Ходорковские чтения. Сессия 2: "Либеральная идея и социальные процессы"
Вторую секцию - "Либеральная идея и социальные процессы: между индивидуализмом и общественной солидарностью" вел президент Фонда "ИНДЕМ" Георгий Сатаров. В центре обсуждения находились размышления о судьбе либерализма в России, высказанные в статье Михаила Ходорковского "Левый поворот" (2005) и других его текстах и выступлениях. Импульс-доклады прочитали Евгений Гонтмахер (Фонд "Народная Ассамблея") и депутаты Государственной Думы РФ Владимир Рыжков и Олег Смолин. В панельной дискуссии участвовали Ирина Хакамада (Фонд социальной солидарности «Наш выбор»), Лев Гудков (Левада-центр), Михаил Делягин (Институт проблем глобализации), Владимир Лысенко (Институт современной политики), Евгений Сабуров (Федеральный Институт развития образования). Затем в полемику вступили Александр Даниэль, Эмиль Паин (Центр по изучению экстремизма и ксенофобии Института социологии РАН), Людмила Алексеева (Московская Хельсинкская группа), журналисты из регионов.
Государственная Дума приняла бюджет на 3 года. "Мы с Олегом Смолиным голосовали против", - поделился Владимир Рыжков. В российском общественном сознании, сказал он, 90-е годы представляются периодом либеральных реформ. Одновременно они ассоциируются с таким негативными явлениями, как нищенские зарплаты, коррупция, развал здравоохранения и образования и т. п. Либерализм воспринимается как отказ от социальных обязательств: "выплывай как умеешь, утонул - твои проблемы". Но в современной Европе либерализм совсем другой.
Недавно директор Института США и Канады С. М. Рогов провел исследование и сравнил структуры бюджетных расходов в разных странах. Что оказалось? Более 40% расходов федерального бюджета России в ближайшие три года пойдет на три статьи: 1) содержание государственного аппарата, который сегодня, как известно, более чем в 2 раза превышает федеральный госаппарат СССР; 2) содержание разнообразных силовых структур - более чем миллионной армии, двухмиллионного МВД, полумиллионной ФСБ вместе с пограничниками, МЧС и т. п.; 3) государственные инвестиции - дороги, мосты, развязки, здесь же финансирование Олимпиады в Сочи. При этом если посмотреть долю расходов на здравоохранение, образование, науку и социальную политику - 4-5 статей, обеспечивающие "человеческий капитал", то они практически заморожены.
"Еще один важный момент. Мы просили дать нам консолидированный бюджет страны, потому что когда мы говорим о структуре расходов, важен не только федеральный бюджет, нужно знать региональные и местные бюджеты и рассчитывать доли расходов на госаппарат, силовиков, инвестиции и социальные статьи по консолидированному бюджету. Так вот, представьте себе, Дума приняла федеральный бюджет, не имея консолидированного бюджета на три года. Втемную. Но, тем не менее, по доступным нам цифрам мы видим, что доля расходов науку в консолидированном бюджете ниже, чем в Европейском Союзе, США и даже в Китае; доля расходов на здравоохранение в 2-3 раза ниже, чем в Европейском Союзе и США, доля расходов на образование в 2-3, а то и в 4 раза ниже, чем в отдельных развитых странах. Доля расходов на социальные статьи в консолидированном бюджете тоже ниже. Возникает риторический вопрос: как страна может успешно развиваться как постиндустриальная держава в условиях хронического, более того, заложенного на три года вперед недофинансирования статей расходов, которые, собственно, и посвящены развитию ’человеческого капитала’: здоровья, знаний, страхования, пенсионной системы и т. д.?
Сергей Рогов говорит, что есть старое представление о расходах государства и есть современное. В представлениях XIX - начала ХХ века основные расходы шли на внутреннюю и внешнюю безопасность, программы развития и госаппарат. С середины ХХ века началось очень быстрое изменение структуры расходов в сторону развития человеческого капитала. Есть совершенно феноменальные примеры, когда в Южной Корее, прорывавшейся от аграрного общества к постиндустриальному, в отдельные годы до 22% ВВП тратилось на образование. У нас не более 4%. И это замещается тем, что более половины мест в вузах оплачивают сами студенты и их семьи. Формально бесплатное школьное образование давно уже стало платным - как родитель, я ежемесячно плачу школе, в которой учится моя дочь. Формально бесплатное здравоохранение давно стало платным, дорогостоящим и недоступным для широких слоев населения. Закрепление устаревшей структуры расходов на силовой блок, который не реформируется, госаппарат, который разрастается, и госинвестиции, над которыми нет достаточного контроля и, по данным ’ИНДЕМа’, каждый второй рубль расхищается, это закрепляет социальное расслоение, деградацию человеческого капитала и отставание России от развитых государств".
