Розовый парк и Мои Школы 11
Вчера ночью прилетел домой. Сегодня с утра обычная Лулушная баня, хозяйственно-закупочные дела и прогулки. Первое волна цветения сакур уже нахлынула на парки и улицы. Кое-что видно здесь:
После средних школ было бы естетственно перейти к высшим. Но, по уже упомянутым мною причинам, буду откладывать эту тему на потом. Да и есть у меня в запасе еще и другие школы: летние, МКЭ, оптимизации, бизнес, управления в области инноваций. В хронологическом порядке школа МКЭ была первой. Ну и начну с нее.
Мои Школы 11
Из циклов про ракетчиков, бани и компьютеры можно догадаться, что метод конечных элементов занимал заметное место в моей профессиональной деятельности как основной инструмент анализа конструций. Естетсвенно, что профессии учат не в университетах и школах, а на работе. Также естественно то, что занимаясь развитием МКЭ и оптимизационных методов, базирующихся на дискретных моделях, приходилось участвовать в большом количестве конференций. Некоторые из этих конференций назывались школами. Молодым ученым на этих конференция давали по 30 минут на доклад, а учителям, зрелым ученым, профессорам, - их привычные два академических часа с пятиминутной переменкой.
Одна из таких школ была в 1978 году в Риге. Обычная хорошая научная тусовка. Нашу лабораторию представляли мы с Женькой. Мой доклад по анализу стыка крыла с фюзеляжем тяжелого транспортного самолета, и Женькин - про специальный элемент для моделирования лонжеронов и нервюр, были выслушаны с интересом. Мы выделялись в этой академической среде своей прикладной направленностью и внедренческими успехами. И, честно признаюсь, у нас не было интереса к академическим изыскам в области объяснения МКЭ с позиций классических теорий Рицци и Бубнова с Галеркиным. Борьба за совместность перемещений и их производных на границах элементов, очень актуальная академическая проблема в СССР конца семидесятых, также никак не задевала нас. Более того, Женькин элемент был несовместным, а я уже задумывался о гибридном элементе и элементе в напряжениях, который будет реализован в РИПАКе спустя несклоько лет. Тусовались мы только в перерывах конференции и обедах. Вечерние пьянки в компании зрелых ученых нас совершенно не устраивали. Мы не были ни на открытии конференции, ни на ее закрытие, что проходили в ресторане Рига. Вечера мы проводили в первом в СССР ночном баре Юрас Перле.
Кстати, я был одним из немногих, кого пускали туда в джинсах. Да, всем остальным надо было быть в костюмах и при галстуке, а мне разрешали оставаться в своих привычных штанах и куртке. Может, при случае, расскажу, как это получилось. В баре было все очень необычно для тех махровых советских времен. Все, начиная с многоярусного, мякго-дропированного интерьера ночного клуба со стеклянным светящимся танцполом, и заканчива толстенной книгой коктейлей. Лайма Вайкуле (кто знает сейчас, кто это такая) была на сцене каждый вечер в костюме Чарли Чаплина в компании четырех здоровых парней. Все это выбивалось из привычной колеи советского времяпрепровождения. Бар закрывался только в шесть утра. В это время начинала ходить электричка из Юрмалы в Ригу.
Вот так и получилось, что рижская школа МКЭ дала мне первый опыт ночной клубной жизни.
Click to viewПосле средних школ было бы естетственно перейти к высшим. Но, по уже упомянутым мною причинам, буду откладывать эту тему на потом. Да и есть у меня в запасе еще и другие школы: летние, МКЭ, оптимизации, бизнес, управления в области инноваций. В хронологическом порядке школа МКЭ была первой. Ну и начну с нее.
Мои Школы 11
Из циклов про ракетчиков, бани и компьютеры можно догадаться, что метод конечных элементов занимал заметное место в моей профессиональной деятельности как основной инструмент анализа конструций. Естетсвенно, что профессии учат не в университетах и школах, а на работе. Также естественно то, что занимаясь развитием МКЭ и оптимизационных методов, базирующихся на дискретных моделях, приходилось участвовать в большом количестве конференций. Некоторые из этих конференций назывались школами. Молодым ученым на этих конференция давали по 30 минут на доклад, а учителям, зрелым ученым, профессорам, - их привычные два академических часа с пятиминутной переменкой.
Одна из таких школ была в 1978 году в Риге. Обычная хорошая научная тусовка. Нашу лабораторию представляли мы с Женькой. Мой доклад по анализу стыка крыла с фюзеляжем тяжелого транспортного самолета, и Женькин - про специальный элемент для моделирования лонжеронов и нервюр, были выслушаны с интересом. Мы выделялись в этой академической среде своей прикладной направленностью и внедренческими успехами. И, честно признаюсь, у нас не было интереса к академическим изыскам в области объяснения МКЭ с позиций классических теорий Рицци и Бубнова с Галеркиным. Борьба за совместность перемещений и их производных на границах элементов, очень актуальная академическая проблема в СССР конца семидесятых, также никак не задевала нас. Более того, Женькин элемент был несовместным, а я уже задумывался о гибридном элементе и элементе в напряжениях, который будет реализован в РИПАКе спустя несклоько лет. Тусовались мы только в перерывах конференции и обедах. Вечерние пьянки в компании зрелых ученых нас совершенно не устраивали. Мы не были ни на открытии конференции, ни на ее закрытие, что проходили в ресторане Рига. Вечера мы проводили в первом в СССР ночном баре Юрас Перле.
Кстати, я был одним из немногих, кого пускали туда в джинсах. Да, всем остальным надо было быть в костюмах и при галстуке, а мне разрешали оставаться в своих привычных штанах и куртке. Может, при случае, расскажу, как это получилось. В баре было все очень необычно для тех махровых советских времен. Все, начиная с многоярусного, мякго-дропированного интерьера ночного клуба со стеклянным светящимся танцполом, и заканчива толстенной книгой коктейлей. Лайма Вайкуле (кто знает сейчас, кто это такая) была на сцене каждый вечер в костюме Чарли Чаплина в компании четырех здоровых парней. Все это выбивалось из привычной колеи советского времяпрепровождения. Бар закрывался только в шесть утра. В это время начинала ходить электричка из Юрмалы в Ригу.
Вот так и получилось, что рижская школа МКЭ дала мне первый опыт ночной клубной жизни.