Мое вполне идилическое детство...
...протекало в условиях приближенных к деревенским конца 19 - начала 20 века. В мои восемь лет лет у меня были дед, баба, папа, мама, трехлетний брат, а так же 94 год на дворе. Отключения света (частичные: летом редко, ближе к началу отопительного сезона, не позже, чем сумерки и до 8-9 девяти вечера) и почти полный комплект для традиционного крестьянского хозяйствования - огород, куры, утки, гуси, коты, собаки и две козы. Вода из колодца ведрами, канализация - ведрами в яму, стирка в цинковой "ванночке" на стиральной доске, вязание вечерами про керосинке. Отопление печное (2 шт., дрова/уголь).
Уже в этом возрасте летом (каникулы же!) в мои обязанности входила ежедневная уборка дома, присмотр за младшим братом, а вечерами, когда родители возвращались, то я на пару часов уходила пасти коз. И само собой, посильно помогала везде, где это было возможно - посадки, заготовки сена, картошка, стирки, полив огорода (ведрами из колодца само собой).
Осенью того года, когда мне должно было исполниться 12 мы переехали жить отдельно от бабушки с дедом, а маме нужно было несколько раз уезжать на 2-3 недели на учебу, так что меня были вынуждены "оставлять на хозяйство". Я переставала ходить в школу, чтобы без лишней нагрузки таки вести хозяйство. Единственно, я не стирала и не доила коз, хотя могла бы. Это взял на себя отец. Так вот, я помню, что приезду мамы радовалась, но к школе возвращалась с неохотой ;)
И так до конца 90-х жили все в нашем районе. Вдоль по улице хоть в одну, хоть во другую сторону. Держали хозяйство, в том числе и гораздо большее, чем наше. Растили огороды с тем, что денег нет и не предвидится особо, носили воду из колодцев, сами били скотину и т.п. Летом дети лет с 7-8 сами завлекали себя с утра до вечера, ходили по гостям, купаться (за 2 км), смотрели за младшими, ели немытую "зелень" и были максимально припрягаемы "по хозяйству".
И вот я не понимаю, откуда у Тян-Шанской в деревне такие ужасы брались. Что они делали, так что матка от тяжелой работы выпадала? Каким образом они к 30 годам вырабатывались до старух? Я вообще без понятия, у нас такой фигни не было. От излишних нагрузок могла спина болеть, у тех, кто постарше давление поднималось на жаре, но остальное-то чего?...
(Хотя вот смертность могла все равно быть очень большой,например, из-за инфекций. Если кто-то, извините, срал в верховьях реки из которой воду брали, то без антибиотиков, это было трагично. Но это не следствие тяжелых переработок.)
Вообще, тот быт довольно хорошо Нечуй-Левицкий описывает, половина его творчества это повседневный быт крестьян середины 19 века, вот там для меня узнаваемо все. Но его почему-то не так любят цитировать, похоже потому, что это простая правда, а не такая чтобы завыть, забиться, захрипеть. А это скучно.
[Spoiler (click to open)] Після другої пречистої Карпо повінчався з Мотрею. Чотири дні грали музики, чотири дні пили й гуляли гості в Довбиша.
В четвер ранесенько, тільки що почало на світ благословиться [для примерного понимания насколько это рано, солнце в Киевской области в это время года встает ок. 7 утра], Кайдашиха прокинулась і збудила невістку.
- Мотре! Вставай, моя дитино, затопи в печі, та як будеш розкладать дрова, то поклади на двох полінах переклад, та вибирай, моє серденько, товстенький переклад, щоб дрова швидше розгорілись. А як приставиш окріп, то піди видій корову та оджени вівці до череди.
Мотря прокинулась і через сон насилу розчовпала, що свекруха вчить її розкладать дрова в печі, неначе її й того мати не навчила. Мотря встала, розпалила в печі й приставила чавун з водою.
- Піди ж, моя доню, видій корівку. Я трохи ще полежу. Чогось я нездужаю. Так у мене болять ноги! Ох-ох-ох! - застогнала на печі Кайдашиха, укриваючись рядном.
В хаті ще всі спали. Мотря пішла, видоїла корову, процідила на цідилок молоко й погнала до череди корову. Вертається вона в хату, а свекруха спить на печі, аж хропе.
- Чи одігнала до череди? - спитала спросоння Кайдашиха, прокинувшись. - Візьми ж, моє серце, начисть картоплі на борщ та накриши буряків, а я ось зараз встану та покажу тобі, як борщ накидать.
Мотря заходилась чистить картоплю, а Кайдашиха знов зо сну охала на печі й встала тоді, як надворі зовсім розвиднілось. Вона вмилась, стала перед образами й довго молилась, доки Мотря не наклала в горщик картоплі, буряків та капусти. Свекруха хрестилась, а скоса все поглядала на невістчині руки. Розумна Мотря й собі спідлоба поглядала на свекруху й постерегла той косий погляд.
