1515 - 2015 годы. Россия, Блуждание во тьме. Конец кали-юги.
3 февраля - день почитания православными великого человека российской истории Максима Грека. Русская православная церковь почитает его святым, а для меня он особенно дорог. Он долгие годы провел в заточении в Отроч монастыре в Твери Развалины этого монастыря видны из окна моего тверского рабочего кабинета. Здесь я пишу исторические книги.
Оказывается, изучать древнюю историю можно не в каждом месте. Невозможно ее понять, например, из Парижа или Пекина. Она открывается только, когда вы смотрите на прошлое и настоящее с так называемого Иерусалимского меридиана. Отроч монастырь в Твери находится на этом Иерусалимском меридиане. На этом же меридинане находится далеко на севере и монастырь на Соловецком архипелаге в Белом море. Все эти места чудесным образом связаны.
Отроч монастырь - был 1000 лет назад сторож. Это была цитадель, которая закрывала проход судов в Тверцу и Верхнюю Волгу с востока. Она защищала Валдай, где 1000 лет назад обосновались христианские пилигримы и христианские рыцарские ордена, осуществляющие обращение в Христову веру язычников. К тому времени местное население Восточной Европы забыло ведическую веру отцов, погрязла в междоусобицах. Уже тогда пятьсот лет прошло, как киевский князь Святослав в Поволжье разгромил иудейскую Хазарию, но порядка на Руси не было. Сохранялся он только в свободных русских городах западной Руси.
Монастырь был неприступным, но не из-за высоты и толщины каменных крепостных стен. В этом монастыре был детинец, где воспитывались княжеские дети боевым искусствам. Здесь совершалось обучение тайным славянским воинским манерам ведения боя. Это была целая система знаний и приемов, доступная только посвящённым.
Однако к пятнадцатому веку, через пятьсот лет, эти традиции забылись, созрели условия для возникновения единого русского государства, единой деспотии. Проект стал осуществлять московский царь Иван Третий. Отроч монастырь, отчасти, стал использоваться, как тюрьма для политических заключенных.
При этом русские цари понимали, что необходима интеграция Руси со всем христианским миром. И выход из исторического тупика Иван Третий видел одно время в том, чтобы приобщить к мировой культуре население и дать им возможность по-настоящему стать христианами. Для этого нужно было перевести древние ведические и христианские книги на русский язык. А между тем на Русь попала огромная Византийская библиотека, которая хранила бесценные сокровища еще более древней Александрийской библиотеки, собранной в Древнем Египте Александром Македонским. В ней хранилась история всего человечества, все тайны, и все накопленные за тысячелетия знания. Для перевода этих книг и был приглашен на Русь Максим Грек. Это было ровно 500 лет назад, в 1515 году, русский царь Иван Третий пригласил на Русь монаха с Афона, грека по рождению Михаила Триволиса. На Руси его прозвали Максим Грек.
Как попали книги на Русь? Когда турки захватили Константинополь, племянница последнего византийского царя Софья Палеолог увезла книги в Рим, а оттуда в Россию. Софья стала женой русского царя Ивана Третьего. Во многом под ее влиянием началась формироваться новая русская деспотия. Началась ожесточенная философская дискуссия меду «жидовствующими реформаторами», «нестяжателями» в лице Заволжских старцев новгородских, тверских и вологодских лесных скитов, ортодоксальными иосифлянами богатых монастырей.
Три партии склоняли царя на свою сторону. Но под влиянием Софьи Палеолог верх взяли ортодоксы. В русской церкви была разгромлена партия «жидовствующих реформаторов», началась русская инквизиция, когда многие священники, заподозренные в ереси, были сожжены в деревянных клетках при стечении огромных толп народа. С этого момента закончилась история Руси и началась история России.
Максим Грек в России перевел на русский Псалтирь. Он работал вместе с русскими переводчиками и писцами Дмитрием Герасимовым и Власом Игнатовым.
В споре по поводу монастырских земель Максим Грек стал на сторону лидера заволжских старцев Нила Сорского, который призывал и царя, и священников к личной скромности и заботе о народе. Это сделало его врагом партии иосифлян, которые хотели жить в роскоши. Собственно, этот спор не завершён в России и до сих пор.
