ЖП№3 Ракетчики 2.
A Quickie Q2:
http://www.youtube.com/watch?v=w2ZdUnUNLjU
Красивый самолетик. Снимал вчера. А сегодня у меня совершенно нерабочее состояние: глаза слезятся, в носу чешется, чихаю гулко, аж в голове гудит. Короче: литрами пью чаи с лимоном и не собираюсь больше ничего делать целый день. Ну, может на три письма отвечу. И конечно же продолжу графоманить с гулом в голове.
Ракетчики (продолжение):
По очереди отхлебывая вкусный прохладный напиток прямо из горлышка тяжелых канистр, мы вернулись в общагу, в 503-ю комнату, куда уже стягивались основные силы. Лена и Люда делали бутерброды из ржаного хлеба, колбасы и сыра. Стол был накрыт газетами и уставлен кружками. Полиэтиленовый мешок с рыбой лежал в центре стола. Из проигрывателя неслись звуки, извлекаемые Песнярами: «Косыв Ясь конюшину, косыв Ясь конюшину… Вжик… Вжик…».
Собралось четырнадцать человек. Остальных ждать не стали - подтянутся позже. Валерка встал, сделал торжественное лицо, поднял свою кружку и произнес первый тост:
«С возвращением! За единую группу! За дружбу!»
«Криков ура не жди - не будет» - ехидно заметил Котляревский.
Остальные молча сделали по большому глотку, и сразу же стало тихо, будто бы все задумались. Но после короткой паузы почти абсолютной тишины, нарушаемой только звуками причмокивания и смакования первого глотка, беседа началась.
Конечно же, какого-то стройного рассказа о наших приключениях за пивным столом не получилось. Тем не менее, некоторые яркие эпизоды и впечатления, отложившиеся в памяти, были высказаны. Например, о путешествие в поезде. Эшелон состоял из плацкартных вагонов, где обычно в каждом отсеке располагается 6 человек. Нас разместили из расчета 9 человек на отсек. Поэтому мне, в частности, ночью пришлось влезать под самый потолок на багажную полку. Матрасов и подушек не было. Но и проблем со сном не было тоже. В вагонах травили анекдоты, раздавался дружный смех. Кто-то вел задушевные беседы. Наши руководители-командиры, воинские звания которых были в диапазоне майор - полковник, ехали в отдельном купейном вагоне. Их задача была доставить нас в Остров, а затем вернуть назад в Куйбышев живыми и здоровыми. И они справлялись с этой задачей эффективно. Мы чувствовали их заботу и внимание практически постоянно, так как каждый час два офицера совершали обход вагонов. В руках одного из них была солдатская алюминиевая кружка. Патруль подходил к особо веселому студенту и обладатель кружки требовал: «А ну, дыхни!». И подсовывал кружку к лицу. Сосуд обнюхивался после процесса выдоха в него и объявлялся приговор: «Этому больше не наливать!» или «Ладно, продолжайте, но потише». Приказ не наливать, как ни странно, отслеживался очень четко. И тут играли роль чувства взаимопомощи и ответственности за своего однокашника. Вот так прививалась культура умеренного пития. Вот так многие из нас, исповедуя идею стойкости к водке, и попадали в сети алкогольной зависимости. Кто-то вовремя это замечал и завязывал, а кого-то уже и нет в живых.
В Москве были остановки по пути, как в лагерь, так и из лагеря. Пересадка занимала 5-6 часов, которые мы были предоставлены сами себе. Кто-то отправлялся на ВДНХ, кто-то в ЦПКО имени Горького, многие в центр на Красную площадь и улицу Горького, Калининский проспект тоже притягивал своей новизной. К назначенному времени возвращались на привокзальную площадь все. Некоторых приносили на руках. Мне кажется, что именно в начале 70-х в советском обществе началось культивирование особого вида коллективного пьянства. Под лозунгом укрепления связей и чувства товарищества начальство поддерживало и даже инициировало идеи отмечать самые разные события на работе. Водка употреблялась в огромных количествах, так как считалось доблестью перепить товарища, явиться на работу на следующий день вовремя, похмелиться, посмеяться над теми, кто не выдержал и упал в буквальном смысле слова. Это странное чувство товарищества живо и поныне. Интересно, что «упавшие», кого в Москве принесли к поезду на руках, никак не были отмечены офицерами-преподавателями. Более того, благодарность получили те, кто принес их к поезду. Что стало с ними через 10 лет, через 20 - это отдельные истории. А тогда, в первые майские дни 1973 года, в Москве эти крепкие ребята, берущие на грудь до литра водки, были явными героями. Не знаю, что думают другие, но мне кажется, что именно вот такое убогое представление о социальных связях, общественной поддержке и мужественном поведении привело вначале к осознанию опасности алкоголизации нации в середине восьмидесятых, «сухому закону», а потом и к ГКЧП, основу которого и составляли «правильно, по-советски», пьющие люди. Почти уверен, что именно антиалкогольная политика партии стала основной причиной августовского путча 1991 года. Организованные алкоголики, типа ГКЧП, могут решиться на многое. Не все у них получается, правда. Поэтому к власти, в результате всех этих пьяных разборок и празднований, пришли уж совсем правильные люди. Ну, да это опять про другое.
http://www.youtube.com/watch?v=w2ZdUnUNLjU
Красивый самолетик. Снимал вчера. А сегодня у меня совершенно нерабочее состояние: глаза слезятся, в носу чешется, чихаю гулко, аж в голове гудит. Короче: литрами пью чаи с лимоном и не собираюсь больше ничего делать целый день. Ну, может на три письма отвечу. И конечно же продолжу графоманить с гулом в голове.
