Отлив и Ракетчики 19
Отлив. Финская заводь совсем обмелела. Ева и другие рыбацкие посудины валяются на боку:
http://www.youtube.com/watch?v=GdNzODJ2lzU
Ну и, конечно же
Ракетчики (продолжение):
После обеда отправляюсь в класс в компании с двумя бойцами из своего отделения, наводить порядок. В отделении было двадцать человек: начальник - в звании капитан, два лейтенанта - старших оператора, прапорщик - дизелист, четыре сержанта и двенадцать рядовых. Солдаты и сержанты представляли собой многонациональную команду. Было по одному представителю из Армении, Грузии, Азербайджана, три человека с западной Украины, три - из восточной, остальные из разных городов России. Именно городов. В РВСН отбирали городских ребят, как более обтесанных, учившихся в городских школах, неплохо образованных и подготовленных для работы со сложной техникой.
Начинаем чистить оборудование, освобождать его от пыли, проверять и подматывать контакты. Через полчаса все готово к опробыванию. Включаю входной рубильник. Завожу моторы-преобразователи. На стойке загораются лампочки. Схемы на стенах показывают, что на шинах питания наземного оборудования есть напряжение. Вставляю ключ в гнездо пульта, подаю напряжение на борт, утапливая ключ в гнезде. Внимательно разглядываю схемы на стенах. Напряжение на борт подано. Все работает исправно. Некоторые лампочки на схеме перегорели, надо будет поменять. Продолжаю набор схемы готовности. Подаю напряжение на шины приборного отсека. Имитаторы гиростабилизированной платформы работают штатно, с некоторой временной задержкой на пульте загораются транспоратны готовности приборов. Довожу все до прорыва пиромембран и завершения набора. Ракета к пуску готова. Вынимаю ключ, внимательно смотрю на панель и на стены. Все нормально! Удивительно. Какое надежное оборудование производила наша промышленность! Столько лет все это было заброшено, не обслуживалось. Но золотые контакты не окисливаются. Ура! Все работает!
Майские праздники накатили неожиданно. Нам предложили принять участие в «голубом огоньке», устраиваемом в клубе части. Я, Гена, Валерка и примкнувший к нам Слава Потудин, скинулись по десятке и заказали отдельный столик. Решили идти в клуб в парадной форме. Часа два ушло на вкручивание звездочек, пришивание погонов, глажение белых рубашек. Голубые парадные кители украшали академические значки КуАИ и гвардейские знаки отличия. Решили одеться в строевом варианте, что означает портупею, галифе и сапоги. Белые рубашки, черные галстуки, голубые фуражки, золотого шитья погоны, голубые кители, ярко-желтые портупеи с позолоченными пряжками, голубые галифе и сверкающие хромовые сапоги - зрелище еще то!
Столики были уже накрыты. Стандартный набор: бутылка Советского Шампанского, водка Столичная, бутылка Крымского портвейна, мясной салат, овощной салат, колбаса и сыр, лимонад и минералка. Горячее блюдо, бифштекс с картошкой, принесли позже. Мы, как оказалось, были единственными лейтенантами в этом зале. Основные участники - капитаны и майоры с женами и подругами. Публика, в основном тридцатилетняя, быстро набирала обороты. Через пол часа на сцене появились музыканты, и понеслась советская попса тех лет.
Главный инженер нашего дивизиона, майор Дубинин, был уже в очень хорошем настроении. Он снял китель и влез на сцену. Из ширинки его парадных брюк торчал кончик белой рубашки. Никто его не мог остановить, да и не пытался особо. Хотя мне было как-то неуютно от этого. Стыдно за него, за этот клочек белой материи, торчащий уж очень вызывающе неприлично. Майор забрал микрофон у певца, в сержантском звании.
«Давай дроздов!» - приказал майор и затянул - «Вы слыхали, как поют дрозды-ы, нет, не те дрозды-ы, не полевы-ы-ые».
Слух и голос у майора присутствовали. Пел он громко и уверенно. Музыканты без труда подстроились под него.
«А дрозды-ы, волшебники дрозды-ы, милые избранники лесны-ы-е» - продолжал майор.
