздний лист поблек.
Джон Уильям Уотерхаус - La Belle Dame sans Merci
La Belle Dame sans Merci (перевод Леонида Андрусона)
Зачем здесь, рыцарь, бродишь ты
Один, угрюм и бледнолиц?
Осока в озере мертва,
Не слышно птиц.
Какой жестокою тоской
Твоя душа потрясена?
Дупло у белки уж полно
И жатва убрана.
Бледно, как лилии, чело,
Морщины - след горячих слез.
Согнала скорбь со впалых щек
Цвет блеклых роз.
Я встретил девушку в лугах -
Дитя пленительное фей,
Был гибок стан, воздушен шаг,
Дик блеск очей.
Я сплел венок. Я стройный стан
Гирляндами цветов обвил,
И странный взгляд сказал: люблю,
Вздох томен был.
И долго ехали в лугах
Мы с нею на моем коне,
И голос, полный странных чар,
Пел песню-сказку мне.
Понравились ей - дикий мед
И пища скромная моя.
И голос нежный мне сказал -
«Люблю тебя».
Мы в грот ее вошли. Там я
Ее рыданья услыхал.
И странно дикие глаза
Я целовал.
Там убаюкала затем
Она меня - о, горе мне! -
Последним сном забылся я
В покинутой стране.
Смертельно-бледных королей
И рыцарей увидел я.
«Страшись! La Belle Dame sans Merci
Владычица твоя!»
Угрозы страшные кричал
Хор исступленных голосов.
И вот - проснулся я в стране
Покинутых холмов.
Вот почему скитаюсь я
Один, угрюм и бледнолиц,
Здесь по холмам… Трава мертва.
Не слышно птиц.
Henry Meynell Rheam - La Belle Dame sans Merci
Жестокая Дама, не знающая милосердия (перевод Лилии Внуковой)
Я видел рыцаря -
Увы!, уж был он жив едва!,
Бледней чем лилии чело,
Тоской полны глаза.
Его спросил я : - Почему
Случилась с ним беда?
Уж птицы к югу подались,
Желтеет вкруг листва…
--Гулял я средь лесов, долин,
Где вереск густ цветёт,
И вдруг увидел лэди я,
Бредущую с Холмов.
Эльфийка, хрупкое дитя,
С волной волос до пят,
Бездонны тёмные глаза,
И странно-чужд их взгляд…
Тогда, ни слова не сказав,
Поднял её в седло -
Она взглянула мне в глаза,
И понял всё без слов.
Весь день мы вместе провели,
Бродили по лугам,
Она на странном языке
Шептала песнь цветам.
И улыбалась мне она,
Смотрела вновь в глаза,
И чудилось, что взгляд её
Подёрнула слеза…
Цветы душистые собрав,
Венок и пояс сплёл,
Короновал её в тот час,
Когда в росе весь дол.
А для меня она нашла
В янтарных сотах мёд,
Съедобных травок собрала,
Заботясь в свой черёд.
Под вечер на зелёный холм
Мы поднялись - и вдруг
Открылся сказочный нам грот,
Полуночный приют.
Мы оказались внутри скал,
А в милой - слёз прибой,
И поцелуями закрыл
Глаза я лэди той…
Я задремал, но тяжко сны
Давили мне на грудь,
И я не мог проснуться сам,
Не мог их оттолкнуть!
Мне призраки пришли во снах,
Неся душе испуг :
«Жестокой Дамы пленник ты!,
Войдёшь в наш тесный круг!»
С трудом я веки разомкнул:
Туман вокруг густой…
Та лэди, грот, и блеск долин -
Как будто сон пустой…
И одиноко я с тех пор
Брожу среди полей,
Хотя желта уже листва,
Далёк клик журавлей.
Есть также перевод баллады Китса "La Belle Dame sans Merci" авторства Владимира Набокова, однако я не стал его здесь размещать, так как он на мой взгляд выполнен топорно.
«Четыре поцелуя» сам Китс прокомментировал так: «Почему четыре поцелуя, спросите вы - ну что ж, четыре оттого, что мне захотелось умерить безудержную пылкость моей Музы: она охотно назвала бы „два десятка“, без ущерба для рифмы, однако, как советуют рассудительные критики, воображение следует обуздывать. Я был вынужден выбрать четное число, чтобы обоим глазам досталось поровну - и, по правде говоря, думаю, что по два на каждый вполне достаточно: представьте, что я остановился бы на семи, тогда каждому глазу досталось бы по три с половиной - ситуация крайне неловкая, и я удачно из нее выпутался».
Вот такая история. Также, всем, кто интересуется этой темой, рекомендую очень хороший художественный фильм 2009 года о Джоне Китсе "Яркая Звезда".