(no subject)
Утром сходил в джим-бассейн-сауну, пообщался в сети и вдарил по Ютовским дорогам, пробираясь по проселкам в сторону Прово:
На полпути встретился городишко Спрингвилл, в котором я и повернул на восток, в поисках дороги в новый для меня каньон:
Дорогу нашел и проехал по ней до упора, до того места, где она еще закрыта, завалена снегом. Вернулся немного вниз. Остановился в парке. Прогулялся вдоль речки:
Подснежников не нашел. Зато, чуть ниже, в зарослях низкорослого дуба наткнулся на оленей:
В Прово попал уже в начале третьего. Поел в привычном китайском ресторане, погулял по улицам. В центре необычно многолюдно. Дети и женщины бродят с корзинками и ведерками для яиц. Даже соревнования по метанию для детей устроили в нескольких местах. Чего-то рано они начали. Воскресенье ведь только завтра.
Ну, и про школы надо немного написать.
Мои Школы 10
Заканчивая со средними и хайскул, надо упомянуть еще несколько школ. Две из них расположены в Германии. Одна в городишке Альтенбург, другая - в Лейпциге. В этих школах училась моя сестра, когда наш отец служил в ГСВГ (Группа Советских Войск в Германии). Я уже был студентом КуАИ, но все каникулы и праздники проводил в ГДР, дома у родителей. Учителей в советские школы ГДР отбирали по конкурсу. Могу сказать, что все, кто учился и закончил школы в восточной Германии, получили очень хорошее образование. Да и уровень учеников там был ровный. А это большое дело. Про ГДР, мои поездки и жизнь в этой уже давно несуществующей стране, возможно, расскажу как-нубудь. А пока, продолжим.
Ну, и последняя школа в этом повествовании - Manhatten High School for the Humanities. С детьми из этой школы я работал в начале девяностых в аэрокосмическом лагере на Кондурче, а затем был несколько раз и в их школе на Манхэттене. С директриссой, Нелли Джордан, мы дружим, ездим в гости друг к другу. Не часто, правда. Эта школа, ее учителя и дети стали поворотной точкой для меня в понимани основной американской идеи учебно-воспитательного процесса. Дети, какими бы слабыми и отвязными учениками они не были, равны учителю. Речь идет не о панибратсве и попустительстве, а о глубоком уважении учителем всех свобод ученика. Трудно давалось это понимание в августе 1991. Помогали сами дети, с которыми я подружился и с некоторыми дружу до сих пор.
Click to viewНа полпути встретился городишко Спрингвилл, в котором я и повернул на восток, в поисках дороги в новый для меня каньон:
Дорогу нашел и проехал по ней до упора, до того места, где она еще закрыта, завалена снегом. Вернулся немного вниз. Остановился в парке. Прогулялся вдоль речки:
Подснежников не нашел. Зато, чуть ниже, в зарослях низкорослого дуба наткнулся на оленей:
В Прово попал уже в начале третьего. Поел в привычном китайском ресторане, погулял по улицам. В центре необычно многолюдно. Дети и женщины бродят с корзинками и ведерками для яиц. Даже соревнования по метанию для детей устроили в нескольких местах. Чего-то рано они начали. Воскресенье ведь только завтра.
Ну, и про школы надо немного написать.
Мои Школы 10
Заканчивая со средними и хайскул, надо упомянуть еще несколько школ. Две из них расположены в Германии. Одна в городишке Альтенбург, другая - в Лейпциге. В этих школах училась моя сестра, когда наш отец служил в ГСВГ (Группа Советских Войск в Германии). Я уже был студентом КуАИ, но все каникулы и праздники проводил в ГДР, дома у родителей. Учителей в советские школы ГДР отбирали по конкурсу. Могу сказать, что все, кто учился и закончил школы в восточной Германии, получили очень хорошее образование. Да и уровень учеников там был ровный. А это большое дело. Про ГДР, мои поездки и жизнь в этой уже давно несуществующей стране, возможно, расскажу как-нубудь. А пока, продолжим.
Ну, и последняя школа в этом повествовании - Manhatten High School for the Humanities. С детьми из этой школы я работал в начале девяностых в аэрокосмическом лагере на Кондурче, а затем был несколько раз и в их школе на Манхэттене. С директриссой, Нелли Джордан, мы дружим, ездим в гости друг к другу. Не часто, правда. Эта школа, ее учителя и дети стали поворотной точкой для меня в понимани основной американской идеи учебно-воспитательного процесса. Дети, какими бы слабыми и отвязными учениками они не были, равны учителю. Речь идет не о панибратсве и попустительстве, а о глубоком уважении учителем всех свобод ученика. Трудно давалось это понимание в августе 1991. Помогали сами дети, с которыми я подружился и с некоторыми дружу до сих пор.