***
Утром ехала в городском автобусе по делам. На свободное, но неудобное сиденье, расположенное чуть выше уровня пола, пытается сесть бабуля с забинтованными распухшими ногами, обутыми в домашние тапочки. После двух бесполезных попыток занять место бабушка решила "пешком постоять". Я и стоящий рядом мужчина средних лет предлагали её "подсадить", она, стесняясь, от помощи отказывалась.
Впереди освободилось удобное местечко, сиденье располагалось на более комфортном уровне. Старушка села и, плача, рассказывала пассажирам, как она недавно где-то упала, потому что ей стало трудно передвигаться. Пассажиры не перебивали, заодно помогая ей устроиться поудобнее.
Старики стесняются себя и своей телесной немощи.
Мне было больно это видеть и слушать. Я вспоминала своих покойных бабушку и маму.
Через одну остановку она попыталась на больных ногах выйти из автобуса. Ей помогли спуститься молоденькие парень и девушка, подхватив бабушку на руки.
Что бы ни писали и не пророчили с высокой колокольни, а, может, и не пропащая ещё наша Раша, пока отзывчивые люди в стране советской есть существуют.
Впереди освободилось удобное местечко, сиденье располагалось на более комфортном уровне. Старушка села и, плача, рассказывала пассажирам, как она недавно где-то упала, потому что ей стало трудно передвигаться. Пассажиры не перебивали, заодно помогая ей устроиться поудобнее.
Старики стесняются себя и своей телесной немощи.
Мне было больно это видеть и слушать. Я вспоминала своих покойных бабушку и маму.
Через одну остановку она попыталась на больных ногах выйти из автобуса. Ей помогли спуститься молоденькие парень и девушка, подхватив бабушку на руки.
Что бы ни писали и не пророчили с высокой колокольни, а, может, и не пропащая ещё наша Раша, пока отзывчивые люди в стране советской есть существуют.