Подворотня
Над старым городом сгущались сумерки пятничного вечера.
Горожане готовились к отдыху после тяжелой рабочей недели. Родители спешили домой к детям, в супермаркетах по мановению невидимой волшебной палочки образовывались очереди на кассах. Завсегдатаи кабаков выбирались на улицы, где уже загорались фонари и призывно сверкала иллюминация злачных мест. Тускло замерцали лампочки в подворотнях. Там, где они ещё были целы.
Не сказать, чтобы во дворике, куда свернул по какому-то своему сугубо интимному делу молодой клерк губернской канцелярии Тимофей, лампочка была разбита. Сказать, что она оказалась цела - тоже было невозможно. Её там просто не было. Плафон давал знать о том, что никуда не делся со своего поста, раскачиваясь с легким скрипом где-то наверху, но света от него ожидать не приходилось. Собственно, именно эта важная особенность локации и помогла Тимофею с выбором места. До любимого бара было ещё далеко, а откладывать дела в долгий ящик он не любил, а порой и не мог. Вот, как сейчас.
- Простите, что беспокою, - вдруг из-за спины пристроившегося в самом темном углу подворотни Тимофея возник вкрадчивый голос, обволакивающий замогильным холодом. - Но не уделите ли вы мне буквально пару минут?
Дело, до тех пор занимавшее молодого человека, почему-то вдруг перестало быть столь важным, каковым казалось ещё несколько секунд назад. Если бы он мог, то вжался бы в стену, слился бы с ней, испарился. Но его словно крепко сжали в ледяных объятиях. Неловкость застуканного за преступлением и потусторонний страх вдруг сковали его движения, заставили замереть и породили смутное желание уделить обладателю голоса всё внимание, на которое молодой служащий был только способен.
- К-к-конечно, - выдавил он из себя. - Всё, что вам угодно.
- Очень хорошо, - голос из-за спины, как надеялся Тимофей, должен был бы слегка оттаять.
Зря.
- Не могли бы вы ответить для начала на один очень просто вопрос?
Ни толики потепления.
- Мог бы, - ответил незадачливый любитель укромных уголков и с надеждой спросил. - А, можно, мне сначала…
- О, нет, не стоит беспокоиться, я вас надолго не задержу, - прервал его голос. - Стойте, как стоите. Как только мы закончим, вы сможете продолжить начатое. Договорились?
Тимофей не нашел в себе сил отказать. Голос не оставлял сомнений в выборе решения.
- Чудесно! - еле заметно обрадовались из-за спины, да так, что гипотетическая душа клерка чуть не покинула его. - Что ж, мой вопрос довольно прост. Скажите, пожалуйста, вы в последние сорок восемь часов употребляли алкогольные напитки?
Тут Тимофею и думать было нечего: всю последнюю неделю он только и мечтал о том моменте, когда закроет ненавистный отчёт и пойдёт в кабак заливать усталость:
- Нет. Ещё не успел.
- Это просто замечательно! - обладатель голоса на этот раз действительно был доволен, но знаете, слышать радостный голос с того света весьма сомнительное удовольствие. - А то, понимаете ли, сегодня все пьяны! Что за идиотский день!
- Так, п-пятница же… - промямлил Тимофей.
- Ах, да, - обладатель голоса проявил ещё одну эмоцию, на этот раз огорчение. - Я совсем забыл про этот странный человеческий обычай - употреблять горячительное сугубо по пятницам. И так, чтобы до потери сознания. Подумать только, и я когда-то мог стать таким же…
Его печальный вздох почему-то напомнил оцепенелому клерку некогда не слышанный ранее шелест савана мертвеца, потревоженного в склепе.
- Но я отклонился от темы. Как я уже говорил, ваша трезвость - это просто замечательно. Вы даже не представляете, как вам повезло.
В других обстоятельствах Тимофей поспорил бы с последним тезисом, но сейчас он предпочел промолчать и посомневаться про себя.
- Вижу, вы усомнились… И совсем зря, - Тимофей хотел что-то сказать в ответ, но голос не дал ему. - Нет-нет, не пытайтесь мне противоречить. Сейчас я всё объясню.
Послышался шорох, и источник холода приблизился к самому уху Тимофея, которого тут же прошиб холодный пот, сердце быстро забилось, пытаясь вырваться из груди.
- Понимаете ли, уважаемый мой обожатель тёмных местечек, именно сегодня мне понадобилась чистая, свежая человеческая кровь, свободная от примесей алкоголя, а в холодильнике лаборатории, как, на зло, шаром покати. Так что вы просто спасёте меня, поделившись содержимым своих сосудов.
