Между "тик" и "так" в памяти и фотографиях
Вы даже не представляете, сколько у меня фотографий! Сюжетных и пейзажных, с тенями и светом, отражениями, котами и птицами, цветами и деревьями, с облаками и морем, (и даже - с закусками и выпивкой... :)) Меня на них тоже очень много, даже слишком, но (слава Богу!) - это не селфи. Себя снимать не умею и не хочу.
Иногда я просматриваю старые снимки, особенно семи-восьмилетней давности, но только за некоторыми из них скрывается "личный миф", тайна, судьба и события, темные тени которых лежат на моем сердце, как на обратной стороне Луны, и никогда не выйдут на свет.
Я смотрю на фотографии с младенчества знакомого поселка в ближайшем Подмосковье и до сих пор ощущаю себя его частью, кусочком его истории, хотя ничего "моего" там нет и не было. Сначала мои родители снимали там дачу для меня, потом уже - мы с С. для Лиса и мамы. Этот поселок за последние полвека практически не изменился, и последний раз мы с дочкой там были года четыре назад. Там - все до слез родное: и сухой ломкий пролесок, где я выращивала "плантации белых грибов" (не верите? Я попросила этот лес, едва войдя в него: "Если помнишь меня, сделай мне подарок!" - и уже через три минуты пожалела, что у меня с собой ни корзинки, ни даже пакета, а всего лишь две узких ладошки), и давно превратившиеся в густой лес посадки, и узкие тропинки, и старое Степаньковское шоссе, по которому мы гоняли на велосипедах, и лиловые заросли иван-чая...
Есть черно-белая фотография папы, который только что вернулся из магазина и собирается уже войти в калитку, но я его тормознула и "сфоткала". Этот магазин назывался "ДОК" (он и сейчас так называется), но только недавно я поняла, что это аббревиатура указывает на Пушкинский деревообрабатывающий комбинат. Жарко, папа устал, явно не желает позировать, а заодно и намекает мне, что в сумке у него уже начавшее таять мороженое, и если я щазже от него не отстану со своей камерой, то он съест все сам!
А слева от нашего домика на том же снимке - дача Папановых. За Анатолием Дмитриевичем дружно бегали все детишки в поселке, вопя "ну, Заееец, погодииии!!!" У них был симпатичный, но взбалмошный спаниель, машина (не помню - Волга, что ли?...); его дочка бегала по утрам (Елена. Она играет в театре Станиславского, кажется), а его супруга, Надежда Юрьевна, до сих пор жива, и каждое лето проводит там же) Его внучка (тоже Надя!) дружит с Алиской, с которой они на этой даче не расставались практически... Вот на фотографии четырнадцатилетний Лис и Надя, снимала явно я, а мама не вышла - мама в доме; а еще через два часа обе девчонки, насмерть перепуганные и зареванные, прибегут ко мне рассказывать, как них напала большая собака и укусила Надю... Мы с мамой их успокаивали, отпаивали валерьянкой и чаем с вареньем, Надюшка плакала, потому что ее больно укусили, а Лиска была просто в шоке, руки ледяные, и ее трясло...
А вот - совсем недавняя фотография: Мишенька, говорю, поди ко мне, котенька, я тебе листочек дам! И дед снял этот момент на телефон, а получился внезапно тот же самый кадр, который снял безвестный фотограф много-много лет назад... Там моя юная мама протягивает мне, полуторагодовалой, листочек. Я - смешная, такая кубышечка в платочке, тянусь за листиком, а маме, господибожемой...маме всего лишь 25, и подумать только, что ее нет с нами уже 11 лет...
Вот такие штуки. В каждой фотке - застывшая каплелька жизни, как муха в янтаре.
Между "тик" и "так"...
Слушайте, а кстати: вам нужны мои фотки? У меня их много, а выкладывать часто нет сил (но хочется). На очереди - Стокгольм и Копенгаген, два города и много по ходу сочиненных сказочных сюжетов.
Если хотите - поделюсь.
Иногда я просматриваю старые снимки, особенно семи-восьмилетней давности, но только за некоторыми из них скрывается "личный миф", тайна, судьба и события, темные тени которых лежат на моем сердце, как на обратной стороне Луны, и никогда не выйдут на свет.
Я смотрю на фотографии с младенчества знакомого поселка в ближайшем Подмосковье и до сих пор ощущаю себя его частью, кусочком его истории, хотя ничего "моего" там нет и не было. Сначала мои родители снимали там дачу для меня, потом уже - мы с С. для Лиса и мамы. Этот поселок за последние полвека практически не изменился, и последний раз мы с дочкой там были года четыре назад. Там - все до слез родное: и сухой ломкий пролесок, где я выращивала "плантации белых грибов" (не верите? Я попросила этот лес, едва войдя в него: "Если помнишь меня, сделай мне подарок!" - и уже через три минуты пожалела, что у меня с собой ни корзинки, ни даже пакета, а всего лишь две узких ладошки), и давно превратившиеся в густой лес посадки, и узкие тропинки, и старое Степаньковское шоссе, по которому мы гоняли на велосипедах, и лиловые заросли иван-чая...
Есть черно-белая фотография папы, который только что вернулся из магазина и собирается уже войти в калитку, но я его тормознула и "сфоткала". Этот магазин назывался "ДОК" (он и сейчас так называется), но только недавно я поняла, что это аббревиатура указывает на Пушкинский деревообрабатывающий комбинат. Жарко, папа устал, явно не желает позировать, а заодно и намекает мне, что в сумке у него уже начавшее таять мороженое, и если я щазже от него не отстану со своей камерой, то он съест все сам!
А слева от нашего домика на том же снимке - дача Папановых. За Анатолием Дмитриевичем дружно бегали все детишки в поселке, вопя "ну, Заееец, погодииии!!!" У них был симпатичный, но взбалмошный спаниель, машина (не помню - Волга, что ли?...); его дочка бегала по утрам (Елена. Она играет в театре Станиславского, кажется), а его супруга, Надежда Юрьевна, до сих пор жива, и каждое лето проводит там же) Его внучка (тоже Надя!) дружит с Алиской, с которой они на этой даче не расставались практически... Вот на фотографии четырнадцатилетний Лис и Надя, снимала явно я, а мама не вышла - мама в доме; а еще через два часа обе девчонки, насмерть перепуганные и зареванные, прибегут ко мне рассказывать, как них напала большая собака и укусила Надю... Мы с мамой их успокаивали, отпаивали валерьянкой и чаем с вареньем, Надюшка плакала, потому что ее больно укусили, а Лиска была просто в шоке, руки ледяные, и ее трясло...
А вот - совсем недавняя фотография: Мишенька, говорю, поди ко мне, котенька, я тебе листочек дам! И дед снял этот момент на телефон, а получился внезапно тот же самый кадр, который снял безвестный фотограф много-много лет назад... Там моя юная мама протягивает мне, полуторагодовалой, листочек. Я - смешная, такая кубышечка в платочке, тянусь за листиком, а маме, господибожемой...маме всего лишь 25, и подумать только, что ее нет с нами уже 11 лет...
Вот такие штуки. В каждой фотке - застывшая каплелька жизни, как муха в янтаре.
Между "тик" и "так"...
Слушайте, а кстати: вам нужны мои фотки? У меня их много, а выкладывать часто нет сил (но хочется). На очереди - Стокгольм и Копенгаген, два города и много по ходу сочиненных сказочных сюжетов.
Если хотите - поделюсь.