Индия теряет ИРИ
Индия оказалась в проигрыше в азартной игре администрации Трампа в Азии и ее политике "максимального давления" в отношении ИРИ. В некотором смысле ущерб может быть необратимым, поскольку КНР расширяет свое присутствие в ИРИ и быстро пытается заполнить пробелы, образованные санкциями США.
Иранский порт Чабахар, первоначально предназначенный для освоения Индией, должен был стать двигателем роста для обеих стран. Спустя 4 года после подписания двустороннего соглашения, трудности Индии в налаживании баланса в отношениях с ИРИ и США, а также растущие союзнические отношения Тегерана с Пекином поставили эти планы под угрозу. Сможет ли Дели вернуть себе некогда многообещающие золотые ворота в Афганистан и центральноазиатский регион?
Два индийских министра недавно посетили ИРИ. Министр обороны Раджнатх Сингх посетил в сентябре и провел "плодотворную" встречу со своими иранскими коллегами, в котором они обсуждали вопросы "региональной безопасности", включая Афганистан, а также вопросы двустороннего сотрудничества. Это был первый визит министра обороны Индии за почти 20 лет. Несколько дней спустя министр иностранных дел Индии С.Джайшанкар посетил Тегеран и обсудил укрепление двустороннего сотрудничества.
Оба визита вызвали вопрос о том, могут ли последствия кампании "максимального давления" Вашингтона против ИРИа поставить под угрозу долгосрочные стратегические интересы Индии, особенно в отношении КНР.
Хотя "максимальное давление" оказалось частично успешным, но явно не достигла своей главной цели - изменить поведение Тегерана. Однако ему удалось вынудить некоторых из наиболее важных партнеров ИРИ, особенно Индию, сократить свои экономические связи. Двусторонняя торговля между Индией и ИРИ упала с 17 млрд$ в 2018-2019 гг до 3,5 млрд$ в 2019-2020 гг, в основном из-за того, что экспорт нефти ИРИ в Индию сократился.
США могут помочь Индии заменить иранскую нефть. Но они не могут предложить Индии уникальное географическое положение ИРИ: связь между Индийским океаном, Ближним Востоком, Персидским заливом, Центральной Азией и ЕС. В течение ряда лет Индия пыталась сбалансировать свои отношения с ИРИ - важным элементом растущего влияния КНР в регионе. Дели опасался, что поклон перед Вашингтоном рискует потерять ИРИ в пользу КНР. Похоже, это опасение не было беспочвенным.
Примечательно, что вскоре после объявления 8 октября о новых санкциях США в отношении финансового сектора ИРИ министр иностранных дел ИРИ Джавад Зариф посетил КНР. Обе страны разделяют взгляды на важные сферы, такие как борьба с односторонним подходом США и вмешательством во внутренние дела стран.
После того, как администрация Трампа вышла из СВПД в 2018 г, ИРИ надеялся, что ЕС будет активно продвигать двустороннюю торговлю и инвестиции, чтобы смягчить последствия санкций США. Несмотря на то, что он запустил специальный торговый механизм под названием Instex, европейские компании, опасаясь возмездия США, до сих пор почти полностью не использовали этот механизм.
В результате КНР превратился в важнейшую экономическую линию жизни ИРИ. В начале июля министр иностранных дел ИРИ Джавад Зариф объявил парламенту, что ИРИ и КНР ведут переговоры о заключении 25-летнего перспективного соглашения, охватывающего торговлю, инфраструктуру и энергетику, на сумму около 400 млрд$.
Хотя с точки зрения ИРИ многообещающе, остается неясным, будет ли КНР, чьи инвестиции в некоторые страны оказались проблематичными, и в какой степени, довести его до конца. Более того, чтобы поддерживать баланс в своих отношениях с другими странами региона, включая враждебные Тегерану, такие как КСА, Пекин может чувствовать себя обязанным расширить свои экономические связи с ними.
Но связи КНР с ИРИ могут, помимо своих экономических преимуществ, также предложить долгосрочные геостратегические преимущества, особенно по сравнению с собственными региональными амбициями Индии.
В 2019 г, когда верховный лидер Али Хаменеи благословил инвестиции в размере 300 млн$ от Национального фонда развития ИРИ для строительства ЖД линии, которая свяжет Захедан в юго-восточной части ИРИ с Чабахаром, единственным портом ИРИ в Индийском океане, Тегеран настаивал на том, что у него нет намерение исключить Индию из проекта Чабахар.