Его коллега по Государственной Думе Олег Смолин озвучил три основных тезиса: 1) стране как воздух необходим левый поворот; 2) левый поворот возможен только в условиях хотя бы относительных политических свобод; 3) чтобы удержать эти свободы должен возникнуть блок цивилизованных социалистов и цивилизованных либералов.
"Несколько лет назад в Ульяновской области провели опрос и выяснили, что более половины населения считает, что в советское время с правами человека было лучше, и только 2% ответили, что хуже. Ответ говорит не о том, как было на самом деле, а о том, что большинство простых россиян под правами человека понимает социальные гарантии. Даже в Прибалтике, Украине и Белоруссии минимальная зарплата сейчас ниже прожиточного минимума. В России она составляет 1/3 от прожиточного минимума; про минимальный потребительский бюджет говорить вообще незачем. В Германии количество бюджетных студентов - далеко за 90%, в России - менее 45%. Основное детское пособие в реальных деньгах по сравнению с советским периодом укоротилось примерно в 14 раз. Студенческая стипендия - в 4 раза, стипендия студента техникума - в 8 раз, учащегося ПТУ - в 12 раз. Я могу продолжить, но ситуация и так достаточно понятна. Если взять обобщенный показатель - индекс развития человеческого потенциала, то в 1992 году, в период страшного кризиса, мы занимали 24 место в мире, в 1999-м - 55-е, последние данные - 65 место. Несмотря на экономический рост! При бешеных деньгах за нефть! О чем это говорит? О том, что экономика повернута к человеку не лицом, а, извините, совсем другим местом.
И еще одну цифру я, пожалуй, приведу. Самые страшные данные - это данные официальной российской статистики. Перед нами выступал Михаил Зурабов и сказал, что если считать, что в России мужчина должен жить 59 лет, то наш бюджет вполне достаточен. А если считать, что хотя бы 70 лет, а женщина 75 (в Европе, как вы знаете, гораздо более высокий показатель), то тогда нам нужен другой бюджет, другая медицина - и Михаил Юрьевич забыл добавить, что, видимо, другое правительство тоже. Так вот, самые страшные данные, которые я прочитал после этого выступления - официальная российская статистика - ожидаемая продолжительность жизни женщины: 2005 год - 72 года, 2006 - 70. То же для мужчины: 2005-й год - 58 лет, 2006-й - 56 лет. Так что насчет 59-ти у Зурабова еще оптимистическое настроение. Понятно, почему необходим левый поворот.
По второму пункту. Олигархические структуры, стоящие у власти, сами делиться не будут. Налоговая система устроена так, что у нас не прогрессивная шкала - не богатые делятся с бедными, а бедные с богатыми. Я часто слышу от коллег из либерального лагеря, что вся проблема в том, что чекисты пришли к власти. Не верно. Наоборот, чекисты пришли к власти, потому что наступил такой исторический период. В начале 90-х годов мы пережили не реформы, а революцию. У революции свои законы, довольно жестокие. Один из них заключается в том, что на смену относительной революционной демократии приходит период реакционного авторитаризма. Сейчас такой период мы, к сожалению, переживаем. Это вовсе не значит, что ничего не надо делать для завоевания политической свободы, напротив. Я берусь утверждать, что политика правящей партии (если можно говорить о партии, хотя я согласен с теми, кто говорит, что это не партия, а клиентела*), и не социальная и не либеральная. Примеров было уже много, но приведу еще один. Если вы социальщики, вы должны наращивать бюджетные места в образовании. На самом деле они их сокращают. Если вы либералы, вы должны поддерживать негосударственный сектор в образовании. На самом деле этот сектор раз за разом удушается. И я, член фракции КПРФ, хотя я беспартийный, являюсь в Государственной Думе главным защитником негосударственного сектора в образовании.
[* Клиентела (от лат. cliens ‘послушный’) - форма социальной (персональной или коллективной) зависимости, порождаемая неравномерным распределением ресурсов власти. Ее отличает приоритет личной лояльности перед всеми остальными видами социальных связей.]
