Дюшес и Контес
«Стены комнат убраны были несколькими картинами и картинками в старинных узеньких рамах. Я уверен, что сами хозяева давно позабыли их содержание, и если бы некоторые из них были унесены, то они бы, верно, этого не заметили. Два портрета было больших, писанных масляными красками. Один представлял какого-то архиерея, другой Петра III. Из узеньких рам глядела герцогиня Лавальер, запачканная мухами».
Н. В. Гоголь «Старосветские помещики».
Герцогиня Луиза-Франсуаза де Лавальер:
(картинки можно увеличить щелчком)
которую так любил виконт де Бражелон, но она досталась Людовику XIV.«Желая чем-нибудь занять время, он [Чичиков] сделал несколько новых и подробных списков всем накупленным крестьянам, прочитал даже какой-то том герцогини Лавальер, отыскавшийся в чемодане, пересмотрел в ларце разные находившиеся там предметы и записочки, кое-что перечел и в другой раз, и всё это прискучило ему сильно». (Н. В. Гоголь. Мертвые души. I том, глава 10).
И далее, претерпев по доброте своей душевной за правду ещё много бедствий, Павел Иванович как барка какая-нибудь среди свирепых волн уже во втором томе:«Полковника [Кошкарева] он застал за пульпитром стоячей конторки, с пером в зубах. Полковник принял Чичикова отменно ласково. По виду он был предобрейший, преобходительный человек: стал ему рассказывать о том, скольких трудов ему стоило возвесть имение до нынешнего благосостояния; с соболезнованием жаловался, как трудно дать понять мужику, что есть высшие побуждения, которые доставляет человеку просвещенная роскошь, искусство и художество; что баб он до сих <пор> не мог заставить ходить в корсете, тогда как в Германии, где он стоял с полком в 14-м году, дочь мельника умела играть даже на фортепиано; что, однако же, несмотря на всё упорство со стороны невежества, он непременно достигнет того, что мужик его деревни, идя за плугом, будет в то же время читать книгу о громовых отводах Франклина, или Вирг<илиевы> Георгики, или Химическое исследование почв.
- "Да, как бы не так!" подумал Чичиков. "А вот я до сих пор еще "Графини Лавальер" не прочел: всё нет времени». (Н. В. Гоголь. Мертвые души. II том, глава 3).
Речь идёт о романе «Герцогиня де ла Вальер», сочинение г-жи Жанлис [Стефани-Фелисите Дюкре де Сент-Обен Жанлис], перевод с французского [Андрея Харитоновича Чеботарева], М., 1815 г., 4 части (2-е издание). Хотя первый перевод был сделан ещё в 1804-1805 г.
Ну, в любом случае, совершенно ясно, что какой-либо перевод всё равно требовался, поскольку, как помним:Пробовалось сообщить ему [физиономии Чичикова ] множество разных выражений: то важное и степенное, то почтительное, но с некоторою улыбкою, то просто почтительное без улыбки; отпущено было в зеркало несколько поклонов в сопровождении неясных звуков, отчасти похожих на французские, хотя по-французски Чичиков не знал вовсе. (Н. В. Гоголь. Мертвые души. I том, глава 8).
Но сейчас, поскольку такого перевода в сети я не нашёл, прошу желающих всё же обращаться к оригиналу, изданному в сентябре-декабре 1804 г. по гриогрианскому календарю (или же в вандемьере-фримере XIII г. по революционному):
Есть, правда, переводы на русский других её произведений. Но, как говорится, на любителя.
Ведь хотя молоденький А. С. Пушкин и писал к сестре («Ты хочешь, друг бесценный...» 1814):Чем сердце занимаешь
Вечернею порой?
Жан-Жака ли читаешь,
Жанлиса ль пред тобой?
но уже в более зрелом возрасте высказывался более определенно:Вольт.<ер> и великаны не имеют ни одного последователя в России; но бездарные пигмеи, грибы, выросшие у корн<я> дубов, Дорат, Флориан, Мармонтель, Гишар, Mde Жанлис - овладевают русск.<ой> сл.<овесностью>. (О ничтожестве литературы русской).
