Женька
- Ни кожи, ни рожи, а туда же, - жаловалась Маринка матери, снимая с расчёски выдранные в гневе залитые лаком клочья волос.
Куда, туда же, маменьке можно было и не объяснять. Видела она ту Женьку. Хлипкая какая-то, не яркая, с резкими движениями и ртом, как у Буратино, всё время растянутым в улыбку. Не девка, а недоразумение. Но парни велись на эту несуразицу в стоптанных кедах.
Только вот Женьке до их неуклюжих ухаживаний не было никакого дела. Она носилась на разбитом скейте с ними наперегонки, сбивая коленки и обдирая локти. Дразнила, не замечая своего обаяния. В руки не давалась. Пересечение полуметрового периметра считала объявлением войны.
Маринке нравилось подойти к ней незаметно и прихватив за тонкий голый локоть, торчащий из рукава футболки, смотреть, как Женька рвется из крепкого захвата. Она аж зеленела от прикосновений и покрывалась противными пупырями, как размороженная ощипанная курица.
На третий такой заход Маринка получила увесистую ответную оплеуху, начисто отбившую ей желание повторять любимую шутку. Но обиду запомнила.
Женька жила не в многоэтажке, как вся компания, а где-то в соседних домах. Но где именно, никто не знал. Она не звала никого в гости и каждый вечер удирала, не позволяя себя провожать. Девочка - загадка с вечной улыбкой.
Она и влюбилась загадочно. Днем еще ничего не предвещало и вдруг хоба, вот оно. Поначалу, даже она сама не поняла, что произошло. Обычный день перетек в обычный вечер. Женьку с трудом уговорили не убегать, а вместе со всеми пойти на соседний пустырь, где намечался костер с печёной картошкой.
Там всё и произошло. Пока разжигали костер и ждали угли под картошку, пели под гитару, вынесенную кем-то из дома. Больших специалистов по струнным инструментам не нашлось, но горланили от души. А потом запел парнишка, случайно оказавшийся в их тусовке.
Он пел так, что над пустырем, кроме его голоса, ни одного звука не раздавалось. Никто даже не шевелился. Казалось, что и костер тише трещит.
Пел про лебедей, которым радостно вдвоем. Но по птицам кто-то выстрелил... На втором куплете Женька и поплыла.
Песня была популярна и ею сопровождалась чуть не каждая поездка в маршрутке, но в сочетании с чистым и проникновенным юношеским голосом, она имела поражающий эффект. Женьку поразила в самое нежное. В душу.
Уходили они вместе. И никто даже не подумал возмутиться, что чужой увел у них из-под носа девочку-загадку. Они вообще первый раз видели, чтоб Женька позволила кому-то взять себя за руку. Что уж тут теперь поделать?
Женька почти перестала появляться во дворе, чем несказанно радовала Маринку. Та полагала, чем меньше конкуренция, тем выше ее шансы на бирже невест. Была в этом своя логика. И тут Женька объявилась снова.
Правда, без этой своей дурацкой улыбки. И без скейта, но всё в тех же задрипанных кедах. Женька пришла попрощаться. Она уезжала к отцу в другой город. Объяснять ничего не стала, адрес свой не оставила. Уходила волоча ноги. Полинка её окликнула, но та только ускорила шаг.
- Да она беременная, поди - проводив до поворота взглядом Женьку, мстительно сообщила Маринка всей честной компании, вызвав, однако, только брезгливое удивление.
Пришлось Маринке оставить свое мнение о внебрачном блядстве при себе.
Ни к какому отцу Женька не ехала. Не было никакого отца. Была мать, отчим и брат младший от этого самого отчима. Всё, больше родни не было. Да и та, что была, родней считалась только по документам. Пока отчим на нее только липко пялился, было еще терпимо, но когда начал притираться жирным пузом, стало совсем невмоготу.
А тут неожиданная любовь. И еще более неожиданные ее последствия. О беременности Женька ничего не знала. Она цвела, не замечая сумерек. Ей мать вердикт вынесла, объявив шалавой, давно лезущей к ее мужу и залетевшей от него. И выставила дочь из дома.
Юноша, в которого Женька влюбилась, тактично исчез с ее горизонта, посчитав, что у нее и так много проблем, зачем же еще сильнее усложнять ей жизнь и тащить к своим родителям, которые точно ей будут не рады.
Очень рациональным оказался юноша с чистым голосом и правильно подобранным песенным репертуаром.
Не сказать, чтоб в Женькиной жизни не было подлостей раньше. Были конечно. Но чтоб вот так сразу со всех сторон, впервой. В шестнадцать лет от жизни такой осады еще не ждешь.
Женька сидела на пустых трибунах стадиона и выбирала, каким способом дешевле и безболезненнее закрыть все вопросы разом, спрыгнуть с крыши или встать перед поездом, когда ее окликнула тетка в линялом спортивном костюме, нарезающая круги по резиновым дорожкам.
Она же и забрала Женьку к себе ночевать. На одну ночь, правда, всего. А уже с утра Алла Аркадьевна, так звали фею в трениках с оттянутыми коленками, связалась с участковым по Женькиному месту жительства и тот навестил родительницу, зачитав ей список статей уголовного кодекса, которые та нарушила.
Мать менялась лицом и под статью не хотела. Она хотела только, чтоб Женька не мельтешила перед ее мужем, который пускает пузыри на подрастающую падчерицу. Выставить из дома мужа ей в голову мысль не приходила.
Через два часа мать сама уже прибежала в полицейский участок с нотариально заверенным согласием на то, чтоб Женька доучивалась в спортивном интернате на полном попечении государства. И вещи ее притащила, сваленные кучей в китайскую клетчатую сумку.
Переводом Женьки в интернат занималась уже сама Алла Аркадьевна, оказавшаяся главным тренером молодежной сборной по биатлону.
- Жень, а с чего мать взяла, что ты беременная? - разглядывая стопку медицинских документов, принесенных Женькой с медосмотра, удивлялась Алла Аркадьевна.
- Честное слово, не знаю. Я же только целовалась с Егором. От этого ведь не беременеют, правда? - покрываясь багровым румянцем, смущалась Женька.
- Да ну их всех, Женечка, - убирая документы в сейф, вздыхала битая жизнью и ломанная травмами женщина с цепким взглядом, - всё у тебя будет отлично.
- Я из тебя чемпионку сделаю. Да ты уже чемпионка, - смеялась Алла Аркадьевна, вспоминая как Женька чесанула со стадиона от ее окрика.
Хорошо, охрана уже закрыла ворота и Женька не смогла сбежать. Но скорость! Это было что-то. И техника бега была у нее неплохо поставлена.
В общем, когда через два года Женька в эстафете привела свою мальковую команду к победе, никто не удивился. Всё как будто так и должно было быть. Ведь Женька - чемпион.