Глубоко убежден, что против бюрократической антисоциальной и антилиберальной политики у нас сейчас должны объединяться самые разные демократические общественные силы цивилизованного свойства. Нужно объединять всех сторонников демократической свободы справа и слева… Когда у нас в Омске был Гарри Каспаров, мы устроили дискуссию. Дискуссии почти не получилось, на 90% наши оценки существующей ситуации совпадали. В чем мы расходимся - при моем замечательном отношении к Гарри Кимовичу не только как к шахматисту, но вообще талантливому человеку? В том, что в защите свободы в России мы обречены на тактику опоры только на собственные слабые силы. Как только мы пытаемся обращаться за поддержкой к странам Запада, к тому же самому Бушу, мы сразу сталкиваемся с двумя вещами. Первая - нам говорят: друзья, при всем уважении к Соединенным Штатам, ну какая же это демократия, которую они насаждают в Иране; вторая - общественное мнение настроено так, что во всех, кто обращается за поддержкой за рубеж, оно начинает видеть агентов влияния и т. п. Убежден, полагаться можно только на себя.
К сожалению, оппозиция в России переживает разброд и шатания. Какими могли бы быть предложения для хоть какого сдвига ситуации в позитивную сторону? 1) Наверное, участники конференции могли бы инициировать встречу лидеров, для начала хотя бы в закрытом режиме. 2) Наверное, лидеры оппозиции должны отказаться от взаимной критики, даже спровоцированной оппонентом, и 3) сосредоточить критику на "Единой России" и ЛДПР, то есть на правящей партии и ее сателлите. 4) Мы могли бы инициировать предложения по кандидатурам в президенты. 5) Главным направлением могло бы стать проведение совместных акций в разных направлениях…
Заканчивая, я хотел бы высказать парадокс. Как ни странно, именно цивилизованная оппозиция могла бы сохранить в России спокойный, реформистский сценарий развития. Напротив, действия власти провоцируют в России насильственный сценарий развития, очередную какую-то желтую, голубую, какую хотите революцию. Я, кстати, открытым текстом говорил об этом своим коллегам по Государственной Думе из правящей партии: вы все поражены антиоранжевой паранойей, вы боитесь, что кто-то что-то организует. Кроме самого правительства, никто в России организовать революцию не в состоянии. Если вы сомневаетесь, то вспомните 2005 год, когда именно 122-й закон вывел на улицы, по разным оценкам, от 540 тысяч до 2 миллионов человек. Поэтому если оппозиция не сможет найти общий язык и объединить усилия, то именно так все и закончится. Я говорил коллегам из правящей партии: если уподобить общественную жизнь некоторому котлу, в котором происходит брожение, то из него нужно выпускать пар. А вы не только все клапаны, но даже свисток перекрыли, уважаемые, и тем самым провоцируете революционный сценарий в нашей стране.
Заканчивая, я хотел бы сказать: ситуация крайне неблагоприятная в целом, но, наверное, стоит вспомнить известное выражение, что в мире намного больше людей сдавшихся, чем побежденных".
"Я согласна со всеми предыдущими докладчиками, - приняла эстафету Ирина Хакамада. - Остается только сделать все, что было сказано, и завтра будет кандидат, а послезавтра мы победим. Почему же до сих пор его нету и мы не победили?..
Почему Россия все время проигрывает во внешней политике? Потому что ее внешняя политика носит рефлексивный, закомплексованный характер: Россия все время реагирует на то, что делает Запад. Она реагирует на то, что расширяется НАТО. В результате НАТО все равно расширяется. Она реагирует на то, что размещается PRO - в результате PRO все равно размещается. Бесконечно на что-то реагирует, кричит, что мы сами по себе, но очень хочет в ВТО и вообще со всеми дружить.
Это сильно напоминает нашу оппозицию. Она все время реагирует на то, что делает Кремль, как он ужасно все делает, как все плохо, при этом сама ничего не делает на опережение, не выдвигает - и бесконечно на всех конференциях рефлексирует.
Общественность и элитарность - это то, в чем нуждается Россия. Потому что Россия себя потеряла и ей нужно оценить себя в качестве единой нации. После распада Советского Союза, после всех эти перипетий, жутких большевистских рыночных реформ она не может в себя прийти как единая нация. Поэтому это востребовано. Это единственное, что соединяет народ и элиту. Гражданин хочет понять, почему я русский, почему я в России и что такое моя страна? И элите это выгодно. Потому что что делает элита? Элита ее консолидирует в рамках мобилизационного патриотизма. Это традиция для любого полутоталитарного, полуавторитарного общества, это было при Сталине, это сейчас при Путине. Мобилизационный патриотизм очень легко консолидирует людей, особенно когда они бедные. И врага нашли - Запад, Америка, Европа. А потом находим что-нибудь еще более символическое и абстрактное, чтобы это поддержать. И тогда возникает Олимпиада. Потому что Сочи - это не просто так, не просто мы выиграли конкурс, это наша новая национальная идея, Сочи - это наше всё! Нормально! Если вспомнить, что было в гитлеровской Германии - спорт, Олимпиада - все то же самое.
