Врата
В конце ноября 1868 года семья Достоевских (после всех печальных событий того года) перебралась в тогдашнюю столицу Италии [Флоренцию] и поселились вблизи Palazzo Pitti.
Перемена места опять повлияла благоприятно на моего мужа, и мы стали вместе осматривать церкви, музеи и дворцы. Помню, как Федор Михайлович приходил в восхищение от Cathedrale, церкви Santa Maria del fiore и от небольшой капеллы del Battistero, в которой обычно крестят младенцев. Бронзовые двери Battistero (особенно delta del Paradiso), работы знаменитого Ghiberti, очаровали Федора Михайловича, и он, часто проходя мимо капеллы, всегда останавливался и рассматривал их.
Муж уверял меня, что если ему случится разбогатеть, то он непременно купит фотографии этих дверей, если возможно, в натуральную их величину, и повесит у себя в кабинете, чтобы на них любоваться.
(А. Г. Достоевская. Воспоминания, 1925)
Я не знаю, зачем это говорил Фёдор Михайлович, если вообще это говорил.
Знаете, да не надо было ему вообще этих всяких фотографий (тем более, в натуральную величину), так как бронзовая копия этих ворот, выполненная литейщиком В. П. Екимовым, была давно уж как установлена с северной стороны Казанского собора в Санкт-Петербурге:
Наверное, совсем о других вратах могла идти речь, да кто знает.
Ф.М. Достоевский был непростой человек и большой, скажем так, шутник. Все же помним:
«Покойся, милый прах, до радостного утра!»
Андрей Михайлович Достоевский вспоминает о памятнике над могилою матери: «Избрание надписи на памятнике отец предоставил братьям. Они оба решили, чтобы было только обозначено имя, фамилия, день рождения и смерти. На заднюю же сторону памятника выбрали надпись из Карамзина: «Покойся, милый прах, до радостного утра...». И эта прекрасная надпись была исполнена».
В «Идиоте» генерал Иволгин рассказывает о Лебедеве, который уверяет, будто потерял левую ногу, и «ногу эту поднял и отнес домой, потом похоронил ее на Ваганьковском кладбище и говорит, что поставил над нею памятник, с надписью, с одной стороны: «Здесь погребена нога коллежского секретаря Лебедева», а с другой: «Покойся, милый прах, до радостного утра <...>
Перемена места опять повлияла благоприятно на моего мужа, и мы стали вместе осматривать церкви, музеи и дворцы. Помню, как Федор Михайлович приходил в восхищение от Cathedrale, церкви Santa Maria del fiore и от небольшой капеллы del Battistero, в которой обычно крестят младенцев. Бронзовые двери Battistero (особенно delta del Paradiso), работы знаменитого Ghiberti, очаровали Федора Михайловича, и он, часто проходя мимо капеллы, всегда останавливался и рассматривал их.
Муж уверял меня, что если ему случится разбогатеть, то он непременно купит фотографии этих дверей, если возможно, в натуральную их величину, и повесит у себя в кабинете, чтобы на них любоваться.
(А. Г. Достоевская. Воспоминания, 1925)
Я не знаю, зачем это говорил Фёдор Михайлович, если вообще это говорил.
Знаете, да не надо было ему вообще этих всяких фотографий (тем более, в натуральную величину), так как бронзовая копия этих ворот, выполненная литейщиком В. П. Екимовым, была давно уж как установлена с северной стороны Казанского собора в Санкт-Петербурге:
Наверное, совсем о других вратах могла идти речь, да кто знает.
Ф.М. Достоевский был непростой человек и большой, скажем так, шутник. Все же помним:
«Покойся, милый прах, до радостного утра!»
Андрей Михайлович Достоевский вспоминает о памятнике над могилою матери: «Избрание надписи на памятнике отец предоставил братьям. Они оба решили, чтобы было только обозначено имя, фамилия, день рождения и смерти. На заднюю же сторону памятника выбрали надпись из Карамзина: «Покойся, милый прах, до радостного утра...». И эта прекрасная надпись была исполнена».
В «Идиоте» генерал Иволгин рассказывает о Лебедеве, который уверяет, будто потерял левую ногу, и «ногу эту поднял и отнес домой, потом похоронил ее на Ваганьковском кладбище и говорит, что поставил над нею памятник, с надписью, с одной стороны: «Здесь погребена нога коллежского секретаря Лебедева», а с другой: «Покойся, милый прах, до радостного утра <...>