Начались танцы. Не один я себя чувствовал не в своей тарелке. Кузя предложил побыстрей закончить с едой и перебраться куда-нибудь в более приятное место с нормальной музыкой. Мы в то время слушали Битлз, Роллинг Стоунз, Пинкфлойд, Маккарти и его Крылья, Веберовского Исуса Христа - суперзвезду. Записи Высоцкого и Окуджавы присутствовали на наших магнитофонах тоже. А мне еще нравился Вертинский.
Допив вино и водку, доев салаты, мы вышли из клуба. Майский вечер благоухал. Городок утопал в кустах сирени, которая уже начинала цвести. Быстро переодевшись в общаге, мы отправились на озеро, прихватив касетный магнитофон. Вечер был замечателен сам по себе и магнитофон мы не включали. Прогулка по красивым местам быстро выветрила алкогольные пары.
На следующий день на КП комбат, майор Новиченок, объявил офицерам нашей батареи, что завтра будем воевать. Это означало, что будет проводиться полномасштабное комплексное занятие, называемое КЗ. Батарея для этой цели снимается с боевого дежурства, так как будем работать с учебной ракетой.
Как и ожидалось, во вторник, после завтрака, прозвучал сигнал учебной тревоги, но только для нашей батареи. Я и Виталик Заборный прямо из гостиницы побежали на старт. На КП батареи я взял стартовый ключ и отправился в аппаратную. Переоделся в резиново-свинцовую робу и сапоги. Зашел в дизельную. Посмотрел, как сержант Макаревич запустил дизель, сам включил генераторы, расчехлил стойки. Прозвучала команда о переходе из постоянной готовности в повышенную. Это означало, что ракета останется на тележке в горизонтальном положении, но с пристыкованной головной частью. Примерно два часа дежурили в таком положении. Старшина батареи, цыган Мороз, привез обед. Поели в две смены. Стало скучно, потянуло в сон. Прозвучала команда перейти в полную готовность.Еще пара часов ушло на то, чтобы поставить, заправить и прицелить ракету. Напряжение на борт не подававалось и схема готовности к пуску не набиралась. Обычно, в полной боевой готовности на головную часть надевался термочехол, согревающий заряд зимой и защищающий его от солнечного воздействия летом. Виталий Заборный управлял этим делом
Я удобно расположился на шикарном кожаном диване, стоявшем в углу аппаратной. Достал книжку карманного формата. Это было произведение Воениздата на английском языке. Называлась «Fall out for laugh», юмористический сборник, созданный на основе публикаций в военных журналах США и Англии. Удивлялся их хваленому юмору. Например, на аэрошоу у жены летчика спрашивают: «Вам не страшно за мужа?» И получают ответ: «Нет, но денег жалко, у него всегда в карманах полно мелочи. Боюсь, высыпалось все». Ну, над чем тут смеяться? То ли дело, наш армейский юмор, типа «Сапоги надо чистить с вечера, чтобы утром их одеть на свежую голову».
Прибегает «немец», капитан, специалист по головной части. Немцами их называют еще с тех времен, когда жили они совершенно изолированной жизнью, не имели права общаться с ракетчиками, иметь дружеские связи было разрешено только среди своих коллег. Инструкции, регламентирующие их жизнь, были очень строгими. Но и зарплата у них была выше. Это факт. После введения КБУ и системы защиты от несанкционированных пусков правила их поведения стали немного мягче. Разрешили им разговаривать и с обычными людьми.
В соответствии с инструкцией, я расчехлял не только свои пульты, но и его узенькую стойку с переключателем на три положения и единственной кнопкой.
Вежливо киваю и освобождаю ему свой стул.
«Смотрите, не промахнитесь» - немного с издевкой говорю я, имея в виду положение переключателя.
«Это вы там не промахнитесь, прицельтесь получше» - поддерживает шутку он.
Связавшись с КП дивизиона, он получает задание. Ставит переключатель в среднее положение, давит кнопку, смотрит на транспаранты. Докладывает о готовности заряда к работе. Для меня так и осталось загадкой, что он там настраивал. Может тип взрыва: воздушный, наземный, подземный? Или еще чего?
Капитан, которому уже за сорок, остается в аппаратной тоже. Он тут уже много лет, все знает. Он мне кажется стариком.
«Прилягу я, сосну немного. Это бадяга до утра продлится. Разбуди, когда свистнут» - просит он, и в защитной робе укладывается на моем диване.
