Последнее дело майора РАЙХЕЛЯ
Оригинал взят у army_reporter в Последнее дело майора РАЙХЕЛЯ
Немецкий связной самолет Fi-156C-5 «Шторьх» на финском аэродроме
20 июня 1942 года в расположении частей 21-ой армии Юго-Западного фронта потерпел крушение самолет «Шторьх» немецкого штабного офицера майора Райхеля.
Вопреки всем инструкциям безопасности в портфеле с документами Райхеля находился план крупной стратегической наступательной операции «Блау», цель которой сводилась к прорыву советской обороны с последующим выходом к нефтяным месторождениям Кавказа. Портфель с документами был срочно передан в Ставку. Но неожиданный «подарок судьбы» был слишком хорош для того, чтобы ему можно было слепо верить…
Таким образом, командование Юго-Западного и Брянского фронтов получило в общих чертах информацию о планах и намерениях противника в начальный период операции «Блау». За 8 дней до фактического наступления немецких войск об этом узнали и в Ставке ВГК. Необходимо отметить, что не только захваченные документы противника послужили сигналом советскому командованию о готовящемся наступлении противника. Благодаря действиям советской разведки и агентуры, а также в результате анализа поступающей информации, в Ставке еще весной стало известно о возможности наступления врага на курско-воронежском направлении. Однако впервые предположения советского командования о намерениях противника получали столь конкретное документальное подтверждение. Немецкие документы рассекречивали замысел операции по окружению советских войск с последующим выходом к Дону в районе Воронежа. Размах операции и численность задействованных войск, а также ее оперативная глубина говорили о «Блау» как об одной из крупнейших стратегических операций Восточного фронта. Начальник штаба Брянского фронта генерал Казаков, определенно заявил: «Стало очевидным, что противник готовит крупную наступательную операцию на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов <…> документ позволяет ожидать два сильных удара противника: один силами 4-й танковой и 2-й армии из района Курск - Щигры, и второй силами 6-й армии из района Харькова». Далее, анализируя ориентировку в деталях, Казаков сделал правильный вывод относительно намерений немцев.
М.И. Казаков прикрепляет орден Суворова на знамя 8-й гвардейской дивизии
Однако в Ставке далеко не были уверены в том, что трофейные документы являются подлинными, а не представляют собой часть ловко продуманной дезинформации. Тем более что положение, сложившееся на фронте, было далеко от идеального. Немецкие войска оправились от поражений зимы 1941/1942 и нанесли нашим частям чувствительные удары по Харькову, Новгороду, в Крыму и на Керченском полуострове. Подозрительность, никогда не покидавшая Сталина, еще более усилилась после 22 июня 1942 года, когда запланированное немецкое тактическое наступление так и не началось. Сталин предполагал, что немцы, перехватившие стратегическую инициативу, готовят новое наступление на Москву, а данная дезинформация призвана заставить Ставку убрать резервы на воронежское направление с московского, и оголить оборону столицы.
Когда 28 июня на 40-ю армию обрушился удар противника, и его наступление стало развиваться в полном соответствии с планом, уже более недели находившемся в руках советского командования, время было упущено. Спешно перебрасываемые резервы не успевали сосредоточиться на нужных направлениях. Без тылов и средств усиления, без взаимодействия с соседними частями, не имея времени на планирование операции и рекогносцировку местности, резервы, как правило, вступали в бой по частям и не могли остановить или, тем более, разгромить рвущиеся вперед штурмовые группировки немцев. Вражеское наступление стремительно развивалось, охватывая все новые районы, и было нацелено глубоко в тыл советских войск, затем поворачивало на юг и скоро вынудило все наши войска на сплошном фронте от Курска до берегов Черного моря начать отступление, сопоставимое по масштабу с трагическим отступлением 1941 года.
Артиллерийский расчет Красной Армии ведет огонь по противнику. Юго-Западный фронт.
1 июля 1942 года, на четвёртый день ожесточённых боев в журнале военных действий Брянского фронта была сделана многозначительная запись: «Противник почти в точности реализует свой план, изложенный в захваченной Юго-Западным фронтом 20 июня директиве». Эта осторожная ремарка была, по сути, первым, пусть и косвенным признанием того, что захваченные документы майора Райхеля были подлинным планом немецкого командования, а не дезинформацией, как ошибочно думали в Ставке. Но это признание было, увы, запоздалым.
Источник информации о крушении самолета «Шторх» немецкого штабного офицера майора Райхеля: сайт «О загадках военно-политической истории
ХХ века».
Если у Вас есть фотоснимки о крушении самолета «Шторх» немецкого штабного офицера майора Райхеля, просим выкладывать их в комментариях этого поста.
Источник информации о фото: Военный альбом.
Если вам понравился этот репортаж, то Давайте дружить. Для перепоста воспользуйтесь кнопкой «Поделись с друзьями» и/или нажмите иконки внизу. Спасибо за внимание!
