"Трудно быть богом"
Были позавчера с мужем в «Ролане» на закрытом показе. Смотрели «Трудно быть богом» Алексея Германа.
Страшное кино. Герман создал мир без поэзии, живописи, музыки и философии. В этом мире умеют только пить, жрать, срать, драться и убивать. Политики в этом мире навалом: дон Рэба убивает короля и принца, расчищая место для Ордена, а потом Орден расправляется с доном Рэбой. Ну а еще в этом мире с избытком хватает грязи, дерьма и палачей. В этом мире вешают рыжих и умников, остальные живут себе потихоньку, никого не трогают - и их не трогают. Даже дети здесь привыкли к убийствам, казням и голым трупам, валяющимся в грязи.
«Это не Земля, это другая планета» предупреждает голос за кадром. Наверное, для того, чтоб зритель не ошибся и не начал искать в фильме всякие аллюзии. Но снята эта «неземля» самым земным из наших великих кинорежиссеров ХХ века. И поэтому мир Арканара в исполнении Германа выглядит настоящим и плотным, насыщенным настолько, что первоисточник - повесть Стругацких - начинает казаться бледной плоской тенью. Режиссер и сценарист, экранизируя повесть, пошли вглубь текста, выкопали оттуда все, что могли, а потом добавили свое, новое, не менее талантливое содержание.
«Под Орденом не воруют» и с «Божественным не шути» претендует на мэм не меньше, чем широко известные цитаты из повести . Впрочем, практически все они вошли в картину. «Трудно быть богом» - лучшая на сегодняшний момент экранизация Стругацких. Можно еще долго рассуждать о том, как это кино сделано: актерские работы, операторская работа, монтаж… Но не хочется, потому что ничего, кроме «Потрясающе!» я сказать не могу. С точки зрения кинематографического ремесла картина Германа подобна фрескам Микеланджело в Сикстинской капелле: высочайший уровень мастерства и тяжелейший изнурительный труд.
Я получил за труд лишь зоб, хворобу
(Так пучит кошек мутная вода,
В Ломбардии - нередких мест беда!)
Да подбородком вклинился в утробу;
Грудь - как у гарпий; череп, мне на злобу,
Полез к горбу; и дыбом - борода;
А с кисти на лицо течет бурда,
Рядя меня в парчу, подобно гробу;
Сместились бедра начисто в живот,
А зад, в противовес, раздулся в бочку;
Ступни с землею сходятся не вдруг;
Свисает кожа коробом вперед,
А сзади складкой выточена в строчку,
И весь я выгнут, как сирийский лук.
Так Микеланджело писал о своей работе над фресками в Сикстинской капелле (перевод А.М.Эфроса). Думаю, что нечто подобное мог бы сказать о работе над фильмом не только режиссер, но и каждый член съемочной группы. В этой картине нет маленьких и простеньких ролей, даже массовка у Германа работает «на разрыв аорты».
Микеланджело было трудно писать свои фрески, а зрителям не так-то просто их рассматривать: приходится задирать голову, выгибая шею до хруста в позвонках. Картину Германа тоже смотреть трудно - но не скучно. В ней нет ложной многозначительности и нарочитой замедленности, за которыми обычно скрывается полное отсутствие какой-либо мысли. Режиссер дает возможность зрителю три часа пожить в созданном им мире - страшном, грубом, грязном мире во многом напоминающем наш.
Словом, я рекомендую всем думающим людям посмотреть эту картину.
Страшное кино. Герман создал мир без поэзии, живописи, музыки и философии. В этом мире умеют только пить, жрать, срать, драться и убивать. Политики в этом мире навалом: дон Рэба убивает короля и принца, расчищая место для Ордена, а потом Орден расправляется с доном Рэбой. Ну а еще в этом мире с избытком хватает грязи, дерьма и палачей. В этом мире вешают рыжих и умников, остальные живут себе потихоньку, никого не трогают - и их не трогают. Даже дети здесь привыкли к убийствам, казням и голым трупам, валяющимся в грязи.
«Это не Земля, это другая планета» предупреждает голос за кадром. Наверное, для того, чтоб зритель не ошибся и не начал искать в фильме всякие аллюзии. Но снята эта «неземля» самым земным из наших великих кинорежиссеров ХХ века. И поэтому мир Арканара в исполнении Германа выглядит настоящим и плотным, насыщенным настолько, что первоисточник - повесть Стругацких - начинает казаться бледной плоской тенью. Режиссер и сценарист, экранизируя повесть, пошли вглубь текста, выкопали оттуда все, что могли, а потом добавили свое, новое, не менее талантливое содержание.
«Под Орденом не воруют» и с «Божественным не шути» претендует на мэм не меньше, чем широко известные цитаты из повести . Впрочем, практически все они вошли в картину. «Трудно быть богом» - лучшая на сегодняшний момент экранизация Стругацких. Можно еще долго рассуждать о том, как это кино сделано: актерские работы, операторская работа, монтаж… Но не хочется, потому что ничего, кроме «Потрясающе!» я сказать не могу. С точки зрения кинематографического ремесла картина Германа подобна фрескам Микеланджело в Сикстинской капелле: высочайший уровень мастерства и тяжелейший изнурительный труд.
Я получил за труд лишь зоб, хворобу
(Так пучит кошек мутная вода,
В Ломбардии - нередких мест беда!)
Да подбородком вклинился в утробу;
Грудь - как у гарпий; череп, мне на злобу,
Полез к горбу; и дыбом - борода;
А с кисти на лицо течет бурда,
Рядя меня в парчу, подобно гробу;
Сместились бедра начисто в живот,
А зад, в противовес, раздулся в бочку;
Ступни с землею сходятся не вдруг;
Свисает кожа коробом вперед,
А сзади складкой выточена в строчку,
И весь я выгнут, как сирийский лук.
Так Микеланджело писал о своей работе над фресками в Сикстинской капелле (перевод А.М.Эфроса). Думаю, что нечто подобное мог бы сказать о работе над фильмом не только режиссер, но и каждый член съемочной группы. В этой картине нет маленьких и простеньких ролей, даже массовка у Германа работает «на разрыв аорты».
Микеланджело было трудно писать свои фрески, а зрителям не так-то просто их рассматривать: приходится задирать голову, выгибая шею до хруста в позвонках. Картину Германа тоже смотреть трудно - но не скучно. В ней нет ложной многозначительности и нарочитой замедленности, за которыми обычно скрывается полное отсутствие какой-либо мысли. Режиссер дает возможность зрителю три часа пожить в созданном им мире - страшном, грубом, грязном мире во многом напоминающем наш.
Словом, я рекомендую всем думающим людям посмотреть эту картину.