«Ладно» - бросаю в ответ.
http://www.youtube.com/watch?v=GdNzODJ2lzU
Ну и, конечно же
Ракетчики (продолжение):
После обеда отправляюсь в класс в компании с двумя бойцами из своего отделения, наводить порядок. В отделении было двадцать человек: начальник - в звании капитан, два лейтенанта - старших оператора, прапорщик - дизелист, четыре сержанта и двенадцать рядовых. Солдаты и сержанты представляли собой многонациональную команду. Было по одному представителю из Армении, Грузии, Азербайджана, три человека с западной Украины, три - из восточной, остальные из разных городов России. Именно городов. В РВСН отбирали городских ребят, как более обтесанных, учившихся в городских школах, неплохо образованных и подготовленных для работы со сложной техникой.
Начинаем чистить оборудование, освобождать его от пыли, проверять и подматывать контакты. Через полчаса все готово к опробыванию. Включаю входной рубильник. Завожу моторы-преобразователи. На стойке загораются лампочки. Схемы на стенах показывают, что на шинах питания наземного оборудования есть напряжение. Вставляю ключ в гнездо пульта, подаю напряжение на борт, утапливая ключ в гнезде. Внимательно разглядываю схемы на стенах. Напряжение на борт подано. Все работает исправно. Некоторые лампочки на схеме перегорели, надо будет поменять. Продолжаю набор схемы готовности. Подаю напряжение на шины приборного отсека. Имитаторы гиростабилизированной платформы работают штатно, с некоторой временной задержкой на пульте загораются транспоратны готовности приборов. Довожу все до прорыва пиромембран и завершения набора. Ракета к пуску готова. Вынимаю ключ, внимательно смотрю на панель и на стены. Все нормально! Удивительно. Какое надежное оборудование производила наша промышленность! Столько лет все это было заброшено, не обслуживалось. Но золотые контакты не окисливаются. Ура! Все работает!
Майские праздники накатили неожиданно. Нам предложили принять участие в «голубом огоньке», устраиваемом в клубе части. Я, Гена, Валерка и примкнувший к нам Слава Потудин, скинулись по десятке и заказали отдельный столик. Решили идти в клуб в парадной форме. Часа два ушло на вкручивание звездочек, пришивание погонов, глажение белых рубашек. Голубые парадные кители украшали академические значки КуАИ и гвардейские знаки отличия. Решили одеться в строевом варианте, что означает портупею, галифе и сапоги. Белые рубашки, черные галстуки, голубые фуражки, золотого шитья погоны, голубые кители, ярко-желтые портупеи с позолоченными пряжками, голубые галифе и сверкающие хромовые сапоги - зрелище еще то!
Столики были уже накрыты. Стандартный набор: бутылка Советского Шампанского, водка Столичная, бутылка Крымского портвейна, мясной салат, овощной салат, колбаса и сыр, лимонад и минералка. Горячее блюдо, бифштекс с картошкой, принесли позже. Мы, как оказалось, были единственными лейтенантами в этом зале. Основные участники - капитаны и майоры с женами и подругами. Публика, в основном тридцатилетняя, быстро набирала обороты. Через пол часа на сцене появились музыканты, и понеслась советская попса тех лет.
Главный инженер нашего дивизиона, майор Дубинин, был уже в очень хорошем настроении. Он снял китель и влез на сцену. Из ширинки его парадных брюк торчал кончик белой рубашки. Никто его не мог остановить, да и не пытался особо. Хотя мне было как-то неуютно от этого. Стыдно за него, за этот клочек белой материи, торчащий уж очень вызывающе неприлично. Майор забрал микрофон у певца, в сержантском звании.
«Давай дроздов!» - приказал майор и затянул - «Вы слыхали, как поют дрозды-ы, нет, не те дрозды-ы, не полевы-ы-ые».
Слух и голос у майора присутствовали. Пел он громко и уверенно. Музыканты без труда подстроились под него.
«А дрозды-ы, волшебники дрозды-ы, милые избранники лесны-ы-е» - продолжал майор.