Сердце Тимофея, только что отплясывавшее бешеную мазурку, замерло и провалилось в желудок.
- К-к-кровь?... Моя?...
- Да, ваша. Именно ваша кровь. Трезвого человека. Первого трезвого человека, которого я встретил сегодня вечером на улице, - шею Тимофея в районе сонной артерии что-то кольнуло, он попытался вырваться, убежать, но не смог двинуться с места. - Стойте, не шевелитесь, это может вам повредить.
- Повредить? - Тимофей не поверил своим ушам. - Вам же… Вам же кровь моя нужна…
- Да, нужна. Но не ваша смерть. Да, и крови надо совсем немного. Всего лишь 40 кубиков, которые я уже, к слову, и набрал. Сейчас прижгу вам ранку, чтобы не потекло.
Покалывание прекратилось, но шею в этом месте тут же ошпарило чем-то едким. Тимофей содрогнулся.
- Простите, - извинился голос. - Слюна рыселюда - штука неприятная для человека, зато заживляет небольшие ранки в один момент. И, к сожалению, только физические. А это вот - моральные. Кроме прочего, это плата за биологический материал. Вы просто не представляете, как его сейчас тяжело найти для нужд нашей университетской лаборатории! Всего хорошего, берегите себя.
Что-то холодное скользнуло от плеча Тимофея вниз к нагрудному карману куртки, а потом исчезло вместе с оцепенением, которое тут же сменилось мелкой дрожью. Молодой человек резко оглянулся, но в подворотне никого больше не было.
Он торопливо заправился и вышел через двор на освещённую улицу, нащупал трясущейся рукой нагрудный карман и, обнаружив там какую-то бумажку, извлёк её наружу. Клерк присвистнул, увидев в желтом свете фонаря купюру с портретом Императора. Судя по всему, сегодня у него появилась возможность унять дрожь в руках.
Неуверенной походкой, Тимофей торопливо двинулся к ближайшему бару. Ему уже было всё равно, где напиваться в стельку.
В полумраке двора, разбавленном слабым светом, еле видном из-за толстых штор, занавешивающих окно первого этажа, на лавочке тихо беседовали двое одетых в темное неизвестных.
- Всё видел? - спросил тот, который был повыше.
Второй, приземистый и сутулый, молча кивнул.
- Вопросы есть?
Снова кивок.
- Задавай.
Второй робко начал.
- Игорь Витальевич, я всё понимаю, вы ведь упы… Кхм, - он поперхнулся и тут же поправился. - Вампир…
- Продолжай, - по-отечески заметил первый. - Смелее.
- Ну, - несколько осмелев, послушался второй. - Вот, вы вампир. Вы утверждаете, что не нападаете на разумных, но вот это вот сейчас было как-то странно… У нас же в лаборатории есть много всякой разной крови, Университет не скупится выделять средства на исследования. Так, что я сейчас видел? Я не понимаю…
Выйди сейчас во двор какой-нибудь местный житель, он поспешил бы убраться обратно подобру-поздорову и вызвать полицию. Потому что он заметил бы блеснувшую в сумерках хищную улыбку, в оскале которой даже самый слепой отшельник не увидел, так почувствовал бы клыки, какие могут принадлежать только представителю упыриного племени. Но никто не вышел, а собеседников это обстоятельство, судя по всему, не напрягало. Ни второго, который, хоть и держался не так уверенно, но не боялся задавать опасные вопросы. Ни первого: улыбка была его.
- Мишенька, - мягко проговорил он. - Крови-то у нас завались - официальных доноров в стране, слава Императору, хватает. Хотят они того или нет. Проблема в том, что хорошей, чистой крови, насыщенной до предела гормоном страха, её - мало. Дефицит. Ну, не принято у нас, даже у подневольных доноров брать кровь под пытками, как в старые добрые времена. Вот, сегодня с утра у меня как раз закончился последний пакет, а заказанный ещё месяц назад ящик свежей так и не пришёл. Майские праздники, сам понимаешь.
Он печально вздохнул.
- Вот и пришлось по-старинке. Очень часто ученому приходится добывать реактивы своими силами. Учись, аспирант, пока я мёртв. Кто тебя ещё покажет все хитросплетения современной науки, кроме твоего руководителя, - хихикнул Игорь Витальевич.
- Но, ведь так же нельзя! - запротестовал второй. - Он же разумный! Он - подданный Империи! Ведь могут быть проблемы!