Что могу сделать демократы в ответ? Они могут точно так же предложить обществу консолидацию, ощущение себя в качестве единой нации, но не отрицая и не исключая индивидуализм. Что для этого есть, какой инструмент, чтобы была единая нация? Мы должны ответить на этот вызов.
Так вот, это новый курс. Новый курс, честный и объективный, который не вытаскивает скелетов из шкафов, типа ‘Вы, коммунисты, всех перестреляли!’ - ’А вы, либералы, то-то и то-то…’ - вот это всем надоело. Он называется очень просто: или социал-либерализм, или социал-демократия европейского типа. Это востребовано. И что удивительно: то, что востребовано, у нас не имеет никакой формы организации. В противовес мобилизационному патриотизму новый курс - это, может быть, неопатриотизм, основанный на эффективных социальных институтах и демократических процедурах.
Что такое демократия? Это институты и процедуры. Трудно, тяжело, но были созданы при Ельцине экономические и политические институты. Была создана экономическая процедура - рынок; убогий, монополистический, но был. Была создана политическая процедура - выборы, убогие, но были. Правда, потом их прикрыли. Но не было создано социальных институтов. Вот на этот вызов - справедливости (я тоже вовлечен в общее дело, я тоже нужен, чтобы Россия двигалась вперед, и могу быть успешным в этом, даже будучи инженером, даже будучи инвалидом, даже будучи пожилым человеком!) - нужно ответить.
Не было создано никаких институтов ни в области здравоохранения, ни в области страхования по образованию - что при Горбачеве, что при Ельцине, что при Путине - институт один и тот же, коррумпированная власть, которая по остаточному принципу перераспределяет деньги. Причем, когда 80 долларов за баррель, тогда ничего не остается, а когда 85 - ну, чуть-чуть подкинули. Поэтому и социальная политика носит такой примитивный характер.
Я хочу сказать следующее: хватит критиковать Кремль. Это никому не интересно! Я предлагаю всему нормальному экспертному сообществу, которое собралось здесь, журналистскому, политическому, четко показать, наконец, в чем суть этого нашего объединенного социал-демократического курса. Я не вижу ни одного примера. А он бы просигналил тут же. Показать, каков неинфляционный механизм компенсации вкладов 1991 года. Правые слышать об этом не хотят, это для них дьявольщина левая, а левые говорят: раздать всем деньги и будет классно. Не правы ни те, ни другие. Нужно ответить на этот вызов, создать эту программу - и она пробьет любые стены.
Ходорковский в ‘Левом повороте’ был абсолютно прав. Он не только написал эту статью, он еще и финансировал ‘левых правых’. Почему? Он стратегически угадал, что это единственный отсутствующий ответ на реальный вызов, когда люди действительно поверят, что демократия и социальный курс совместимы и служат человеку".
Следующий выступающий, Лев Гудков оспорил и утверждение Олега Смолина о том, что в 90-х годах в России произошла революция, и слова Ирины Хакамады о том, что при Ельцине были созданы какие-либо новые институты. Все процессы, происходившие в 1990-2000-х годах, по его наблюдениям, были процессами разложения социалистической системы. Вокруг власти консолидировался абсолютно циничный и прагматичный слой, примерно 15-18% населения, имеющий сознание временщиков и приспособленцев, а массовому человеку пришлось адаптироваться к этому разложению, снижая запросы и привыкая к хронической бедности. Даже от глубоко разочарованного, но по-прежнему полностью зависимого от государства основного населения страны - жителей малых городов и сел (больше 60%) - не приходится ждать протестной активности. Остается только наблюдать, к чему приведет саму власть тотальная коррупция как форма разгосударствления.