Кайдашиха помолилась богу й почала знов навчати невістку, як наливать борщ, як затовкувать, коли вкидати сало. Вона стояла над душею в Мотрі, наче осавула на панщині, а сама не бралась і за холодну воду.
- Як приставиш до вогню борщ та кашу, то вимети хату та накришиш сала на вишкварки до каші, - знов порядкувала Кайдашиха, згорнувши руки, а далі знов полізла на піч, заохала й знов лягла одпочивать.
Мотрі стало легше, що свекрушині очі не слідкують за її руками. "Але чом оце свекруха не береться до роботи?" - подумала вона.
Кайдашиха була зовсім здорова й дурила свою невістку. Вона була рада, що взяла в свою хату добру робітницю, і почала залежуватись. В печі зашкварчав горщик.
- Мотре! - крикнула вже не дуже солодким голосом свекруха з печі. - Чом-бо ти не глядиш страви? Адже ж як збіжить сало, то борщ доведеться хоч собакам вилляти.
Мотря замітала сіни. Вона кинула об землю віником і побігла до печі.
- Якби я могла розірватися надвоє, то я б і сіни мела, і коло печі стояла, - промовила Мотря неласкавим голосом.
В хату перегодя ввійшов Кайдаш з синами і звелів подавать обід. Мотря подавала обід на стіл, а мати сиділа за столом неначе в гостях.
- Борщ зварила добре, а каша вийшла трохи рідка, - сказала Кайдашиха й почала знов навчати Мотрю. Мотря тільки очі спускала додолу.
По обіді Мотря почала мити горшки та миски. Вона взяла ніж і почала вишкрібать вінця старого засаленого горщка. Горщик завищав під ножем, наче цуценя.
- Не шкреби, дочко, ножем, бо в мене неначе хто в голові скромадить, - сказала Кайдашиха.
- А як же його шкребти, щоб не було чуть! - не видержала Мотря й підняла свій твердий голос.
- Не дуже дави ножем, моє серденько любе, то горщик не буде скавучать, наче собака, що зав'язла в тину.
Мотря замовкла й кинула ніж на лаву. Ніж задзвенів. Свекруха тільки скоса поглянула й трохи постерегла Мотрині норови.
По обіді Кайдашиха загадала невістці насіяти борошна, а потім вчинить діжу, а сама знов полізла на піч спати, а виспавшись, встала й пішла до сусіди в гості. Мотря задумалась, соваючи ситом по сійцях, перекладених уподовж ночовок. Вона догадалась, що її свекруха недобра і що під її солодкими словами ховається гіркий полин. Але Мотря була не з таківських, щоб комусь покорятись.
Другого дня Кайдашиха знов збудила рано невістку, а сама вкрилась з головою на печі й заохала. Мотря вже не йняла віри тому оханню. Вона зварила обід, замісила діжу. Роботи було багато. Невістка вешталась, наче муха в окропі, скрізь встигала, а свекруха, вставши з печі, тільки хату вимела, ще й сміття покинула зараз за порогом. Мотря вже сердито поглядала на свекруху й насилу здержувала свого язика. Виплескала вона хліб, посаджала в піч і подала на стіл обід. Борщ вийшов несмачний. Свекруха тільки ложку вмочила й не їла борщу.
- Недобрий, дочко, сьогодні зварила борщ. Мабуть, і сьогодні сало збігло, - сказала Кайдашиха.
- Бо ви, мамо, не дуже помагали мені варити, а в мене не десять рук, а тільки дві, - одрізала Мотря.
- Хто видав так говорить матері! - сказала Кайдашиха навчаючим голосом. - Коли не вмієш гаразд, то треба вчитись. І я не вміла, але пани вивчили мене на економії.
- Я, хвалити бога, панщини не робила й у панів не вчилась, - знов одрубала Мотря.
Кайдашиха замовкла й прикусила язика. Вона догадалась, що Мотря не замовчуватиме. (...)
- вот это очень узнаваемо - затопил, подоил скотину, выгнал на выпас, задал корму птице и прочей живности, завтрак, посуда, подмел, пора подумать про обед...
И, да, конечно, каждый скажет, что брать, продукты в магазине, а не на огороде легче. Каждый предпочтет, просто повернуть вентиль, а не растопить печь, закинуть белье в стиралку, а не натаскать для начала ведер 10-15 воды. Но есть нюанс. Раньше вот эта работа и была основной женской работой (за исключением пары месяцев "страды"). Не до основной, и не после, а вот это она и есть. А сейчас зайти за продуктами, закинуть их в мультиварку, убрать, постирать и все прочее, что несомненно облегчилось, обычно, можно либо до основной работы, либо после. И не знаю, как у вас, а у меня это пятидневка - час туда, 8+1 там и час обратно.
