Авиа, которая не летает
Страшно люблю ехать в машине и это со мной давно. Когда я был маленький, у деда был чешский фургончик Avia A21. Это, ребята, был детствообразующий автомобиль! Синяя жужелица мечты!
Такой однообъемный бескапотный грузовой фургон, почти квадратный, если смотреть сверху. Железный кузов синего цвета, распашные двери сзади и сдвижная, вечно неработающая дверь сбоку. И только крыша грузовой части у него была прогрессивная - из белого просвечивающего пластика, чтобы в кузове было достаточно света для комфортной погрузки пожитков.
Он, конечно, казался маленькому мне очень большим, высоченным. Грузовик!
В кабине широкое сиденье на троих, а за ним небольшая полка-спальник за занавесочкой. Когда мы ехали куда-нибудь далеко, и я начинал клевать носом, меня перекладывали на эту полку и закрывали занавесочкой. Я клал голову на оранжевую надувную подушку и она уносила меня на своих маленьких надувных волнах.
Но спать я не любил, потому что пока спишь - теряются драгоценные моменты езды.
Поколение детских автокресел, многоточечных ремней и всяких ABS - да что вы знаете о безопасности движения? Я вообще там ездил стоя.
Пол в кабине был ровный, а вдоль торпедо от руля до правой двери шёл прорезиненный поручень. Буквально помню его под пальцами: прямоугольное сечение со скруглёнными углами, несколько тонких резиновых рёбрышек вдоль широкой стороны.
Я стоял, держался обеими руками за этот поручень и смотрел вперёд. Слева рулил дед, справа сидела бабушка и уговаривала меня что-нибудь поесть, а потом пойти на полочку поспать. Навстречу с жужжанием неслось лето в деревне и в целом жизнь.
Жужжание я тоже помню отлично. Даже не жужжание - двигатель издавал звук... вы должны меня понять - звук мохнатой газонокосилки. Звук пятитонного синего шмеля.
А ещё Авиа безжалостно козлила на неровностях. Короткая база и высокий кузов - стоило только заехать на ухабы, и пассажиры начинали отрываться от сидений, а я крепче держался за поручень, чтобы не улететь к потолку. Понятно, что поездки по ухабам я всегда ждал.
Авиа красовалась на миллионе моих рисунков, ничего в жизни я не рисовал так тщательно. Особенно, конечно, фары. Фары - главная деталь любого автомобиля. Когда фары перестают быть главной деталью, считайте, что вы уже взрослый.
И ещё комары. Стараясь добиться фотографического сходства, я рисовал комаров, расплющившихся о решетку радиатора. На хороший крупный рисунок помещалось до двадцати комаров.
Авиа вообще казалась мне похожей на деда, как хозяева становятся со временем похожи на своих собак. Было в ней что-то бесконечно надёжное, хотя взрослые, кажется, со мной не согласились бы.
А потом однажды вместо Авиа появилась Волга, которая, конечно, тоже жужжала, но уже не так. И наступила новая эпоха.