Михаил Делягин дал свой ответ на задачу Ирины Хакамады, как можно неинфляционно возвращать сгоревшие сбережения вкладчиков 1991 года. "У нас четвертый год подряд благодаря гениальному управлению бюджетом ставится эксперимент, когда в конце каждого года около 10 миллиардов долларов в течение трех недель вбрасывается в экономику дополнительно. Когда это произошло в первый раз, правительство слегка напугалось и провело тщательнейшее исследование инфляционных последствий этого мероприятия. Выяснилось, что при финансовой жесткости сегодняшней политики эти инфляционные последствия равны нулю. Что такое 10 миллиардов? Абсолютно незначительная сумма для бюджета и вполне достаточная, чтобы при равномерном расходовании в течение всего года покончить в России с нищетой. Чтобы те 12% населения России, которые стыдливо именуются бедными, хотя на самом деле это нищие, перестали испытывать нехватку денег на еду. 10 миллиардов долларов - тот технический минимум, который при сегодняшней и завтрашней финансовой политике неинфляционен".
Государственная Дума приняла бюджет на 3 года. "Мы с Олегом Смолиным голосовали против", - поделился Владимир Рыжков. В российском общественном сознании, сказал он, 90-е годы представляются периодом либеральных реформ. Одновременно они ассоциируются с таким негативными явлениями, как нищенские зарплаты, коррупция, развал здравоохранения и образования и т. п. Либерализм воспринимается как отказ от социальных обязательств: "выплывай как умеешь, утонул - твои проблемы". Но в современной Европе либерализм совсем другой.
Недавно директор Института США и Канады С. М. Рогов провел исследование и сравнил структуры бюджетных расходов в разных странах. Что оказалось? Более 40% расходов федерального бюджета России в ближайшие три года пойдет на три статьи: 1) содержание государственного аппарата, который сегодня, как известно, более чем в 2 раза превышает федеральный госаппарат СССР; 2) содержание разнообразных силовых структур - более чем миллионной армии, двухмиллионного МВД, полумиллионной ФСБ вместе с пограничниками, МЧС и т. п.; 3) государственные инвестиции - дороги, мосты, развязки, здесь же финансирование Олимпиады в Сочи. При этом если посмотреть долю расходов на здравоохранение, образование, науку и социальную политику - 4-5 статей, обеспечивающие "человеческий капитал", то они практически заморожены.
"Еще один важный момент. Мы просили дать нам консолидированный бюджет страны, потому что когда мы говорим о структуре расходов, важен не только федеральный бюджет, нужно знать региональные и местные бюджеты и рассчитывать доли расходов на госаппарат, силовиков, инвестиции и социальные статьи по консолидированному бюджету. Так вот, представьте себе, Дума приняла федеральный бюджет, не имея консолидированного бюджета на три года. Втемную. Но, тем не менее, по доступным нам цифрам мы видим, что доля расходов науку в консолидированном бюджете ниже, чем в Европейском Союзе, США и даже в Китае; доля расходов на здравоохранение в 2-3 раза ниже, чем в Европейском Союзе и США, доля расходов на образование в 2-3, а то и в 4 раза ниже, чем в отдельных развитых странах. Доля расходов на социальные статьи в консолидированном бюджете тоже ниже. Возникает риторический вопрос: как страна может успешно развиваться как постиндустриальная держава в условиях хронического, более того, заложенного на три года вперед недофинансирования статей расходов, которые, собственно, и посвящены развитию ’человеческого капитала’: здоровья, знаний, страхования, пенсионной системы и т. д.?
Сергей Рогов говорит, что есть старое представление о расходах государства и есть современное. В представлениях XIX - начала ХХ века основные расходы шли на внутреннюю и внешнюю безопасность, программы развития и госаппарат. С середины ХХ века началось очень быстрое изменение структуры расходов в сторону развития человеческого капитала. Есть совершенно феноменальные примеры, когда в Южной Корее, прорывавшейся от аграрного общества к постиндустриальному, в отдельные годы до 22% ВВП тратилось на образование. У нас не более 4%. И это замещается тем, что более половины мест в вузах оплачивают сами студенты и их семьи. Формально бесплатное школьное образование давно уже стало платным - как родитель, я ежемесячно плачу школе, в которой учится моя дочь. Формально бесплатное здравоохранение давно стало платным, дорогостоящим и недоступным для широких слоев населения. Закрепление устаревшей структуры расходов на силовой блок, который не реформируется, госаппарат, который разрастается, и госинвестиции, над которыми нет достаточного контроля и, по данным ’ИНДЕМа’, каждый второй рубль расхищается, это закрепляет социальное расслоение, деградацию человеческого капитала и отставание России от развитых государств".
Его коллега по Государственной Думе Олег Смолин озвучил три основных тезиса: 1) стране как воздух необходим левый поворот; 2) левый поворот возможен только в условиях хотя бы относительных политических свобод; 3) чтобы удержать эти свободы должен возникнуть блок цивилизованных социалистов и цивилизованных либералов.
