Чемпион
Соревнований, подобных завтрашнему было в его жизни не просто немало, их было ужасающе много. Но каждое из них запечатлено в его памяти именно тем фрагментом, который выбивает с детства знакомое мероприятие из его естественного русла. Когда-то комичные, а иногда глубоко трагические события. Но именно они, не медали, признание другими людьми его преимуществ и, как следствие победы. Не убитый к неотвратимо наступающему тридцатилетию организм, в котором из "нехимии" осталась только одежда и та лишь частями. К этому он привык давно и отпереживал это еще лет пятнадцать назад. В памяти остается именно эмоциональное, причем совершенно неважно с каким именно знАком. Копаться в своей собственной голове он начал совсем недавно и только сейчас стал открывать в себе то, что совсем не замечал еще вчера. Он вспоминал последний телефонный разговор с мамой, свои обещания навестить и ее невнятное "да ладно, не и переживай у нас все хорошо". Вспоминал хоть что-то, что в жизни его, уже взрослого вообще-то человека, было НЕ связано с спортом. Не вспомнил ничего и отчего-то впервые за много лет ему это не понравилось. Он понимал, что карьера заканчивается, его организм заявлял ему это в императивной форме уже как пару лет. И с ужасом думал о том, что делать послепослепослезавтра, когда имя нового чемпиона мира будет официально объявлено. Будет ли это имя прежним, то есть его, или это будут какие-то другие наборы букв в списках международной ассоциации его отчего-то совсем не волновало. Не волновала его и материальная сторона его спортивной карьеры, спорт, как оказалось единственное что его интересовало почему то всю его жизнь и других условий жизни кроме спартанских, он и не знал вовсе. А на этот привычный жизненный уклад тренерской работы ему всегда хватит.
Заботило его совсем другое. Он сидел в раздевалке, его организм привычно гонял в себе какую-то очередную химию, которую командный врач лениво влил в него десятью минутами ранее. И думал о послепослепослезавтра. И что именно, кроме непонятно как потраченных нескольких дней и привычного финального ажиотажа, который он забудет сразу после его затухания обретет счастливый трижды чемпион мира или несчастный дважды опять же чемпион. Ему не нравился сам факт размышлений на эту тему, но избавиться от них он уже не мог, как ни старался. Ни один из прежних мотиваторов не работал совсем, а новых его мозг генерить отказывался категорически.
А убеждался все больше он в том, что каждый день проведенный в этой раздевалке грабит его ровно на такой же день общения с родителями, которых он не видел уже очень давно, с детьми, которых не было вовсе. Да просто на день таких же копаний в самом себе, вкус к которым он и приобрел совсем недавно. Вместо этого - тридцать лет БЕГА. Бега от самого себя и туда, куда его зовут непонятные люди - функционеры от спорта. На город, на область, на россию, на мира, на олимпиаду... Это все работает, когда ты этого не видел. А увидев, понимаешь как именно и кто конкретно тебя так жестоко обманул.
Наш чемпион не был большого ума и связанных с ним мозговых мытарств, и именно это, возможно, спасло его от кучи стандартных ошибок, которые совершают такие же чемпионы на этом же жизненном этапе. Поэтому он снял с шеи мокрое полотенце, трехочковым броском зашвырнул его в корзину, встал, потянул мышцы шейного отдела, выпрямил спину, подошел к своему ящику и достал старенькую нокию...
"I'd like to get taxi to charles de gaulle airport..."