Ещё одно мнение и попытка исправить литературный вкус:- А вот тут пишут, - читал он [Обломов-отец] ещё, - что сочинения госпожи Жанлис перевели на российский язык.
- Это всё, чай, для того переводят, - замечает один из слушателей, мелкопоместный помещик, - чтоб у нашего брата, дворянина, деньги выманивать.
<...>
- Ты ли это, Илья? - говорил Андрей. - А помню я тебя тоненьким, живым мальчиком, как ты каждый день с Пречистенки ходил в Кудрино; там, в садике... ты не забыл двух сестер? Не забыл Руссо, Шиллера, Гёте, Байрона, которых носил им и отнимал у них романы Коттень, Жанлис... важничал перед ними, хотел очистить их вкус?..
(И. А. Гончаров. Обломов).
Да вот и молодые Ростовы тоже:- Ты этого никогда не поймешь, - сказала она [Наташа], обращаясь к Вере, - потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие - делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом сколько хочешь, - проговорила она скоро.
<...>
- Madame de Genlis! Madame de Genlis! - проговорили смеющиеся голоса из-за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и, видимо, не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу: глядя на свое красивое лицо, она стала, по-видимому, еще холоднее и спокойнее.
(Л. Н. Толстой. Война и мир. I, 1, XI).
Но старое поколение, несмотря на все треволнения и мировые угрозы, спокойненько почитывало:Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis, как увидал князь Андрей по обертке.
<...>
- Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. - Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
<...>А главное, - думал князь Андрей, - почему веришь ему, - это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: «До чего довели!», и что он захлипал, говоря о том, что он «заставит их есть лошадиное мясо».
(Л. Н. Толстой. Война и мир. III, 2, XVI).
Кстати, есть замечательная история о том, как непосредственный участник Отечественной войны 1812 г. - А. С. Норов -поносил роман Толстого и, особенно, эту сцену с чтением этих «Рыцарей Лебедя»:
«До Бородина, под Бородиным и после него мы все, от Кутузова до последнего подпоручика артиллерии, каким был я, горели одним высоким и священным огнем любви к отечеству и, вопреки графу Льву Толстому, смотрели на свое призвание, как на некое священнодействие. И я не знаю, как посмотрели бы товарищи на того из нас, кто бы в числе своих вещей дерзнул тогда иметь книгу для легкого чтения, да еще французскую, вроде романов Жанлис».
Но вот после смерти А. С. Норова в его библиотеке случайно обнаружили книжечку «Похождения Родерика Рандома» («Aventures de Roderik Random, 1784»), а на её внутренней обёртке - следующую собственноручную надпись подпоручика: «Читал в Москве, раненый и взятый в плен французами, в сентябре 1812 г.» («Lu a Moscou, blesse et fait prisonnier du guerre chez les francais, au mois du septembre, 1812»).
И, конечно, нельзя не вспомнить чудную историю Н. С. Лескова «Дух госпожи Жанлис (Спиритический случай)», где уже в названии обыгрывается заголовок: Esprit de Madame de Genlis, ou, Portraits, caractères, maximes et pensées, extraits de tous ses ouvrages publiés jusqu’à ce jour. ParM. Demonceaux, avocat. 2 p. Paris: Maradan, 1806. (Дух госпожи Жанлис , или Изображения, характеры, правила и мысли, выбранные из всех ее сочинений, доныне изданных в свет /Пер. с франц., в двух частях. М.: В Университетской типографии, 1808), и где:
Невинная девушка читает вслух отрывок из Жанлис - по настоянию своей чопорной матушки, уверенной в совершенной целомудренности своей любимой писательницы, но, как на грех, речь там идёт о том, как слепая графиня, ощупывая жирное толстое лицо г-на Джибона, принимает его за задницу. Полный конфуз.
Подробнее все детали этой истории есть в очерке «Маленький метатекстуальный шедевр Лескова» А. К. Жолковского.