- А я ему заплатил за беспокойство, - парировал вампир. - Кроме того, вы, люди, очень странные существа. Гадите везде, где ни попадя. И не отнеткивайся, я сам был человеком, помню всё до мелочей. Вон, посмотри на рыселюдов - чистюли, аж загляденье!
- Они себе яйца, небось, вылизывают, - скривился аспирант.
- Ага, а я от осинового кола дохну, а твой дедушка ест бананы и по деревьям прыгает, - хмыкнул руководитель. - Ты чепуху-то не пори.
- Извините, - смутился Михаил.
- Да, не за что, просто обдумывай свой слова. Ты - будущий ученый. Тебе за каждый тезис отвечать. Репутацией, работой. А, может, и жизнью.
- А…
- Да-да. Жизнью. В нашей работе, скорее всего, чужой. Неверные выкладки, плохо поставленный эксперимент, и конец твоему пациенту. В старые времена за такое нашему брату, кстати, головы было тоже не сносить. Это сейчас всё куда легче…
Аспирант потёр шею. Его руководитель не пропустил этого жеста и заметил:
- Кстати, ты её сегодня не мыл. Что я говорил о человеческой природе? - он выжидающе замолчал, понял, что аспирант не собирается отвечать и, покачав головой, продолжил. - Грязнули вы, как пить дать. И за всеми не уследишь. Но вот этот конкретный, как мне кажется, больше не будет справлять малую нужду в подворотнях, а выберет для этого куда более интимное место. И цифры в отчетах подправлять не будет. А то, судя по бумажкам, которые он клепает, нам в конце прошлого месяца аж два ящика адреналиновой крови в Университет пришло. Смекаешь?..
Михаил кивнул.
- Потому запомни, - вздохнул вампир. - Самый страшный упырь - вот такой вот клерк, а не твой научник. Я-то уже не поменяюсь, а этот может эволюционировать в начальника департамента. А то и в министра. И сколько он кровушки людям попьёт тогда - кто знает?
Двое в темных одеждах сидели на лавочке в полумраке двора и задумчиво смотрели в звёздное небо. Каждый размышлял о своём, но в чем-то их мысли, вероятно, сходились. Потому что заслышав робкие шаги в подворотне, они переглянулись, не сговариваясь встали и неслышно двинулись к выходу из двора.
С ненулевой вероятностью намечался очередной забор образцов.
Горожане готовились к отдыху после тяжелой рабочей недели. Родители спешили домой к детям, в супермаркетах по мановению невидимой волшебной палочки образовывались очереди на кассах. Завсегдатаи кабаков выбирались на улицы, где уже загорались фонари и призывно сверкала иллюминация злачных мест. Тускло замерцали лампочки в подворотнях. Там, где они ещё были целы.
Не сказать, чтобы во дворике, куда свернул по какому-то своему сугубо интимному делу молодой клерк губернской канцелярии Тимофей, лампочка была разбита. Сказать, что она оказалась цела - тоже было невозможно. Её там просто не было. Плафон давал знать о том, что никуда не делся со своего поста, раскачиваясь с легким скрипом где-то наверху, но света от него ожидать не приходилось. Собственно, именно эта важная особенность локации и помогла Тимофею с выбором места. До любимого бара было ещё далеко, а откладывать дела в долгий ящик он не любил, а порой и не мог. Вот, как сейчас.
- Простите, что беспокою, - вдруг из-за спины пристроившегося в самом темном углу подворотни Тимофея возник вкрадчивый голос, обволакивающий замогильным холодом. - Но не уделите ли вы мне буквально пару минут?
Дело, до тех пор занимавшее молодого человека, почему-то вдруг перестало быть столь важным, каковым казалось ещё несколько секунд назад. Если бы он мог, то вжался бы в стену, слился бы с ней, испарился. Но его словно крепко сжали в ледяных объятиях. Неловкость застуканного за преступлением и потусторонний страх вдруг сковали его движения, заставили замереть и породили смутное желание уделить обладателю голоса всё внимание, на которое молодой служащий был только способен.
- К-к-конечно, - выдавил он из себя. - Всё, что вам угодно.
- Очень хорошо, - голос из-за спины, как надеялся Тимофей, должен был бы слегка оттаять.
Зря.
- Не могли бы вы ответить для начала на один очень просто вопрос?
Ни толики потепления.
- Мог бы, - ответил незадачливый любитель укромных уголков и с надеждой спросил. - А, можно, мне сначала…
- О, нет, не стоит беспокоиться, я вас надолго не задержу, - прервал его голос. - Стойте, как стоите. Как только мы закончим, вы сможете продолжить начатое. Договорились?