Чет я не чувствую, что это легче или оставляет больше свободного времени. Хотя дело вкуса и выбора, конечно.
И нет, конечно, не нужно мне верить на слово, но каждый может найти среди своего окружения людей, которые выбрали жить в деревне сознательно и спросить их почему.
Уже в этом возрасте летом (каникулы же!) в мои обязанности входила ежедневная уборка дома, присмотр за младшим братом, а вечерами, когда родители возвращались, то я на пару часов уходила пасти коз. И само собой, посильно помогала везде, где это было возможно - посадки, заготовки сена, картошка, стирки, полив огорода (ведрами из колодца само собой).
Осенью того года, когда мне должно было исполниться 12 мы переехали жить отдельно от бабушки с дедом, а маме нужно было несколько раз уезжать на 2-3 недели на учебу, так что меня были вынуждены "оставлять на хозяйство". Я переставала ходить в школу, чтобы без лишней нагрузки таки вести хозяйство. Единственно, я не стирала и не доила коз, хотя могла бы. Это взял на себя отец. Так вот, я помню, что приезду мамы радовалась, но к школе возвращалась с неохотой ;)
И так до конца 90-х жили все в нашем районе. Вдоль по улице хоть в одну, хоть во другую сторону. Держали хозяйство, в том числе и гораздо большее, чем наше. Растили огороды с тем, что денег нет и не предвидится особо, носили воду из колодцев, сами били скотину и т.п. Летом дети лет с 7-8 сами завлекали себя с утра до вечера, ходили по гостям, купаться (за 2 км), смотрели за младшими, ели немытую "зелень" и были максимально припрягаемы "по хозяйству".
И вот я не понимаю, откуда у Тян-Шанской в деревне такие ужасы брались. Что они делали, так что матка от тяжелой работы выпадала? Каким образом они к 30 годам вырабатывались до старух? Я вообще без понятия, у нас такой фигни не было. От излишних нагрузок могла спина болеть, у тех, кто постарше давление поднималось на жаре, но остальное-то чего?...
(Хотя вот смертность могла все равно быть очень большой,например, из-за инфекций. Если кто-то, извините, срал в верховьях реки из которой воду брали, то без антибиотиков, это было трагично. Но это не следствие тяжелых переработок.)
Вообще, тот быт довольно хорошо Нечуй-Левицкий описывает, половина его творчества это повседневный быт крестьян середины 19 века, вот там для меня узнаваемо все. Но его почему-то не так любят цитировать, похоже потому, что это простая правда, а не такая чтобы завыть, забиться, захрипеть. А это скучно.
[Spoiler (click to open)] Після другої пречистої Карпо повінчався з Мотрею. Чотири дні грали музики, чотири дні пили й гуляли гості в Довбиша.
В четвер ранесенько, тільки що почало на світ благословиться [для примерного понимания насколько это рано, солнце в Киевской области в это время года встает ок. 7 утра], Кайдашиха прокинулась і збудила невістку.
- Мотре! Вставай, моя дитино, затопи в печі, та як будеш розкладать дрова, то поклади на двох полінах переклад, та вибирай, моє серденько, товстенький переклад, щоб дрова швидше розгорілись. А як приставиш окріп, то піди видій корову та оджени вівці до череди.
Мотря прокинулась і через сон насилу розчовпала, що свекруха вчить її розкладать дрова в печі, неначе її й того мати не навчила. Мотря встала, розпалила в печі й приставила чавун з водою.
- Піди ж, моя доню, видій корівку. Я трохи ще полежу. Чогось я нездужаю. Так у мене болять ноги! Ох-ох-ох! - застогнала на печі Кайдашиха, укриваючись рядном.
В хаті ще всі спали. Мотря пішла, видоїла корову, процідила на цідилок молоко й погнала до череди корову. Вертається вона в хату, а свекруха спить на печі, аж хропе.
- Чи одігнала до череди? - спитала спросоння Кайдашиха, прокинувшись. - Візьми ж, моє серце, начисть картоплі на борщ та накриши буряків, а я ось зараз встану та покажу тобі, як борщ накидать.
Мотря заходилась чистить картоплю, а Кайдашиха знов зо сну охала на печі й встала тоді, як надворі зовсім розвиднілось. Вона вмилась, стала перед образами й довго молилась, доки Мотря не наклала в горщик картоплі, буряків та капусти. Свекруха хрестилась, а скоса все поглядала на невістчині руки. Розумна Мотря й собі спідлоба поглядала на свекруху й постерегла той косий погляд.
Кайдашиха помолилась богу й почала знов навчати невістку, як наливать борщ, як затовкувать, коли вкидати сало. Вона стояла над душею в Мотрі, наче осавула на панщині, а сама не бралась і за холодну воду.