"Несколько лет назад в Ульяновской области провели опрос и выяснили, что более половины населения считает, что в советское время с правами человека было лучше, и только 2% ответили, что хуже. Ответ говорит не о том, как было на самом деле, а о том, что большинство простых россиян под правами человека понимает социальные гарантии. Даже в Прибалтике, Украине и Белоруссии минимальная зарплата сейчас ниже прожиточного минимума. В России она составляет 1/3 от прожиточного минимума; про минимальный потребительский бюджет говорить вообще незачем. В Германии количество бюджетных студентов - далеко за 90%, в России - менее 45%. Основное детское пособие в реальных деньгах по сравнению с советским периодом укоротилось примерно в 14 раз. Студенческая стипендия - в 4 раза, стипендия студента техникума - в 8 раз, учащегося ПТУ - в 12 раз. Я могу продолжить, но ситуация и так достаточно понятна. Если взять обобщенный показатель - индекс развития человеческого потенциала, то в 1992 году, в период страшного кризиса, мы занимали 24 место в мире, в 1999-м - 55-е, последние данные - 65 место. Несмотря на экономический рост! При бешеных деньгах за нефть! О чем это говорит? О том, что экономика повернута к человеку не лицом, а, извините, совсем другим местом.
И еще одну цифру я, пожалуй, приведу. Самые страшные данные - это данные официальной российской статистики. Перед нами выступал Михаил Зурабов и сказал, что если считать, что в России мужчина должен жить 59 лет, то наш бюджет вполне достаточен. А если считать, что хотя бы 70 лет, а женщина 75 (в Европе, как вы знаете, гораздо более высокий показатель), то тогда нам нужен другой бюджет, другая медицина - и Михаил Юрьевич забыл добавить, что, видимо, другое правительство тоже. Так вот, самые страшные данные, которые я прочитал после этого выступления - официальная российская статистика - ожидаемая продолжительность жизни женщины: 2005 год - 72 года, 2006 - 70. То же для мужчины: 2005-й год - 58 лет, 2006-й - 56 лет. Так что насчет 59-ти у Зурабова еще оптимистическое настроение. Понятно, почему необходим левый поворот.
По второму пункту. Олигархические структуры, стоящие у власти, сами делиться не будут. Налоговая система устроена так, что у нас не прогрессивная шкала - не богатые делятся с бедными, а бедные с богатыми. Я часто слышу от коллег из либерального лагеря, что вся проблема в том, что чекисты пришли к власти. Не верно. Наоборот, чекисты пришли к власти, потому что наступил такой исторический период. В начале 90-х годов мы пережили не реформы, а революцию. У революции свои законы, довольно жестокие. Один из них заключается в том, что на смену относительной революционной демократии приходит период реакционного авторитаризма. Сейчас такой период мы, к сожалению, переживаем. Это вовсе не значит, что ничего не надо делать для завоевания политической свободы, напротив. Я берусь утверждать, что политика правящей партии (если можно говорить о партии, хотя я согласен с теми, кто говорит, что это не партия, а клиентела*), и не социальная и не либеральная. Примеров было уже много, но приведу еще один. Если вы социальщики, вы должны наращивать бюджетные места в образовании. На самом деле они их сокращают. Если вы либералы, вы должны поддерживать негосударственный сектор в образовании. На самом деле этот сектор раз за разом удушается. И я, член фракции КПРФ, хотя я беспартийный, являюсь в Государственной Думе главным защитником негосударственного сектора в образовании.
[* Клиентела (от лат. cliens ‘послушный’) - форма социальной (персональной или коллективной) зависимости, порождаемая неравномерным распределением ресурсов власти. Ее отличает приоритет личной лояльности перед всеми остальными видами социальных связей.]
Глубоко убежден, что против бюрократической антисоциальной и антилиберальной политики у нас сейчас должны объединяться самые разные демократические общественные силы цивилизованного свойства. Нужно объединять всех сторонников демократической свободы справа и слева… Когда у нас в Омске был Гарри Каспаров, мы устроили дискуссию. Дискуссии почти не получилось, на 90% наши оценки существующей ситуации совпадали. В чем мы расходимся - при моем замечательном отношении к Гарри Кимовичу не только как к шахматисту, но вообще талантливому человеку? В том, что в защите свободы в России мы обречены на тактику опоры только на собственные слабые силы. Как только мы пытаемся обращаться за поддержкой к странам Запада, к тому же самому Бушу, мы сразу сталкиваемся с двумя вещами. Первая - нам говорят: друзья, при всем уважении к Соединенным Штатам, ну какая же это демократия, которую они насаждают в Иране; вторая - общественное мнение настроено так, что во всех, кто обращается за поддержкой за рубеж, оно начинает видеть агентов влияния и т. п. Убежден, полагаться можно только на себя.