Тимофей не нашел в себе сил отказать. Голос не оставлял сомнений в выборе решения.
- Чудесно! - еле заметно обрадовались из-за спины, да так, что гипотетическая душа клерка чуть не покинула его. - Что ж, мой вопрос довольно прост. Скажите, пожалуйста, вы в последние сорок восемь часов употребляли алкогольные напитки?
Тут Тимофею и думать было нечего: всю последнюю неделю он только и мечтал о том моменте, когда закроет ненавистный отчёт и пойдёт в кабак заливать усталость:
- Нет. Ещё не успел.
- Это просто замечательно! - обладатель голоса на этот раз действительно был доволен, но знаете, слышать радостный голос с того света весьма сомнительное удовольствие. - А то, понимаете ли, сегодня все пьяны! Что за идиотский день!
- Так, п-пятница же… - промямлил Тимофей.
- Ах, да, - обладатель голоса проявил ещё одну эмоцию, на этот раз огорчение. - Я совсем забыл про этот странный человеческий обычай - употреблять горячительное сугубо по пятницам. И так, чтобы до потери сознания. Подумать только, и я когда-то мог стать таким же…
Его печальный вздох почему-то напомнил оцепенелому клерку некогда не слышанный ранее шелест савана мертвеца, потревоженного в склепе.
- Но я отклонился от темы. Как я уже говорил, ваша трезвость - это просто замечательно. Вы даже не представляете, как вам повезло.
В других обстоятельствах Тимофей поспорил бы с последним тезисом, но сейчас он предпочел промолчать и посомневаться про себя.
- Вижу, вы усомнились… И совсем зря, - Тимофей хотел что-то сказать в ответ, но голос не дал ему. - Нет-нет, не пытайтесь мне противоречить. Сейчас я всё объясню.
Послышался шорох, и источник холода приблизился к самому уху Тимофея, которого тут же прошиб холодный пот, сердце быстро забилось, пытаясь вырваться из груди.
- Понимаете ли, уважаемый мой обожатель тёмных местечек, именно сегодня мне понадобилась чистая, свежая человеческая кровь, свободная от примесей алкоголя, а в холодильнике лаборатории, как, на зло, шаром покати. Так что вы просто спасёте меня, поделившись содержимым своих сосудов.
Сердце Тимофея, только что отплясывавшее бешеную мазурку, замерло и провалилось в желудок.
- К-к-кровь?... Моя?...
- Да, ваша. Именно ваша кровь. Трезвого человека. Первого трезвого человека, которого я встретил сегодня вечером на улице, - шею Тимофея в районе сонной артерии что-то кольнуло, он попытался вырваться, убежать, но не смог двинуться с места. - Стойте, не шевелитесь, это может вам повредить.
- Повредить? - Тимофей не поверил своим ушам. - Вам же… Вам же кровь моя нужна…
- Да, нужна. Но не ваша смерть. Да, и крови надо совсем немного. Всего лишь 40 кубиков, которые я уже, к слову, и набрал. Сейчас прижгу вам ранку, чтобы не потекло.
Покалывание прекратилось, но шею в этом месте тут же ошпарило чем-то едким. Тимофей содрогнулся.
- Простите, - извинился голос. - Слюна рыселюда - штука неприятная для человека, зато заживляет небольшие ранки в один момент. И, к сожалению, только физические. А это вот - моральные. Кроме прочего, это плата за биологический материал. Вы просто не представляете, как его сейчас тяжело найти для нужд нашей университетской лаборатории! Всего хорошего, берегите себя.
Что-то холодное скользнуло от плеча Тимофея вниз к нагрудному карману куртки, а потом исчезло вместе с оцепенением, которое тут же сменилось мелкой дрожью. Молодой человек резко оглянулся, но в подворотне никого больше не было.
Он торопливо заправился и вышел через двор на освещённую улицу, нащупал трясущейся рукой нагрудный карман и, обнаружив там какую-то бумажку, извлёк её наружу. Клерк присвистнул, увидев в желтом свете фонаря купюру с портретом Императора. Судя по всему, сегодня у него появилась возможность унять дрожь в руках.
Неуверенной походкой, Тимофей торопливо двинулся к ближайшему бару. Ему уже было всё равно, где напиваться в стельку.
В полумраке двора, разбавленном слабым светом, еле видном из-за толстых штор, занавешивающих окно первого этажа, на лавочке тихо беседовали двое одетых в темное неизвестных.
- Всё видел? - спросил тот, который был повыше.