- Як приставиш до вогню борщ та кашу, то вимети хату та накришиш сала на вишкварки до каші, - знов порядкувала Кайдашиха, згорнувши руки, а далі знов полізла на піч, заохала й знов лягла одпочивать.
Мотрі стало легше, що свекрушині очі не слідкують за її руками. "Але чом оце свекруха не береться до роботи?" - подумала вона.
Кайдашиха була зовсім здорова й дурила свою невістку. Вона була рада, що взяла в свою хату добру робітницю, і почала залежуватись. В печі зашкварчав горщик.
- Мотре! - крикнула вже не дуже солодким голосом свекруха з печі. - Чом-бо ти не глядиш страви? Адже ж як збіжить сало, то борщ доведеться хоч собакам вилляти.
Мотря замітала сіни. Вона кинула об землю віником і побігла до печі.
- Якби я могла розірватися надвоє, то я б і сіни мела, і коло печі стояла, - промовила Мотря неласкавим голосом.
В хату перегодя ввійшов Кайдаш з синами і звелів подавать обід. Мотря подавала обід на стіл, а мати сиділа за столом неначе в гостях.
- Борщ зварила добре, а каша вийшла трохи рідка, - сказала Кайдашиха й почала знов навчати Мотрю. Мотря тільки очі спускала додолу.
По обіді Мотря почала мити горшки та миски. Вона взяла ніж і почала вишкрібать вінця старого засаленого горщка. Горщик завищав під ножем, наче цуценя.
- Не шкреби, дочко, ножем, бо в мене неначе хто в голові скромадить, - сказала Кайдашиха.
- А як же його шкребти, щоб не було чуть! - не видержала Мотря й підняла свій твердий голос.
- Не дуже дави ножем, моє серденько любе, то горщик не буде скавучать, наче собака, що зав'язла в тину.
Мотря замовкла й кинула ніж на лаву. Ніж задзвенів. Свекруха тільки скоса поглянула й трохи постерегла Мотрині норови.
По обіді Кайдашиха загадала невістці насіяти борошна, а потім вчинить діжу, а сама знов полізла на піч спати, а виспавшись, встала й пішла до сусіди в гості. Мотря задумалась, соваючи ситом по сійцях, перекладених уподовж ночовок. Вона догадалась, що її свекруха недобра і що під її солодкими словами ховається гіркий полин. Але Мотря була не з таківських, щоб комусь покорятись.
Другого дня Кайдашиха знов збудила рано невістку, а сама вкрилась з головою на печі й заохала. Мотря вже не йняла віри тому оханню. Вона зварила обід, замісила діжу. Роботи було багато. Невістка вешталась, наче муха в окропі, скрізь встигала, а свекруха, вставши з печі, тільки хату вимела, ще й сміття покинула зараз за порогом. Мотря вже сердито поглядала на свекруху й насилу здержувала свого язика. Виплескала вона хліб, посаджала в піч і подала на стіл обід. Борщ вийшов несмачний. Свекруха тільки ложку вмочила й не їла борщу.
- Недобрий, дочко, сьогодні зварила борщ. Мабуть, і сьогодні сало збігло, - сказала Кайдашиха.
- Бо ви, мамо, не дуже помагали мені варити, а в мене не десять рук, а тільки дві, - одрізала Мотря.
- Хто видав так говорить матері! - сказала Кайдашиха навчаючим голосом. - Коли не вмієш гаразд, то треба вчитись. І я не вміла, але пани вивчили мене на економії.
- Я, хвалити бога, панщини не робила й у панів не вчилась, - знов одрубала Мотря.
Кайдашиха замовкла й прикусила язика. Вона догадалась, що Мотря не замовчуватиме. (...)
- вот это очень узнаваемо - затопил, подоил скотину, выгнал на выпас, задал корму птице и прочей живности, завтрак, посуда, подмел, пора подумать про обед...
И, да, конечно, каждый скажет, что брать, продукты в магазине, а не на огороде легче. Каждый предпочтет, просто повернуть вентиль, а не растопить печь, закинуть белье в стиралку, а не натаскать для начала ведер 10-15 воды. Но есть нюанс. Раньше вот эта работа и была основной женской работой (за исключением пары месяцев "страды"). Не до основной, и не после, а вот это она и есть. А сейчас зайти за продуктами, закинуть их в мультиварку, убрать, постирать и все прочее, что несомненно облегчилось, обычно, можно либо до основной работы, либо после. И не знаю, как у вас, а у меня это пятидневка - час туда, 8+1 там и час обратно.
Чет я не чувствую, что это легче или оставляет больше свободного времени. Хотя дело вкуса и выбора, конечно.
И нет, конечно, не нужно мне верить на слово, но каждый может найти среди своего окружения людей, которые выбрали жить в деревне сознательно и спросить их почему.