К сожалению, оппозиция в России переживает разброд и шатания. Какими могли бы быть предложения для хоть какого сдвига ситуации в позитивную сторону? 1) Наверное, участники конференции могли бы инициировать встречу лидеров, для начала хотя бы в закрытом режиме. 2) Наверное, лидеры оппозиции должны отказаться от взаимной критики, даже спровоцированной оппонентом, и 3) сосредоточить критику на "Единой России" и ЛДПР, то есть на правящей партии и ее сателлите. 4) Мы могли бы инициировать предложения по кандидатурам в президенты. 5) Главным направлением могло бы стать проведение совместных акций в разных направлениях…
Заканчивая, я хотел бы высказать парадокс. Как ни странно, именно цивилизованная оппозиция могла бы сохранить в России спокойный, реформистский сценарий развития. Напротив, действия власти провоцируют в России насильственный сценарий развития, очередную какую-то желтую, голубую, какую хотите революцию. Я, кстати, открытым текстом говорил об этом своим коллегам по Государственной Думе из правящей партии: вы все поражены антиоранжевой паранойей, вы боитесь, что кто-то что-то организует. Кроме самого правительства, никто в России организовать революцию не в состоянии. Если вы сомневаетесь, то вспомните 2005 год, когда именно 122-й закон вывел на улицы, по разным оценкам, от 540 тысяч до 2 миллионов человек. Поэтому если оппозиция не сможет найти общий язык и объединить усилия, то именно так все и закончится. Я говорил коллегам из правящей партии: если уподобить общественную жизнь некоторому котлу, в котором происходит брожение, то из него нужно выпускать пар. А вы не только все клапаны, но даже свисток перекрыли, уважаемые, и тем самым провоцируете революционный сценарий в нашей стране.
Заканчивая, я хотел бы сказать: ситуация крайне неблагоприятная в целом, но, наверное, стоит вспомнить известное выражение, что в мире намного больше людей сдавшихся, чем побежденных".
"Я согласна со всеми предыдущими докладчиками, - приняла эстафету Ирина Хакамада. - Остается только сделать все, что было сказано, и завтра будет кандидат, а послезавтра мы победим. Почему же до сих пор его нету и мы не победили?..
Почему Россия все время проигрывает во внешней политике? Потому что ее внешняя политика носит рефлексивный, закомплексованный характер: Россия все время реагирует на то, что делает Запад. Она реагирует на то, что расширяется НАТО. В результате НАТО все равно расширяется. Она реагирует на то, что размещается PRO - в результате PRO все равно размещается. Бесконечно на что-то реагирует, кричит, что мы сами по себе, но очень хочет в ВТО и вообще со всеми дружить.
Это сильно напоминает нашу оппозицию. Она все время реагирует на то, что делает Кремль, как он ужасно все делает, как все плохо, при этом сама ничего не делает на опережение, не выдвигает - и бесконечно на всех конференциях рефлексирует.
Общественность и элитарность - это то, в чем нуждается Россия. Потому что Россия себя потеряла и ей нужно оценить себя в качестве единой нации. После распада Советского Союза, после всех эти перипетий, жутких большевистских рыночных реформ она не может в себя прийти как единая нация. Поэтому это востребовано. Это единственное, что соединяет народ и элиту. Гражданин хочет понять, почему я русский, почему я в России и что такое моя страна? И элите это выгодно. Потому что что делает элита? Элита ее консолидирует в рамках мобилизационного патриотизма. Это традиция для любого полутоталитарного, полуавторитарного общества, это было при Сталине, это сейчас при Путине. Мобилизационный патриотизм очень легко консолидирует людей, особенно когда они бедные. И врага нашли - Запад, Америка, Европа. А потом находим что-нибудь еще более символическое и абстрактное, чтобы это поддержать. И тогда возникает Олимпиада. Потому что Сочи - это не просто так, не просто мы выиграли конкурс, это наша новая национальная идея, Сочи - это наше всё! Нормально! Если вспомнить, что было в гитлеровской Германии - спорт, Олимпиада - все то же самое.
Что могу сделать демократы в ответ? Они могут точно так же предложить обществу консолидацию, ощущение себя в качестве единой нации, но не отрицая и не исключая индивидуализм. Что для этого есть, какой инструмент, чтобы была единая нация? Мы должны ответить на этот вызов.