Второй, приземистый и сутулый, молча кивнул.
- Вопросы есть?
Снова кивок.
- Задавай.
Второй робко начал.
- Игорь Витальевич, я всё понимаю, вы ведь упы… Кхм, - он поперхнулся и тут же поправился. - Вампир…
- Продолжай, - по-отечески заметил первый. - Смелее.
- Ну, - несколько осмелев, послушался второй. - Вот, вы вампир. Вы утверждаете, что не нападаете на разумных, но вот это вот сейчас было как-то странно… У нас же в лаборатории есть много всякой разной крови, Университет не скупится выделять средства на исследования. Так, что я сейчас видел? Я не понимаю…
Выйди сейчас во двор какой-нибудь местный житель, он поспешил бы убраться обратно подобру-поздорову и вызвать полицию. Потому что он заметил бы блеснувшую в сумерках хищную улыбку, в оскале которой даже самый слепой отшельник не увидел, так почувствовал бы клыки, какие могут принадлежать только представителю упыриного племени. Но никто не вышел, а собеседников это обстоятельство, судя по всему, не напрягало. Ни второго, который, хоть и держался не так уверенно, но не боялся задавать опасные вопросы. Ни первого: улыбка была его.
- Мишенька, - мягко проговорил он. - Крови-то у нас завались - официальных доноров в стране, слава Императору, хватает. Хотят они того или нет. Проблема в том, что хорошей, чистой крови, насыщенной до предела гормоном страха, её - мало. Дефицит. Ну, не принято у нас, даже у подневольных доноров брать кровь под пытками, как в старые добрые времена. Вот, сегодня с утра у меня как раз закончился последний пакет, а заказанный ещё месяц назад ящик свежей так и не пришёл. Майские праздники, сам понимаешь.
Он печально вздохнул.
- Вот и пришлось по-старинке. Очень часто ученому приходится добывать реактивы своими силами. Учись, аспирант, пока я мёртв. Кто тебя ещё покажет все хитросплетения современной науки, кроме твоего руководителя, - хихикнул Игорь Витальевич.
- Но, ведь так же нельзя! - запротестовал второй. - Он же разумный! Он - подданный Империи! Ведь могут быть проблемы!
- А я ему заплатил за беспокойство, - парировал вампир. - Кроме того, вы, люди, очень странные существа. Гадите везде, где ни попадя. И не отнеткивайся, я сам был человеком, помню всё до мелочей. Вон, посмотри на рыселюдов - чистюли, аж загляденье!
- Они себе яйца, небось, вылизывают, - скривился аспирант.
- Ага, а я от осинового кола дохну, а твой дедушка ест бананы и по деревьям прыгает, - хмыкнул руководитель. - Ты чепуху-то не пори.
- Извините, - смутился Михаил.
- Да, не за что, просто обдумывай свой слова. Ты - будущий ученый. Тебе за каждый тезис отвечать. Репутацией, работой. А, может, и жизнью.
- А…
- Да-да. Жизнью. В нашей работе, скорее всего, чужой. Неверные выкладки, плохо поставленный эксперимент, и конец твоему пациенту. В старые времена за такое нашему брату, кстати, головы было тоже не сносить. Это сейчас всё куда легче…
Аспирант потёр шею. Его руководитель не пропустил этого жеста и заметил:
- Кстати, ты её сегодня не мыл. Что я говорил о человеческой природе? - он выжидающе замолчал, понял, что аспирант не собирается отвечать и, покачав головой, продолжил. - Грязнули вы, как пить дать. И за всеми не уследишь. Но вот этот конкретный, как мне кажется, больше не будет справлять малую нужду в подворотнях, а выберет для этого куда более интимное место. И цифры в отчетах подправлять не будет. А то, судя по бумажкам, которые он клепает, нам в конце прошлого месяца аж два ящика адреналиновой крови в Университет пришло. Смекаешь?..
Михаил кивнул.
- Потому запомни, - вздохнул вампир. - Самый страшный упырь - вот такой вот клерк, а не твой научник. Я-то уже не поменяюсь, а этот может эволюционировать в начальника департамента. А то и в министра. И сколько он кровушки людям попьёт тогда - кто знает?
Двое в темных одеждах сидели на лавочке в полумраке двора и задумчиво смотрели в звёздное небо. Каждый размышлял о своём, но в чем-то их мысли, вероятно, сходились. Потому что заслышав робкие шаги в подворотне, они переглянулись, не сговариваясь встали и неслышно двинулись к выходу из двора.
С ненулевой вероятностью намечался очередной забор образцов.