Ракетчики (продолжение):
По очереди отхлебывая вкусный прохладный напиток прямо из горлышка тяжелых канистр, мы вернулись в общагу, в 503-ю комнату, куда уже стягивались основные силы. Лена и Люда делали бутерброды из ржаного хлеба, колбасы и сыра. Стол был накрыт газетами и уставлен кружками. Полиэтиленовый мешок с рыбой лежал в центре стола. Из проигрывателя неслись звуки, извлекаемые Песнярами: «Косыв Ясь конюшину, косыв Ясь конюшину… Вжик… Вжик…».
Собралось четырнадцать человек. Остальных ждать не стали - подтянутся позже. Валерка встал, сделал торжественное лицо, поднял свою кружку и произнес первый тост:
«С возвращением! За единую группу! За дружбу!»
«Криков ура не жди - не будет» - ехидно заметил Котляревский.
Остальные молча сделали по большому глотку, и сразу же стало тихо, будто бы все задумались. Но после короткой паузы почти абсолютной тишины, нарушаемой только звуками причмокивания и смакования первого глотка, беседа началась.
Конечно же, какого-то стройного рассказа о наших приключениях за пивным столом не получилось. Тем не менее, некоторые яркие эпизоды и впечатления, отложившиеся в памяти, были высказаны. Например, о путешествие в поезде. Эшелон состоял из плацкартных вагонов, где обычно в каждом отсеке располагается 6 человек. Нас разместили из расчета 9 человек на отсек. Поэтому мне, в частности, ночью пришлось влезать под самый потолок на багажную полку. Матрасов и подушек не было. Но и проблем со сном не было тоже. В вагонах травили анекдоты, раздавался дружный смех. Кто-то вел задушевные беседы. Наши руководители-командиры, воинские звания которых были в диапазоне майор - полковник, ехали в отдельном купейном вагоне. Их задача была доставить нас в Остров, а затем вернуть назад в Куйбышев живыми и здоровыми. И они справлялись с этой задачей эффективно. Мы чувствовали их заботу и внимание практически постоянно, так как каждый час два офицера совершали обход вагонов. В руках одного из них была солдатская алюминиевая кружка. Патруль подходил к особо веселому студенту и обладатель кружки требовал: «А ну, дыхни!». И подсовывал кружку к лицу. Сосуд обнюхивался после процесса выдоха в него и объявлялся приговор: «Этому больше не наливать!» или «Ладно, продолжайте, но потише». Приказ не наливать, как ни странно, отслеживался очень четко. И тут играли роль чувства взаимопомощи и ответственности за своего однокашника. Вот так прививалась культура умеренного пития. Вот так многие из нас, исповедуя идею стойкости к водке, и попадали в сети алкогольной зависимости. Кто-то вовремя это замечал и завязывал, а кого-то уже и нет в живых.
В Москве были остановки по пути, как в лагерь, так и из лагеря. Пересадка занимала 5-6 часов, которые мы были предоставлены сами себе. Кто-то отправлялся на ВДНХ, кто-то в ЦПКО имени Горького, многие в центр на Красную площадь и улицу Горького, Калининский проспект тоже притягивал своей новизной. К назначенному времени возвращались на привокзальную площадь все. Некоторых приносили на руках. Мне кажется, что именно в начале 70-х в советском обществе началось культивирование особого вида коллективного пьянства. Под лозунгом укрепления связей и чувства товарищества начальство поддерживало и даже инициировало идеи отмечать самые разные события на работе. Водка употреблялась в огромных количествах, так как считалось доблестью перепить товарища, явиться на работу на следующий день вовремя, похмелиться, посмеяться над теми, кто не выдержал и упал в буквальном смысле слова. Это странное чувство товарищества живо и поныне. Интересно, что «упавшие», кого в Москве принесли к поезду на руках, никак не были отмечены офицерами-преподавателями. Более того, благодарность получили те, кто принес их к поезду. Что стало с ними через 10 лет, через 20 - это отдельные истории. А тогда, в первые майские дни 1973 года, в Москве эти крепкие ребята, берущие на грудь до литра водки, были явными героями. Не знаю, что думают другие, но мне кажется, что именно вот такое убогое представление о социальных связях, общественной поддержке и мужественном поведении привело вначале к осознанию опасности алкоголизации нации в середине восьмидесятых, «сухому закону», а потом и к ГКЧП, основу которого и составляли «правильно, по-советски», пьющие люди. Почти уверен, что именно антиалкогольная политика партии стала основной причиной августовского путча 1991 года. Организованные алкоголики, типа ГКЧП, могут решиться на многое. Не все у них получается, правда. Поэтому к власти, в результате всех этих пьяных разборок и празднований, пришли уж совсем правильные люди. Ну, да это опять про другое.