Овидий
Короче, Овидий. Овидия нашёл Синыч. Нам под силовой шкаф надо было какую-нибудь хуйню подложить, в палец толщиной. А то шкаф стоял криво, как хуй самбиста.
Ну вот, а у нас в цеховом коридоре книжек навалено - в прошлом годе собирались библиотеку перевозить, да так у нас и уронили. Синыч выдернул журнал какой-то толстый, мы половину оторвали и под силовой шкаф засунули, а вторую половину взяли в курилку читать.
Ну вот, Овидий, значит. Это такой был поэт в Древнем Риме, писал стихи какие-то мутные, как бабам ёбла красить, да за жопу их схватить как можно, чтоб в таблицу не словить.
Овидий тёрся при дворе Августа(император у них был такой тогда), жрал в три горла, пил как не в себя, пердолил придворных блядей. Ну, конечно, когда Карины рядом не было - это баба его. Ну и, в свободное время писал гламурные стишки. Августа от такой канители воротило в ведро, поэтому он нет-нет, да и начнёт предъявлять Овидию, мол, ты, блядь, Пубель, в жопе рубель! Чё за хуету ты мне разводишь тут, в империи, еби тя лось!
Август тогда взял курс на демографию. Семья говорит и пиздец. И вот это овидино блядство в стихах ему, конечно, нахуй не упало. Прижал он, короче, Овидия - тот давай юлить: я, типа, только для черножопых гастарбайтерш пишу, римлянки, мол, и так всё знают. Август вроде охолонул. Овидий это почуял - и давай дальше выёбываться. Назон фамилия, хуле. Им жидам, словами разве объяснишь...
Тут у нас страницы кончились, мы, блядь, бегом из курилки в цех - интересно же, что там дальше с Овидием. Синыч приподнял шкаф, короче, я дёрнул вторую половину журнала, листанул - и остатки про Овидия вырвал. Журнал назад под шкаф запихнули, пошли дальше читать.
В общем, дальше непонятно нихуя. Короче, Август вызывает Овидия этого, бля, Назона, и говорит - уёбензе, битте, с вещами. Чё он так взъелся, типа, учёные не знают. Уебаны, блядь - хули тут знать?! Понятно, что охуевший Назон залез в койку к самой, а тут и Август нагрянул с командировки - классика жанра.
Назона Овидия, короче, увезли к сарматам. Ну это, типа, нынче румыны. Разницы нет нихуя, такие же чумоходы на шарнирах. Овидий в этой жопе пожил чуток - и давай Августу слёзные писульки отправлять почтой. Пишет, мол, Август, старичок, я ж понял всё, осознал, сука, перековался нахуй! Тот - ни хуя подобного, отвечает, мол, сидеть, блядь, хуем мыслящий передовой литератор, ёбана...
А тут ещё, дружбан его, Овидия, который в Риме остался, начал там гнать волну на него - ну, как это принято у интеллигентных людей. Недалеко отъехал - всё, пиздец, свои же обосрали. Ну, Овидий, чё... Достать гандона никак не может, осталось только злые стишки писать, мол ты не вейся надо мною, пидарас крылатый. Так и накатал целую поэму. Называется по латыни матом: "Ibis". В смысле, ебись конём, вражина ссыкотная - и так далее. Так и помер Назончик у румын, вот, сука, жизнь...
Ну, тут, короче, смена кончилась, пошли в 9й цех за спиртом. Силовой шкаф, один хуй, наутро перекосило, но мы завтра ещё чего-нибудь подложим.
Ну вот, а у нас в цеховом коридоре книжек навалено - в прошлом годе собирались библиотеку перевозить, да так у нас и уронили. Синыч выдернул журнал какой-то толстый, мы половину оторвали и под силовой шкаф засунули, а вторую половину взяли в курилку читать.
Ну вот, Овидий, значит. Это такой был поэт в Древнем Риме, писал стихи какие-то мутные, как бабам ёбла красить, да за жопу их схватить как можно, чтоб в таблицу не словить.
Овидий тёрся при дворе Августа(император у них был такой тогда), жрал в три горла, пил как не в себя, пердолил придворных блядей. Ну, конечно, когда Карины рядом не было - это баба его. Ну и, в свободное время писал гламурные стишки. Августа от такой канители воротило в ведро, поэтому он нет-нет, да и начнёт предъявлять Овидию, мол, ты, блядь, Пубель, в жопе рубель! Чё за хуету ты мне разводишь тут, в империи, еби тя лось!
Август тогда взял курс на демографию. Семья говорит и пиздец. И вот это овидино блядство в стихах ему, конечно, нахуй не упало. Прижал он, короче, Овидия - тот давай юлить: я, типа, только для черножопых гастарбайтерш пишу, римлянки, мол, и так всё знают. Август вроде охолонул. Овидий это почуял - и давай дальше выёбываться. Назон фамилия, хуле. Им жидам, словами разве объяснишь...
Тут у нас страницы кончились, мы, блядь, бегом из курилки в цех - интересно же, что там дальше с Овидием. Синыч приподнял шкаф, короче, я дёрнул вторую половину журнала, листанул - и остатки про Овидия вырвал. Журнал назад под шкаф запихнули, пошли дальше читать.
В общем, дальше непонятно нихуя. Короче, Август вызывает Овидия этого, бля, Назона, и говорит - уёбензе, битте, с вещами. Чё он так взъелся, типа, учёные не знают. Уебаны, блядь - хули тут знать?! Понятно, что охуевший Назон залез в койку к самой, а тут и Август нагрянул с командировки - классика жанра.
Назона Овидия, короче, увезли к сарматам. Ну это, типа, нынче румыны. Разницы нет нихуя, такие же чумоходы на шарнирах. Овидий в этой жопе пожил чуток - и давай Августу слёзные писульки отправлять почтой. Пишет, мол, Август, старичок, я ж понял всё, осознал, сука, перековался нахуй! Тот - ни хуя подобного, отвечает, мол, сидеть, блядь, хуем мыслящий передовой литератор, ёбана...
А тут ещё, дружбан его, Овидия, который в Риме остался, начал там гнать волну на него - ну, как это принято у интеллигентных людей. Недалеко отъехал - всё, пиздец, свои же обосрали. Ну, Овидий, чё... Достать гандона никак не может, осталось только злые стишки писать, мол ты не вейся надо мною, пидарас крылатый. Так и накатал целую поэму. Называется по латыни матом: "Ibis". В смысле, ебись конём, вражина ссыкотная - и так далее. Так и помер Назончик у румын, вот, сука, жизнь...
Ну, тут, короче, смена кончилась, пошли в 9й цех за спиртом. Силовой шкаф, один хуй, наутро перекосило, но мы завтра ещё чего-нибудь подложим.