О "Джокере".
Смотреть «Джокера» было тяжело. Особенно в начале. Последнюю часть смотреть было куда комфортнее, но, поразмышляв о причинах такого комфорта, стало еще хуже. А уж когда стал читать рецензии всякие, то реально испугался и чуть не впал в депрессию.
По порядку. Главный герой - больной на голову человек. Ходит и страдает, что у него жить как все не получается. Конечно не получится! Ты же больной! У тебя с головой не в порядке! Ты пойди полечись как-нибудь. Потом приходи и расскажи нам о своих душевных муках, и мы тебе посопереживаем. А так… А так смотреть на него ну крайне неприятно. И все. Если у человека заболит нога, к примеру, и он нам с экрана станет жаловаться, что у него болит нога, и он поэтому не может бегать, а что ему очень хочется бегать, в этом его жизнь и душа, а бегать он не может, потому что болит нога… Это что такое? Пойди да полечись! Или хотя бы бегай, превозмогая боль. Так тоже можно. Так нет же, не бегает, а сидит, ковыряется в носу и ноет, мечтая какой он в душе знатный бегун. Потом все-таки надевает форму, выходит на дорожку, бодрится, читает свои конспекты с планом трассы, старт - он падает. Да это даже не смешно.
Если бы так все и продолжалось до конца, смотреть смысла не было бы никакого. Но минут через двадцать героя начинает помаленьку подглючивать. Что как бы естественно, учитывая его состояние. Поскольку коррелировать себя с реальностью ему не хочется, или не получается, наступают всякие когнитивные диссонансы, сознание рисует картины мира, где герой хоть как-то хорош и хоть где-то успешен. По крайней мере не бьют. Поначалу. Но возникающее в больном мозге состояние комфорта и отдохновения организму нравится, и доза глюков потихоньку нарастает. Настолько, что после финала создается стойкое ощущение, что вся кульминационная история произошла исключительно в голове нашего окончательно поехавшего кукухой героя. Во всяком случае, ничто этому предположению не противоречит.
Что с того нам? Таким здравым, рассудительным и более-менее интегрированным в сей вожделенный социум. А то, что насколько неприятно было смотреть на неудачные потуги сойти больного за умного, настолько настолько удобно и интересно оказалось следить за его фантазиями, выдаваемыми ему за реальность.
Тут интересно вспомнить как все начиналось. У Тима Бёртона Джокер, Бэтмен и Готем-сити были игрушечными, невсамделишными. Мы сидели, смотрели и понимали, что это игра такая. Прибабахнутые куклы по сигналу Карабаса-Барабаса ожили и заиграли в свою кукольную жизнь. И так продолжалось довольно долго, пока Нолан не сделал Бэтмена уже вроде как и не кукольным, а, скажем так, киношным. Готем превратился в некий футуро-Нью-Йорк, а герой Кристиана Бэйла стал подобием Джеймса Бонда.
Тодд Филлипс завершил эту трансформацию. Перед нами никакой не игрушечный Готем-сити, а вполне себе узнаваемый по куче драматических фильмов «про жизнь» настоящий Нью-Йорк. И главный герой никакой не герой комикса, а вполне себе реальный больной человек. По крайней мере до тех пор, пока его не начинает глючить. Что это значит для нас как для зрителей, учитывая вышесказанное? Да только то, что если герой комикса кажется нам настоящим человеком, а бутафорский город реальным Нью-Йорком, значит мы сами сидим внутри этого комикса. И осознаем весь творящийся на экране кукольный балаган как отражение повседневной жизни. И кто мы тогда сами, получается?! И что есть наша с вами жизнь и реальность? И так ли в этом свете важно, бред ли сумасшедшего последние двадцать минут фильма, или это случилось на самом деле? Вернее, чей это бред, его или наш?
И ты сидишь, пялишься на финальные титры, в голове незабвенное: «Мама, мы все тяжело больны. Мама, я знаю, мы все сошли с ума-а-а!» Это очень круто.
Круто и страшно. Потому как вслед приходят на ум не менее незабвенные строки:»Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума». И то, что мы живем в ладу с социумом не значит, что мы здоровы. А значит, что мы болеем тем же и на той же стадии, что и само общество в целом. Не более того. Джокер же болен чуть более. Можно сказать, что он опередил свое время. В этом смысле он истинный лидер и революционер.
Как-то так, если вкратце.