Полагаю, что описания лиц удавались графине де Жанлис особенно сочно, судя хотя бы по тому, что и Жан-Поль Сартр запомнил именно это:Просыпаюсь я оттого, что едва не потерял равновесия. Я сижу верхом на стуле, все еще одурелый. Неужели другие тоже так мучаются, изучая свое лицо? Мне кажется, я воспринимаю свое лицо так же, как ощущаю свое тело, - каким-то подспудным органическим чувством. Ну, а другие как? Маркиз де Рольбон, например? Неужели его тоже клонило в сон, когда он видел в зеркалах то, о чем мадам Жанлис говорит: «Его опрятное морщинистое личико, все изрытое оспинами, на котором было написано выражение какого-то особенного плутовства, бросавшееся в глаза, несмотря на все старания маркиза его скрыть. Он очень заботился о своей прическе, - добавляет мадам Жанлис. - Я ни разу не видела его без парика. Но щеки у него были сизые, едва ли не с черным отливом, потому что у маркиза была густая борода, а он желал бриться сам и делал это очень неумело. Он имел обыкновение, по примеру Гримма, мазаться свинцовыми белилами. Мсье Данжевиль говаривал, что эта смесь синего с белым придает Рольбону сходство с рокфором».
(Ж.-П.Сартр. Тошнота, 1938).
А герцогиня де Лавальер, закончив свою трудовую деятельность при дворе, постриглась в монашки в монастыре кармелиток:
И вот её собственные сочинения (1, 2):
.
Раньше считали, что в ГМИИ им. А.С. Пушкина находится её портрет:
но теперь подпись такова:
Пьер Миньяр. Портрет неизвестной в виде Флоры. Ж-1021 дерево, масло, 1760-е, 47 × 36 (овал) см, передача в ГМИИ из ГЭ в 1924 г.,
что в общем тоже странно, так как Пьер Миньяр родился в 1612 г. в Труа, а умер в 1695 г. в Париже.
То есть, при всём желании он ну никак не мог написать этот портрет в 1760-е. (Между прочим, вторая его картина в ГМИИ и тоже некая Флора также обозначена загадочным 1765 г.)
Ну да бес с этим, а главное, что и на других её портретах я тоже не могу обнаружить знаменитый её кулон!
На английском языке слово «кулон» так ведь и пишется lavalier, и произошло от её имени.
А уж всяких изображений кулонов-лавалье и стиля лавалье - не перечесть.
Например,Vintage Style Faux Pearl Lavalier Necklace Enameled (15 USD - жемчуг фальшивый):
Я конечно мало что смыслю во всяких подвесках, и на некоторых её портретах есть всё же какая-то каплевидная висюлка на груди, но по моему разумению - она уж никак не тянет на гордое звание кулона:
Пьер Миньяр. Луиза де Лавальер с детьми*.
*дети: Marie-Anne de Bourbon (1666-1739) и Louis de Bourbon (1667-1683)
Питер Лели. Луиза де Лавальер с детьми.
И ещё менее очевидно здесь:
Жан Жильбер Мюра. Луиза де Лавальер с детьми. 1837 (по картине Пьера Миньяра 1670-х гг.)
то же, деталь:
Тем не менее, появилась и вторая производная, уже возникшая в наследие от этого её кулона.
В английском языке есть такое слово:
lavalier microphone (иногда даже просто lavalier или lav) = микрофон-петличка, петличный микрофон, нагрудный микрофон, миниатюрный микрофон (прикрепляемый к нагрудному карману или отвороту пиджака):
P.S.- Но что с вами, Рауль? - заботливо спросил Атос. - Вы бледны и как будто взволнованы.
- Это потому, что с нашей маленькой соседкой случилось несчастье.
- С мадемуазель Лавальер? - живо спросил Атос.
<...>
Румянец снова выступил на щеках юноши. Он спросил взглядом разрешения у Атоса, приподнял уже юношески сильными руками заплаканную и улыбающуюся девочку, которая прижалась к его плечу своей головкой, и осторожно посадил её в карету; затем он вскочил на лошадь с ловкостью и проворством опытного наездника и, поклонившись Атосу и д'Артаньяну, поскакал рядом с каретой, не отрывая глаз от ее окна.
(Александр Дюма. Двадцать лет спустя).