Одесские рассказы (21)
Оригинал взят у ivakin_alexey в Одесские рассказы (21)
Возможно, его Васька звали. Как кота. Он пропал в январе четырнадцатого.
Пропал для семьи и до войны.
Его бабушка умерла в декабре тринадцатого. Она пережила румын и немцев, а бандеровцев пережить не захотела.
Возможно, старшего брата звали Петька.
Для литературы младшего я назвал бы, например, Павел. Было бы забавно противопоставить Иуду и Апостола. Но нет, младшего звали Васька, а старшего Петька. Возможно. Не факт.
Младший исчез в январе четырнадцатого. Играл он в танчики и пришли пацаны:
- Чувак, там по двести гривен платят в сутки!
Они и уехали на майдан.
Старший брат вышел на улицы Одессы и оглядывался на меня, на Россию. Именно тогда я понял, что Россия - это я. И никто больше. Оказывается, больше некому.
Младший приехал числа пятого мая домой. Как раз старшего привезли, блюющего кровью из Дома Профсоюзов.
Младший хвалился, как он гордо жег колорадов. Украина превыше всего, да?
Отец и обожженный старший брат молча ломали кости младшему сыну и брату, а мать орала на всю Черноморку диким голосом.
Я бы мог расписать на много слов - как это было. Не хочу. Это... Это страшно. Страшнее, чем второе мая. Правда.
Утром отец и сын уехали в Донецк. Кое-как уехали. Младшего увезла "Скорая". Кое-как увезла. В одну палату с умирающими бойцами Куликова поля. Они бросали в него больничными утками.
Я и Наташка сидели на берегу, она мне рассказывала все вот это. Как она ездила к младшему сыну в больницу со свежей вишней, собранной на участке. Как кормила с рук его и наших парней.
А потом домой в осиротевший дом пришел "Правый Сектор" и выгнал ее из дома.
И Васька больше не знает ее.
А Петька не может вернуться домой.
Муж...
Уже совсем не вернется.
Все вопросы в Верховную Раду, если шо.
Возможно, его Васька звали. Как кота. Он пропал в январе четырнадцатого.
Пропал для семьи и до войны.
Его бабушка умерла в декабре тринадцатого. Она пережила румын и немцев, а бандеровцев пережить не захотела.
Возможно, старшего брата звали Петька.
Для литературы младшего я назвал бы, например, Павел. Было бы забавно противопоставить Иуду и Апостола. Но нет, младшего звали Васька, а старшего Петька. Возможно. Не факт.
Младший исчез в январе четырнадцатого. Играл он в танчики и пришли пацаны:
- Чувак, там по двести гривен платят в сутки!
Они и уехали на майдан.
Старший брат вышел на улицы Одессы и оглядывался на меня, на Россию. Именно тогда я понял, что Россия - это я. И никто больше. Оказывается, больше некому.
Младший приехал числа пятого мая домой. Как раз старшего привезли, блюющего кровью из Дома Профсоюзов.
Младший хвалился, как он гордо жег колорадов. Украина превыше всего, да?
Отец и обожженный старший брат молча ломали кости младшему сыну и брату, а мать орала на всю Черноморку диким голосом.
Я бы мог расписать на много слов - как это было. Не хочу. Это... Это страшно. Страшнее, чем второе мая. Правда.
Утром отец и сын уехали в Донецк. Кое-как уехали. Младшего увезла "Скорая". Кое-как увезла. В одну палату с умирающими бойцами Куликова поля. Они бросали в него больничными утками.
Я и Наташка сидели на берегу, она мне рассказывала все вот это. Как она ездила к младшему сыну в больницу со свежей вишней, собранной на участке. Как кормила с рук его и наших парней.
А потом домой в осиротевший дом пришел "Правый Сектор" и выгнал ее из дома.
И Васька больше не знает ее.
А Петька не может вернуться домой.
Муж...
Уже совсем не вернется.
Все вопросы в Верховную Раду, если шо.