Первый столичный
Московский, мартовский, мокрый снег
Бьет по щекам мощью ярого мстителя.
Спешу к метро, ускоряя свой бег,
Верю в Великих, в друзей и в Спасителя.
Вот полицейский: глаза в глаза
Смотрим друг другу, он гаснет тускло.
Ведь не узбек я и не казах:
Славянская рожа и паспорт русский.
В поезд вошел, снял шапку. Стою.
Молнию куртки сорвал небрежно,
Взглядом поймал лишь улыбку твою,
Улыбнулся в ответ, как учили, нежно…
Может быть, стоило мне подойти,
Завести знакомство, как нынче в моде…
Жаль, что с тобою нам не по пути,
Да и одет я не по погоде…
Хотя, наверное, дело не в этом,
Здесь, верно, Есенин сказал бы : «увы»
Ведь та, для которой я стал поэтом
Живет на другой стороне Москвы…
Бьет по щекам мощью ярого мстителя.
Спешу к метро, ускоряя свой бег,
Верю в Великих, в друзей и в Спасителя.
Вот полицейский: глаза в глаза
Смотрим друг другу, он гаснет тускло.
Ведь не узбек я и не казах:
Славянская рожа и паспорт русский.
В поезд вошел, снял шапку. Стою.
Молнию куртки сорвал небрежно,
Взглядом поймал лишь улыбку твою,
Улыбнулся в ответ, как учили, нежно…
Может быть, стоило мне подойти,
Завести знакомство, как нынче в моде…
Жаль, что с тобою нам не по пути,
Да и одет я не по погоде…
Хотя, наверное, дело не в этом,
Здесь, верно, Есенин сказал бы : «увы»
Ведь та, для которой я стал поэтом
Живет на другой стороне Москвы…