И Свет во тьме светит...
Когда в 93-м году я жил недолго в Оптиной Пустыни, довелось мне трудиться в паломнической трапезной. На втором этаже того же здания располагалось нечто вроде женского общежития и богадельни для старушек. Комендантшей этого общежития была женщина пожилая, но энергичная, приметливая. Как её звали, я к сожалению не помню, но как-то очень просто, вроде Кузьминишны. Иногда она спускалась к нам на кухню и рассказывала разные истории. Одна из них запомнилась особенно.
Когда из бывшей келейки старца Амвросия в Скиту выселили "гражданских", те оставили после себя страшный беспорядок и эконом монастыря обратился к Кузьминишне с просьбой организовать "сестёр" для генеральной уборки. Причём, управиться нужно было за один день.
Сказано - сделано.
Утром отправились в Скит. Пришёл батюшка (имени его она так и не назвала), помолились коротенько и взялись за дело: выгребали, таскали мусор, мели, убирали, драили так, что только пыль стояла столбом. Но вот оказия - день пролетел незаметно, стало уже смеркаться, а в каком-то закутке дальнем, до которого только к вечеру добрались, как нарочно оказалась свалена целая гора хлама. Притом проводка оказалась повреждена и света не было. Кто-то уже собрался бежать за свечами, но батюшка вдруг говорит:
- Давайте помолимся!
Встали все на колени. Спели тропарь, кондак Преподобному, величание и так как-то радостно, умильно у всех на душе стало, что даже прослезились бабоньки. Ладно... какие-то ещё молитвы батюшка по памяти почитал, а потом вдруг замолчал, но с колен не встаёт, а продолжает молиться "про себя".
Десять минут проходит, пятнадцать, двадцать... Умиление потихонечку улеглось. У кого колени, у кого поясница ломит - сил нет. Стали бабоньки потихоньку к земле клониться, томятся, но смиряются, терпят. Молятся через силу, кто как может. А батюшка всё молчит...
На дворе ночь, в хибарке - тьма.
Вдруг батюшка встаёт и говорит громко так, радостно:
- Ну, с Богом, милые!
Бабоньки встрепенулись, глаза пооткрывали и ахнули! Вокруг тьма непроглядная, а они видят всё ясно, как днём! Всё, до малейшей малости!!!
Батюшка, - умилённый такой, - говорит: "Ну, благодарите Господа, батюшку Амвросия, что услышали наши молитвы... не оставили грешных!.."
И вот, - глазам не веря, - охая и причитая, стали бабоньки перетаскивать весь тот хлам во двор, на мусорную кучу, и только когда её подожгли - снова перестали видеть во тьме.
Всё это женщины сами рассказали Кузьминишне, когда гурьбой, отдельно от всех трапезничали в тот неурочный, полуночный час.
Когда из бывшей келейки старца Амвросия в Скиту выселили "гражданских", те оставили после себя страшный беспорядок и эконом монастыря обратился к Кузьминишне с просьбой организовать "сестёр" для генеральной уборки. Причём, управиться нужно было за один день.
Сказано - сделано.
Утром отправились в Скит. Пришёл батюшка (имени его она так и не назвала), помолились коротенько и взялись за дело: выгребали, таскали мусор, мели, убирали, драили так, что только пыль стояла столбом. Но вот оказия - день пролетел незаметно, стало уже смеркаться, а в каком-то закутке дальнем, до которого только к вечеру добрались, как нарочно оказалась свалена целая гора хлама. Притом проводка оказалась повреждена и света не было. Кто-то уже собрался бежать за свечами, но батюшка вдруг говорит:
- Давайте помолимся!
Встали все на колени. Спели тропарь, кондак Преподобному, величание и так как-то радостно, умильно у всех на душе стало, что даже прослезились бабоньки. Ладно... какие-то ещё молитвы батюшка по памяти почитал, а потом вдруг замолчал, но с колен не встаёт, а продолжает молиться "про себя".
Десять минут проходит, пятнадцать, двадцать... Умиление потихонечку улеглось. У кого колени, у кого поясница ломит - сил нет. Стали бабоньки потихоньку к земле клониться, томятся, но смиряются, терпят. Молятся через силу, кто как может. А батюшка всё молчит...
На дворе ночь, в хибарке - тьма.
Вдруг батюшка встаёт и говорит громко так, радостно:
- Ну, с Богом, милые!
Бабоньки встрепенулись, глаза пооткрывали и ахнули! Вокруг тьма непроглядная, а они видят всё ясно, как днём! Всё, до малейшей малости!!!
Батюшка, - умилённый такой, - говорит: "Ну, благодарите Господа, батюшку Амвросия, что услышали наши молитвы... не оставили грешных!.."
И вот, - глазам не веря, - охая и причитая, стали бабоньки перетаскивать весь тот хлам во двор, на мусорную кучу, и только когда её подожгли - снова перестали видеть во тьме.
Всё это женщины сами рассказали Кузьминишне, когда гурьбой, отдельно от всех трапезничали в тот неурочный, полуночный час.