Партизанская засада
Мать моя партизанка Татьяна вчера вела неравный бой с противником, превосходящим её по силе и коварству замыслов. Бой однако выиграла, хотя поняла сие не сразу и оттого была мрачна и не разговорчива.
На четыре часа дня ее вызывал следователь по нашим ментовыебудневым делам. Вызывал экстренно, с сиплым свистом в голосе и предложением прислать за ней бобон.
Над бобоном мы дружно посмеялись, чай не первый год под следствием, и прикинули, с какой стати такая срочность. Вроде, следак в отпуск ушёл и на маманины звонки не отзывался. А тут вдруг проявил самостоятельную инициативу.
Оказалось, маманя подключилась в друзья на фейсбуке к министру МВД Казахстана и под его постом о планах организовать через соцсети «слышащее государство», оставила свой ёбкий ёмкий комментарий.
Не прошло и суток, как министр тагнул в ее комментарий начальника городской ментовки, а тот посчитал баранов в своём стаде, и выбрав крайнего, вкрутил ему фитиль за мамино обращение (которое комментарий). Вот этот, с горящим фитилем в заду и оказался следователем по нашим делам.
Представляете, как он был рад свиданию с маменькой моей? Добро сквозило из глаз и форточки. Цель у него была прозрачная, как жидкость для снятия лака: шугануть мать, чтоб перестала стучать в барабаны.
Аха. Напугал ежа голой жопой.
Мать по приезду в Алмату из Красноярска в 1981 году устроилась на год поработать преподавателем в строительное ПТУ, химию малярам читать, чтоб эпоксидные лаки с акриловыми красками не смешивали. И застряла там на десять педагогических лет.
И тут этот гопник в погонах стращать ее взялся, грозился признать подозреваемой по делу.
Мать обрадовалось, говорит, пиши-пиши дорогой, хоть будет с чем в суд пойти. А то хожу к тебе, хожу, а ни одной бумажки так и не получила до сих пор. Приличным людям и показать-то не чего.
Тут господин полицай осерчал и давай перед маменькой икру метать, мол вы попутали всё, тут я начальник, вы балбес.
На что мать моя сообщила, что он ещё ложкой в рот не попадал, когда она из таких вот ПТУшников (тут мать забубенила театральную паузу, чтоб не осталось сомнений, о ком она говорит) специалистов малярного мастерства лепила и рука у неё с тех пор на тот поток набита.
Ну и не удержалась, конечно, поделилась сокровенным. Вспомнила молодость свою спортивную и как белку из снайперской винтовки в тайге снимала. Да и в Алмате, в тире ПТУшном, своих учеников за резинку спортивных штанов заправляла.
Тут бравый сотрудник уголовного розыска сник и давай сочувствовать всем малярам скопом и маминым ученикам в частности. Мать не прониклась.
Короче, сползла партизанка моя с пятого этажа (куда пешком забежала со своим штопаным сердцем) в растрепанных чувствах с протоколом допроса в руках и без всяких постановлений. Ну и чувство удовлетворения к ней сразу не пришло.
Тут подключился пупсик и провёл разъяснительную беседу, сказал, что таких боевых тещ больше не производят, а ему вообще самая лучшая досталась. И велел не расстраиваться, будет ещё возможность снять шашку со стены и помахать ею в воспитательных целях. Ну и про «Сайгу» напомнил, что в сарае стоит начищенная.
В общем, спать мать ложилась уже довольная, с чувством победителя по жизни и шоколадкой в желудке.