Золотая баржа
начало
Не дай бог кто из баб Назаркиных увидел её пост в Инстаграмм и всё, ставьте люди добрые свечи за упокой души рабы божьей Елизаветы. Назар её живьем закопает за сокрытие находки.
Лизка засуетилась. То ли прятать ящик и тайком пытаться его вскрыть, то ли показать уже брату. Дилемма на миллион. А показывать очень не хотелось. Отберет. Как пить дать, отберет. Лизка приуныла, но на всякий случай решила зачистить место преступления.
глава 4
Быстро собрав разбросанные инструменты, отнесла их обратно и разложила всё по местам. Если не приглядываться к истончившемуся местами слою пыли, то и не заметно почти.
Ящик Лизка тоже отнесла в сарай и положила на видное место. Типа, она не прятала, просто находка была незначительной, вот она и не стала акцентировать внимание занятого брата. Это версия на случай, если Назар всё ж таки узнает и разозлится. Теоретически, уловка могла сработать.
Уже на выходе из сарая Лизка обнаружила здоровенные кусачки с рукоятками метровой длинны. Решение пришло мгновенно, как и всякая глупая мысль. На такие скорые, Лизка была мастерицей. Схватив монстров, она вернулась к ящику и с первого раза перекусила дужку навесного замка. Замок вообще рассыпался у нее в руках. Ржа съела его изнутри.
Лизка не торопилась поднимать крышку. Было боязно. Причем, не совсем понятно, чего именно она опасалась. То ли разочарования, то ли обнаружения страшной семейной тайны. Походив вокруг и собрав в совок останки ржавого замка, Лизка наконец решилась откинуть крышку.
Со скрипом ста лет не мазанных петель, крышка поддалась и позволила себя поднять. Ну да, как раз этого Лизка и боялась. Только она не догадалась какую комичную форму примет ее страх. Страшных тайн там естественно не было. Никаких воровских заначек в виде жемчугов и бриллиантовых диадем. Только разочарование и бумаги, и еще тетради в клеенчатых переплетах. И все это в раскисшем виде, и мыльных пузырях.
Лизкино старание дореволюционной прачки не прошло даром. Мыльная вода, сквозь щели в досках, благополучно добралась до начинки сейфа и радостно ее переварила. Лизка в очередной раз поблагодарила предков за доставшуюся от них удивительную сообразительность и поволокла открытый ящик обратно на лавку, под солнышко, чтоб хоть как-то просушить размокшее добро.
Лизка развернула раскисшие рулоны чертежей и прищепками прицепила их к бельевым веревкам, на которых бабка Клавдия развешивала сушиться стиранное белье. Там же вывесила тетради и рукописно заполненные отдельные листы, на которых чернильные буквы не полностью расползлись в кляксы. Верхние бумаги, пострадавшие больше всего, Лизка отложила в сторону. Они слиплись в единый брусок и при попытке расклеивания, расползались мокрой промокашкой в руках.
В этих хлопотах ее и застали врасплох. От аккуратного похлопывания по плечу Лизка подскочила вертикально вверх, как укушенная оводом, после чего разразилась некультурной и не короткой речью в адрес подкравшегося.
- Стас, ты обалдел, так пугать? - отдышавшись и выговорившись, спросила Лизка своего однокурсника, с которым у нее в студенческую бытность имелись предпосылки к романтическим отношениям. Романтики не случилось, но отношения остались приемлемыми. По крайней мере, при встрече здоровались, а при расставании не плевались вслед. Цивилизованные, в общем, отношения.
- Я тебя раза три окликнул от калитки, но ты так увлеклась, что ничего не слышишь, - оправдывался Стас, теребя в руках мотоциклетный шлем.