Так вот, это новый курс. Новый курс, честный и объективный, который не вытаскивает скелетов из шкафов, типа ‘Вы, коммунисты, всех перестреляли!’ - ’А вы, либералы, то-то и то-то…’ - вот это всем надоело. Он называется очень просто: или социал-либерализм, или социал-демократия европейского типа. Это востребовано. И что удивительно: то, что востребовано, у нас не имеет никакой формы организации. В противовес мобилизационному патриотизму новый курс - это, может быть, неопатриотизм, основанный на эффективных социальных институтах и демократических процедурах.
Что такое демократия? Это институты и процедуры. Трудно, тяжело, но были созданы при Ельцине экономические и политические институты. Была создана экономическая процедура - рынок; убогий, монополистический, но был. Была создана политическая процедура - выборы, убогие, но были. Правда, потом их прикрыли. Но не было создано социальных институтов. Вот на этот вызов - справедливости (я тоже вовлечен в общее дело, я тоже нужен, чтобы Россия двигалась вперед, и могу быть успешным в этом, даже будучи инженером, даже будучи инвалидом, даже будучи пожилым человеком!) - нужно ответить.
Не было создано никаких институтов ни в области здравоохранения, ни в области страхования по образованию - что при Горбачеве, что при Ельцине, что при Путине - институт один и тот же, коррумпированная власть, которая по остаточному принципу перераспределяет деньги. Причем, когда 80 долларов за баррель, тогда ничего не остается, а когда 85 - ну, чуть-чуть подкинули. Поэтому и социальная политика носит такой примитивный характер.
Я хочу сказать следующее: хватит критиковать Кремль. Это никому не интересно! Я предлагаю всему нормальному экспертному сообществу, которое собралось здесь, журналистскому, политическому, четко показать, наконец, в чем суть этого нашего объединенного социал-демократического курса. Я не вижу ни одного примера. А он бы просигналил тут же. Показать, каков неинфляционный механизм компенсации вкладов 1991 года. Правые слышать об этом не хотят, это для них дьявольщина левая, а левые говорят: раздать всем деньги и будет классно. Не правы ни те, ни другие. Нужно ответить на этот вызов, создать эту программу - и она пробьет любые стены.
Ходорковский в ‘Левом повороте’ был абсолютно прав. Он не только написал эту статью, он еще и финансировал ‘левых правых’. Почему? Он стратегически угадал, что это единственный отсутствующий ответ на реальный вызов, когда люди действительно поверят, что демократия и социальный курс совместимы и служат человеку".
Следующий выступающий, Лев Гудков оспорил и утверждение Олега Смолина о том, что в 90-х годах в России произошла революция, и слова Ирины Хакамады о том, что при Ельцине были созданы какие-либо новые институты. Все процессы, происходившие в 1990-2000-х годах, по его наблюдениям, были процессами разложения социалистической системы. Вокруг власти консолидировался абсолютно циничный и прагматичный слой, примерно 15-18% населения, имеющий сознание временщиков и приспособленцев, а массовому человеку пришлось адаптироваться к этому разложению, снижая запросы и привыкая к хронической бедности. Даже от глубоко разочарованного, но по-прежнему полностью зависимого от государства основного населения страны - жителей малых городов и сел (больше 60%) - не приходится ждать протестной активности. Остается только наблюдать, к чему приведет саму власть тотальная коррупция как форма разгосударствления.
Михаил Делягин дал свой ответ на задачу Ирины Хакамады, как можно неинфляционно возвращать сгоревшие сбережения вкладчиков 1991 года. "У нас четвертый год подряд благодаря гениальному управлению бюджетом ставится эксперимент, когда в конце каждого года около 10 миллиардов долларов в течение трех недель вбрасывается в экономику дополнительно. Когда это произошло в первый раз, правительство слегка напугалось и провело тщательнейшее исследование инфляционных последствий этого мероприятия. Выяснилось, что при финансовой жесткости сегодняшней политики эти инфляционные последствия равны нулю. Что такое 10 миллиардов? Абсолютно незначительная сумма для бюджета и вполне достаточная, чтобы при равномерном расходовании в течение всего года покончить в России с нищетой. Чтобы те 12% населения России, которые стыдливо именуются бедными, хотя на самом деле это нищие, перестали испытывать нехватку денег на еду. 10 миллиардов долларов - тот технический минимум, который при сегодняшней и завтрашней финансовой политике неинфляционен".