Планируемая ЖД, которую ИРИ изначально надеялся, что Индия будет развивать, имеет стратегическое значение с точки зрения Хаменеи и является ключевой частью долгосрочного плана по соединению не имеющих выхода к морю стран Центральной Азии, особенно Афганистана, с Оманским заливом в Чабахаре. + Развитие побережья Макрана в относительно бедном иранском регионе Белуджистан. Иранские официальные лица также рассматривали Макран как альтернативный маршрут для импорта товаров, фактически в обход Ормузского пролива. Расстояние от Омана до иранского Чабахара составляет всего 250 км, и, таким образом, потенциально он может заменить некую зависимость ИРИ от Дубая.
Развитие Чабахара также хорошо послужит Индии, поскольку предоставит ей безопасные и прямые ворота в Центральную Азию через Афганистан. В настоящее время транзитная торговля Индии в Центральную Азию проходит через Пакистан и часто является предметом споров из-за давно проблемных отношений между Индией и Пакистаном. Действительно, Чабахар также на 700 км ближе к Афганистану, чем пакистанский порт Карачи.
В декабре прошлого года администрация Трампа утвердила освобождение от санкций Чабахар из-за его важности для экономики Афганистана, хотя освобождение оказалось относительно неэффективным, поскольку более общий режим санкций Вашингтона означал, что платежи были отложены или даже отменены.
Разочарованные задержками Индии с разработкой Чабахара, иранские официальные лица в июне 2019 г, предложили Пакистану и, в конечном итоге, КНР проект, соединяющий иранский порт с пакистанским портом Гвадар, который находится всего в 70 км от него. "Оба порта неконкурентоспособны и могут дополнять друг друга", - заявил Зариф ранее во время своей поездки в Исламабад в мае 2019 г. Чабахар может помочь соединить Гвадар с Центральной Азией, РФ и Турцией. Неясно, было ли это предложение уловкой, чтобы оказать давление на Индию, но следует отметить, что к тому времени КНР уже закрепился в Чабахаре, а Гвадар уже активно развивался Пекином.
Расположенный на берегу Аравийского моря, Гвадар связывает северо-запад КНР с Индийским океаном через 3000-километровый экономический коридор КНР-Пакистан, или CPEC. CPEC является частью китайской инициативы "Один пояс, один путь", масштабного, охватывающего весь континент инфраструктурного и торгового проекта, охватывающего как морские, так и сухопутные маршруты.
В то время как Индии нужен ИРИ, чтобы получить безопасный доступ в Афганистан и другие страны Центральной Азии, не имеющие выхода к морю, КНР уже имеет обширные наземные связи с регионом, и остается неясным, будет ли Чабахар включен в торговое и инвестиционное соглашение на 400 млрд$. Но в этом случае Пекин не только получит еще один актив на побережье Аравийского моря, как предлагал Зариф, но также получит возможность лишить Индию такой же возможности.
Иранский порт Чабахар, первоначально предназначенный для освоения Индией, должен был стать двигателем роста для обеих стран. Спустя 4 года после подписания двустороннего соглашения, трудности Индии в налаживании баланса в отношениях с ИРИ и США, а также растущие союзнические отношения Тегерана с Пекином поставили эти планы под угрозу. Сможет ли Дели вернуть себе некогда многообещающие золотые ворота в Афганистан и центральноазиатский регион?
Два индийских министра недавно посетили ИРИ. Министр обороны Раджнатх Сингх посетил в сентябре и провел "плодотворную" встречу со своими иранскими коллегами, в котором они обсуждали вопросы "региональной безопасности", включая Афганистан, а также вопросы двустороннего сотрудничества. Это был первый визит министра обороны Индии за почти 20 лет. Несколько дней спустя министр иностранных дел Индии С.Джайшанкар посетил Тегеран и обсудил укрепление двустороннего сотрудничества.
Оба визита вызвали вопрос о том, могут ли последствия кампании "максимального давления" Вашингтона против ИРИа поставить под угрозу долгосрочные стратегические интересы Индии, особенно в отношении КНР.
Хотя "максимальное давление" оказалось частично успешным, но явно не достигла своей главной цели - изменить поведение Тегерана. Однако ему удалось вынудить некоторых из наиболее важных партнеров ИРИ, особенно Индию, сократить свои экономические связи. Двусторонняя торговля между Индией и ИРИ упала с 17 млрд$ в 2018-2019 гг до 3,5 млрд$ в 2019-2020 гг, в основном из-за того, что экспорт нефти ИРИ в Индию сократился.
США могут помочь Индии заменить иранскую нефть. Но они не могут предложить Индии уникальное географическое положение ИРИ: связь между Индийским океаном, Ближним Востоком, Персидским заливом, Центральной Азией и ЕС. В течение ряда лет Индия пыталась сбалансировать свои отношения с ИРИ - важным элементом растущего влияния КНР в регионе. Дели опасался, что поклон перед Вашингтоном рискует потерять ИРИ в пользу КНР. Похоже, это опасение не было беспочвенным.
