Война
Первые представления о ней стали возникать из отдельных образов, мелькавших в далекие детские времена - на киноэкранах и в книжных иллюстрациях. Помню мелькание впечатляющих цветных кадров китайского фильма, который мы еще в ранне-детском возрасте смотрели в длинном школьном коридоре, превращенном в кинозал: там были героические лица, выпученные глаза, дым и пламя, невинные жертвы. Помню, как в коридоре другого школьного здания, либо даже в классе, смотрели учебно-документальный фильм о ракетах, с обстрелом городов и каких-то военных позиций. Ракета была темная и пузатая (сейчас я понимаю, что это были кадры с немецкой ФАУ-2). Военные разбегались, на это место падала и взрывалась ракета.
Война как происходящая где-то реальность стала осознаваться в начале 1960-х гг. Смутно помню историю со сбитым в 1960 г. самолетом У-2. Во времена Карибского кризиса или до него по радио часто говорили об Америке, угрозах и атомной войне, в нашем сознании надолго поселились бородатые кубинцы. Еще один устойчивый визуальный знак того времени - атомный гриб. До появления телевизоров в 1962-1963 гг. радио и газеты были главным источником этих тревожащих сообщений.
В течение 1960-х гг. регионы основных военных новостей менялись дважды или трижды: после Кубы возникла Африка (в основном, это Конго с его Патрисом Лумумбой), потом постепенно акценты сместились на Вьетнам. Пропаганда усиленно стала работать против американской военщины, но вдруг августовским утром 1968 г. серьезные голоса в радиоприемнике стали говорить о вторжении наших войск в Чехословакию. Мне уже было 15 лет, поэтому информацию о «чехословацких событиях» я воспринимал уже осознанно, заинтересованно. Вначале внимательно слушал и читал все, что можно было найти в официальных СМИ, в т.ч. ночные передачи по заявкам солдат из Чехословакии (там чаще проскальзывали интересные детали и передавали приличные современные песенки). По школе я уже был знаком с польскими и чешскими изданиями, поэтому не был слепым объектом для официальной пропаганды. В то же время мы занимались в аэроклубе, готовились стать десантниками, как и многие знакомые вокруг (путь в эти войска нам казался вполне естественным и почти обязательным). Ко времени Афганистана мы уже представляли, что романтичное ВДВ в этих ситуациях использовалось, в основном, как пушечное мясо и тупое ударное орудие.
Эти события в какой-то мере стимулировали дальнейшее развитие - мне удалось получить от дяди Коли большой радиоприемник «Урал», на нем поздними вечерами слушал «голоса» - «Голос Америки» и «Немецкую волну», ночами пытаясь пробиться сквозь воющие глушилки. "Радио Свобода" почти не было слышно, его глушили особенно тотально.