Удмуртский выпуск.
В воскресенье я попала в Святая Святых - внутренний дворик Театрального училища (института) им. Щепкина.
Ходили со свекровью и ее коллегой, тоже чрезвычайно симпатичным доктором. Дворик этого самого училища напомнил свекрови Каркассон. По-моему, очень поэтичное сравнение - ты внезапно оказался ВНУТРИ театральной жизни, за кулисами. Кстати, попасть туда более чем реально, билеты продаются. По батареям жмутся студенты, чуть пошарпанные стены создают ощущение "иной" жизни, иных ценностей. Вдохновение так и прыгает по истертым ступеням.
Давненько не была я на студенческих спектаклях. И чего я так редко на них хожу? Ведь каждый раз оказывается удачным.
4 курс, мастерская Кознова. Как написано в программке - "Удмуртский выпуск". Мне думается, это система такая - учатся сначала у себя, потом доучиваются в Москве. Важно это лишь на случай, если очень хочется потом отслеживать кого-то, а искать неясно как. Ребята - оттуда, и,боюсь, это значит, что искать их потом в Ижевске, я пока туда не особенно собиралась.
Спектакль гордо назывался "Девы", по рассказам Федора Абрамова, а повествовал он о Пинежских бабушках-крестьянках, доживающих свой советский век в байках, фуфайках и забвении.
Сложный для драматургии материал благодаря умелому сценарию и постановке выглядел донельзя легким, и это первое, что меня удивило. Тем более, что я несколько сторонюсь социальных драм, особенно этого исторического периода - кроме острого чувства стыда мне не удается обычно ничего испытать. Однако, именно на лавочке 20 аудитории я поняла, что - пора, что воспоминания этих вот "бурановских бабушек" уже похожи на эпос "В лесах и на горах" Мельникова-Печерского, это уже память, а она нужна нам, очень-очень!
Бабушек играли девушки, но смешным это было от силы 1,5 минуты - без грима, без дистанции (камерный зальчик), без сторонних ухищрений они стали бабушками годов эдак 30х рождения. Мимика, походка, жестикуляция,и,самое главное - ВЗГЛЯД. Ох, как пробирает взгляд старухи Саломеи - а ведь Наталье Алексеевой совершенно некуда смотреть - она утыкается взглядом в наши лица, такие близкие, такие здешние - а взгляд ее - взгляд старухи-икотницы-подвижницы из забытой Богом деревеньки Койды - тверд суров и далек от московской суеты.
Детские лица старушек - еще одна правда жизни и находка режиссера. Мы почти не меняемся, сквозь наслоения лет, макияжа,стиля, возраста; сквозь бороду, лысину и седину мы всегда проглядываем 5-7 летними детьми. Я видела. Я вижу. И самые ветхие бабулечки в раю будут бегать конопатыми девчонками, в чем мы можем лично убедиться в 20ой аудитории института имени Щепкина.
И из-за удовольствия от талантливой работы, я готова простить даже ту чернушную часть - этот зверский "Бабилей", который один - не о любви, а о дикости. Для меня спектакль немного слился, приземлился, уровнился, и я ушла расстроенной. Верю! Верю! Деревенские пьянки и для меня - не terra incognita. Но это и не жинь, и не любовь.
Ходили со свекровью и ее коллегой, тоже чрезвычайно симпатичным доктором. Дворик этого самого училища напомнил свекрови Каркассон. По-моему, очень поэтичное сравнение - ты внезапно оказался ВНУТРИ театральной жизни, за кулисами. Кстати, попасть туда более чем реально, билеты продаются. По батареям жмутся студенты, чуть пошарпанные стены создают ощущение "иной" жизни, иных ценностей. Вдохновение так и прыгает по истертым ступеням.
Давненько не была я на студенческих спектаклях. И чего я так редко на них хожу? Ведь каждый раз оказывается удачным.
4 курс, мастерская Кознова. Как написано в программке - "Удмуртский выпуск". Мне думается, это система такая - учатся сначала у себя, потом доучиваются в Москве. Важно это лишь на случай, если очень хочется потом отслеживать кого-то, а искать неясно как. Ребята - оттуда, и,боюсь, это значит, что искать их потом в Ижевске, я пока туда не особенно собиралась.
Спектакль гордо назывался "Девы", по рассказам Федора Абрамова, а повествовал он о Пинежских бабушках-крестьянках, доживающих свой советский век в байках, фуфайках и забвении.
Сложный для драматургии материал благодаря умелому сценарию и постановке выглядел донельзя легким, и это первое, что меня удивило. Тем более, что я несколько сторонюсь социальных драм, особенно этого исторического периода - кроме острого чувства стыда мне не удается обычно ничего испытать. Однако, именно на лавочке 20 аудитории я поняла, что - пора, что воспоминания этих вот "бурановских бабушек" уже похожи на эпос "В лесах и на горах" Мельникова-Печерского, это уже память, а она нужна нам, очень-очень!
Бабушек играли девушки, но смешным это было от силы 1,5 минуты - без грима, без дистанции (камерный зальчик), без сторонних ухищрений они стали бабушками годов эдак 30х рождения. Мимика, походка, жестикуляция,и,самое главное - ВЗГЛЯД. Ох, как пробирает взгляд старухи Саломеи - а ведь Наталье Алексеевой совершенно некуда смотреть - она утыкается взглядом в наши лица, такие близкие, такие здешние - а взгляд ее - взгляд старухи-икотницы-подвижницы из забытой Богом деревеньки Койды - тверд суров и далек от московской суеты.
Детские лица старушек - еще одна правда жизни и находка режиссера. Мы почти не меняемся, сквозь наслоения лет, макияжа,стиля, возраста; сквозь бороду, лысину и седину мы всегда проглядываем 5-7 летними детьми. Я видела. Я вижу. И самые ветхие бабулечки в раю будут бегать конопатыми девчонками, в чем мы можем лично убедиться в 20ой аудитории института имени Щепкина.
И из-за удовольствия от талантливой работы, я готова простить даже ту чернушную часть - этот зверский "Бабилей", который один - не о любви, а о дикости. Для меня спектакль немного слился, приземлился, уровнился, и я ушла расстроенной. Верю! Верю! Деревенские пьянки и для меня - не terra incognita. Но это и не жинь, и не любовь.