Немецкий связной самолет Fi-156C-5 «Шторьх» на финском аэродроме
20 июня 1942 года в расположении частей 21-ой армии Юго-Западного фронта потерпел крушение самолет «Шторьх» немецкого штабного офицера майора Райхеля.
Вопреки всем инструкциям безопасности в портфеле с документами Райхеля находился план крупной стратегической наступательной операции «Блау», цель которой сводилась к прорыву советской обороны с последующим выходом к нефтяным месторождениям Кавказа. Портфель с документами был срочно передан в Ставку. Но неожиданный «подарок судьбы» был слишком хорош для того, чтобы ему можно было слепо верить…
Таким образом, командование Юго-Западного и Брянского фронтов получило в общих чертах информацию о планах и намерениях противника в начальный период операции «Блау». За 8 дней до фактического наступления немецких войск об этом узнали и в Ставке ВГК. Необходимо отметить, что не только захваченные документы противника послужили сигналом советскому командованию о готовящемся наступлении противника. Благодаря действиям советской разведки и агентуры, а также в результате анализа поступающей информации, в Ставке еще весной стало известно о возможности наступления врага на курско-воронежском направлении. Однако впервые предположения советского командования о намерениях противника получали столь конкретное документальное подтверждение. Немецкие документы рассекречивали замысел операции по окружению советских войск с последующим выходом к Дону в районе Воронежа. Размах операции и численность задействованных войск, а также ее оперативная глубина говорили о «Блау» как об одной из крупнейших стратегических операций Восточного фронта. Начальник штаба Брянского фронта генерал Казаков, определенно заявил: «Стало очевидным, что противник готовит крупную наступательную операцию на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов <…> документ позволяет ожидать два сильных удара противника: один силами 4-й танковой и 2-й армии из района Курск - Щигры, и второй силами 6-й армии из района Харькова». Далее, анализируя ориентировку в деталях, Казаков сделал правильный вывод относительно намерений немцев.
М.И. Казаков прикрепляет орден Суворова на знамя 8-й гвардейской дивизии
Однако в Ставке далеко не были уверены в том, что трофейные документы являются подлинными, а не представляют собой часть ловко продуманной дезинформации. Тем более что положение, сложившееся на фронте, было далеко от идеального. Немецкие войска оправились от поражений зимы 1941/1942 и нанесли нашим частям чувствительные удары по Харькову, Новгороду, в Крыму и на Керченском полуострове. Подозрительность, никогда не покидавшая Сталина, еще более усилилась после 22 июня 1942 года, когда запланированное немецкое тактическое наступление так и не началось. Сталин предполагал, что немцы, перехватившие стратегическую инициативу, готовят новое наступление на Москву, а данная дезинформация призвана заставить Ставку убрать резервы на воронежское направление с московского, и оголить оборону столицы.
Когда 28 июня на 40-ю армию обрушился удар противника, и его наступление стало развиваться в полном соответствии с планом, уже более недели находившемся в руках советского командования, время было упущено. Спешно перебрасываемые резервы не успевали сосредоточиться на нужных направлениях. Без тылов и средств усиления, без взаимодействия с соседними частями, не имея времени на планирование операции и рекогносцировку местности, резервы, как правило, вступали в бой по частям и не могли остановить или, тем более, разгромить рвущиеся вперед штурмовые группировки немцев. Вражеское наступление стремительно развивалось, охватывая все новые районы, и было нацелено глубоко в тыл советских войск, затем поворачивало на юг и скоро вынудило все наши войска на сплошном фронте от Курска до берегов Черного моря начать отступление, сопоставимое по масштабу с трагическим отступлением 1941 года.
Артиллерийский расчет Красной Армии ведет огонь по противнику. Юго-Западный фронт.
1 июля 1942 года, на четвёртый день ожесточённых боев в журнале военных действий Брянского фронта была сделана многозначительная запись: «Противник почти в точности реализует свой план, изложенный в захваченной Юго-Западным фронтом 20 июня директиве». Эта осторожная ремарка была, по сути, первым, пусть и косвенным признанием того, что захваченные документы майора Райхеля были подлинным планом немецкого командования, а не дезинформацией, как ошибочно думали в Ставке. Но это признание было, увы, запоздалым.
Источник информации о крушении самолета «Шторх» немецкого штабного офицера майора Райхеля: сайт «О загадках военно-политической истории
ХХ века».
Если у Вас есть фотоснимки о крушении самолета «Шторх» немецкого штабного офицера майора Райхеля, просим выкладывать их в комментариях этого поста.
Источник информации о фото: Военный альбом.
Если вам понравился этот репортаж, то Давайте дружить. Для перепоста воспользуйтесь кнопкой «Поделись с друзьями» и/или нажмите иконки внизу. Спасибо за внимание!