Примечательно, что вскоре после объявления 8 октября о новых санкциях США в отношении финансового сектора ИРИ министр иностранных дел ИРИ Джавад Зариф посетил КНР. Обе страны разделяют взгляды на важные сферы, такие как борьба с односторонним подходом США и вмешательством во внутренние дела стран.
После того, как администрация Трампа вышла из СВПД в 2018 г, ИРИ надеялся, что ЕС будет активно продвигать двустороннюю торговлю и инвестиции, чтобы смягчить последствия санкций США. Несмотря на то, что он запустил специальный торговый механизм под названием Instex, европейские компании, опасаясь возмездия США, до сих пор почти полностью не использовали этот механизм.
В результате КНР превратился в важнейшую экономическую линию жизни ИРИ. В начале июля министр иностранных дел ИРИ Джавад Зариф объявил парламенту, что ИРИ и КНР ведут переговоры о заключении 25-летнего перспективного соглашения, охватывающего торговлю, инфраструктуру и энергетику, на сумму около 400 млрд$.
Хотя с точки зрения ИРИ многообещающе, остается неясным, будет ли КНР, чьи инвестиции в некоторые страны оказались проблематичными, и в какой степени, довести его до конца. Более того, чтобы поддерживать баланс в своих отношениях с другими странами региона, включая враждебные Тегерану, такие как КСА, Пекин может чувствовать себя обязанным расширить свои экономические связи с ними.
Но связи КНР с ИРИ могут, помимо своих экономических преимуществ, также предложить долгосрочные геостратегические преимущества, особенно по сравнению с собственными региональными амбициями Индии.
В 2019 г, когда верховный лидер Али Хаменеи благословил инвестиции в размере 300 млн$ от Национального фонда развития ИРИ для строительства ЖД линии, которая свяжет Захедан в юго-восточной части ИРИ с Чабахаром, единственным портом ИРИ в Индийском океане, Тегеран настаивал на том, что у него нет намерение исключить Индию из проекта Чабахар.
Планируемая ЖД, которую ИРИ изначально надеялся, что Индия будет развивать, имеет стратегическое значение с точки зрения Хаменеи и является ключевой частью долгосрочного плана по соединению не имеющих выхода к морю стран Центральной Азии, особенно Афганистана, с Оманским заливом в Чабахаре. + Развитие побережья Макрана в относительно бедном иранском регионе Белуджистан. Иранские официальные лица также рассматривали Макран как альтернативный маршрут для импорта товаров, фактически в обход Ормузского пролива. Расстояние от Омана до иранского Чабахара составляет всего 250 км, и, таким образом, потенциально он может заменить некую зависимость ИРИ от Дубая.
Развитие Чабахара также хорошо послужит Индии, поскольку предоставит ей безопасные и прямые ворота в Центральную Азию через Афганистан. В настоящее время транзитная торговля Индии в Центральную Азию проходит через Пакистан и часто является предметом споров из-за давно проблемных отношений между Индией и Пакистаном. Действительно, Чабахар также на 700 км ближе к Афганистану, чем пакистанский порт Карачи.
В декабре прошлого года администрация Трампа утвердила освобождение от санкций Чабахар из-за его важности для экономики Афганистана, хотя освобождение оказалось относительно неэффективным, поскольку более общий режим санкций Вашингтона означал, что платежи были отложены или даже отменены.
Разочарованные задержками Индии с разработкой Чабахара, иранские официальные лица в июне 2019 г, предложили Пакистану и, в конечном итоге, КНР проект, соединяющий иранский порт с пакистанским портом Гвадар, который находится всего в 70 км от него. "Оба порта неконкурентоспособны и могут дополнять друг друга", - заявил Зариф ранее во время своей поездки в Исламабад в мае 2019 г. Чабахар может помочь соединить Гвадар с Центральной Азией, РФ и Турцией. Неясно, было ли это предложение уловкой, чтобы оказать давление на Индию, но следует отметить, что к тому времени КНР уже закрепился в Чабахаре, а Гвадар уже активно развивался Пекином.
Расположенный на берегу Аравийского моря, Гвадар связывает северо-запад КНР с Индийским океаном через 3000-километровый экономический коридор КНР-Пакистан, или CPEC. CPEC является частью китайской инициативы "Один пояс, один путь", масштабного, охватывающего весь континент инфраструктурного и торгового проекта, охватывающего как морские, так и сухопутные маршруты.
В то время как Индии нужен ИРИ, чтобы получить безопасный доступ в Афганистан и другие страны Центральной Азии, не имеющие выхода к морю, КНР уже имеет обширные наземные связи с регионом, и остается неясным, будет ли Чабахар включен в торговое и инвестиционное соглашение на 400 млрд$. Но в этом случае Пекин не только получит еще один актив на побережье Аравийского моря, как предлагал Зариф, но также получит возможность лишить Индию такой же возможности.