Начались танцы. Не один я себя чувствовал не в своей тарелке. Кузя предложил побыстрей закончить с едой и перебраться куда-нибудь в более приятное место с нормальной музыкой. Мы в то время слушали Битлз, Роллинг Стоунз, Пинкфлойд, Маккарти и его Крылья, Веберовского Исуса Христа - суперзвезду. Записи Высоцкого и Окуджавы присутствовали на наших магнитофонах тоже. А мне еще нравился Вертинский.
Допив вино и водку, доев салаты, мы вышли из клуба. Майский вечер благоухал. Городок утопал в кустах сирени, которая уже начинала цвести. Быстро переодевшись в общаге, мы отправились на озеро, прихватив касетный магнитофон. Вечер был замечателен сам по себе и магнитофон мы не включали. Прогулка по красивым местам быстро выветрила алкогольные пары.
На следующий день на КП комбат, майор Новиченок, объявил офицерам нашей батареи, что завтра будем воевать. Это означало, что будет проводиться полномасштабное комплексное занятие, называемое КЗ. Батарея для этой цели снимается с боевого дежурства, так как будем работать с учебной ракетой.
Как и ожидалось, во вторник, после завтрака, прозвучал сигнал учебной тревоги, но только для нашей батареи. Я и Виталик Заборный прямо из гостиницы побежали на старт. На КП батареи я взял стартовый ключ и отправился в аппаратную. Переоделся в резиново-свинцовую робу и сапоги. Зашел в дизельную. Посмотрел, как сержант Макаревич запустил дизель, сам включил генераторы, расчехлил стойки. Прозвучала команда о переходе из постоянной готовности в повышенную. Это означало, что ракета останется на тележке в горизонтальном положении, но с пристыкованной головной частью. Примерно два часа дежурили в таком положении. Старшина батареи, цыган Мороз, привез обед. Поели в две смены. Стало скучно, потянуло в сон. Прозвучала команда перейти в полную готовность.Еще пара часов ушло на то, чтобы поставить, заправить и прицелить ракету. Напряжение на борт не подававалось и схема готовности к пуску не набиралась. Обычно, в полной боевой готовности на головную часть надевался термочехол, согревающий заряд зимой и защищающий его от солнечного воздействия летом. Виталий Заборный управлял этим делом
Я удобно расположился на шикарном кожаном диване, стоявшем в углу аппаратной. Достал книжку карманного формата. Это было произведение Воениздата на английском языке. Называлась «Fall out for laugh», юмористический сборник, созданный на основе публикаций в военных журналах США и Англии. Удивлялся их хваленому юмору. Например, на аэрошоу у жены летчика спрашивают: «Вам не страшно за мужа?» И получают ответ: «Нет, но денег жалко, у него всегда в карманах полно мелочи. Боюсь, высыпалось все». Ну, над чем тут смеяться? То ли дело, наш армейский юмор, типа «Сапоги надо чистить с вечера, чтобы утром их одеть на свежую голову».
Прибегает «немец», капитан, специалист по головной части. Немцами их называют еще с тех времен, когда жили они совершенно изолированной жизнью, не имели права общаться с ракетчиками, иметь дружеские связи было разрешено только среди своих коллег. Инструкции, регламентирующие их жизнь, были очень строгими. Но и зарплата у них была выше. Это факт. После введения КБУ и системы защиты от несанкционированных пусков правила их поведения стали немного мягче. Разрешили им разговаривать и с обычными людьми.
В соответствии с инструкцией, я расчехлял не только свои пульты, но и его узенькую стойку с переключателем на три положения и единственной кнопкой.
Вежливо киваю и освобождаю ему свой стул.
«Смотрите, не промахнитесь» - немного с издевкой говорю я, имея в виду положение переключателя.
«Это вы там не промахнитесь, прицельтесь получше» - поддерживает шутку он.
Связавшись с КП дивизиона, он получает задание. Ставит переключатель в среднее положение, давит кнопку, смотрит на транспаранты. Докладывает о готовности заряда к работе. Для меня так и осталось загадкой, что он там настраивал. Может тип взрыва: воздушный, наземный, подземный? Или еще чего?
Капитан, которому уже за сорок, остается в аппаратной тоже. Он тут уже много лет, все знает. Он мне кажется стариком.
«Прилягу я, сосну немного. Это бадяга до утра продлится. Разбуди, когда свистнут» - просит он, и в защитной робе укладывается на моем диване.
«Ладно» - бросаю в ответ.