Ученый богослов с греческого острова Керкиры (Корфу) был привезен в Россию, чтобы исправить богослужебные книги. Обнаружив, что в стране, после падения Византии претендовавшей на то, чтобы стать наихристианнейшей, о христианстве в повседневной жизни не слышали ни цари, ни бояре, ни митрополиты, он начал обличать здешние нравы в необычной для России того времени форме - в виде публицистических трудов. За что и был подвергнут репрессия…
Собор 1525 года обвинил Максима Грека в ереси, в сношениях с турецким правительством; он был заточен в цитадель ортодоксов Иосифо-Волоцкий монастырь под Волоколамском. Там его содержали в ужасающих условиях.
Через 6 лет тюрьмы его (в 1531 году) перевели в Тверской Отроч монастырь под надзор Тверского епископа Акакия. Здесь Акакий дал возможность Максиму Греку опять работать над книгами и другие многие свободы. В Твери Максим Грек провел около 20 лет.
В 1551 или 1547 году, после неоднократных обращений Восточных Патриархов и митрополита Макария, Максима Грека освободили и перевели на покой в Троице-Сергиев монастырь. Там он и умер. Многие его труды вошли потом в Великие Четьи-Минеи - православный сборник XVI века из 12 книг.
Максим Грек - это, несмотря на свое греческое происхождение, совесть русской нации. Их не много в русской истории, но благодаря им русский народ и его властители еще не улетели в тартарары.
Родом Максим Грек из города Арта, закончил школу на острове Корфу. Я бывал в этих местах. Он мог прожить там долгую и спокойную жизнь, но он попал в самое пекло русской истории, чтобы нам, - в том числе и сегодняшним, - донести слово правды. Жаль, в Твери его почти никто не знает. Но Максим где-то рядом и книги Великой библиотеке тоже здесь.
Однажды,это было в феврале 2016 года, я в Твери услышал лекцию о. Георгия Митрофанова, профессора, зав. кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии. Он приехал в Тверь в рамках проекта Андрея Васенева и издания «Стол», посвященного переосмыслению событий 1917 года в России. Сами понимаете, надо было готовится к мистической дате.
Церковная составляющая событий тех лет колоссально недооценена. А именно в том, что творилось тогда в душе у народа кроется ключ к событиям ХХ-го века, да и, пожалуй, ответ, почему стало возможно многое из того, что происходит сейчас.
Как получилось, что ведущая православная страна мира, с самым многочисленным духовенством, где было 54 тысячи храмов и 1000 монастырей, где действовало 43 тысячи церковно-приходских школ и закон Божий преподавали в каждом учебном заведении, вдруг решила бороться против Бога? О. Георгий процитировал Петра Струве, который писал: в России не было Реформации, и не произошло превращение христианства в методику повседневной жизни.
Народный скепсис к применению норм религии и культуры в обычной жизни был повсеместен. С одной стороны, были высоты святости - но раз святости не достичь, то вере место в храме, во внешних атрибутах типа икон в углу. Воспитывался тип христианина, который как бы не должен быть во всем христианином, чтобы не вызывать насмешек и подозрений.
Еще один русский религиозный философ, Семен Франк (кстати, сын раввина, принявший православие уже в зрелом возрасте) писал о страдательной сути русского религиозного духа, которую отторгает здоровый инстинкт народа.
Ему вторил Николай Бердяев: православное религиозное воспитание неблагоприятно для исторической жизни народа, оно мало дисциплинирует жизнь. Есть ослепительные образы святости, но мало сделано для воспитание обычной честности. Личность тонула в коллективизме, обманчиво принимаемом за соборность.
Веками на Руси бытовало двоеверие, сочетание начатков катехизиса с народными обычаями. Собственно, мы и сейчас наблюдаем это. Зачем крещеному человеку лезть в прорубь на Крещение? За этим развлечениями в проруби теряется суть праздника, напоминающего нам словами Предтечи Иоанна: Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Божие.
Еще в конце 19-го века Победоносцев, обер-прокурор Синода, признавал, что русский христианин знает только «Отче наш», да и тут ошибок наделает. Духовенство в России не получало образование до 18 века. Только Петр I, велевший записывать неучившихся поповских детей в крестьяне, как-то наладил регулярное обучение. А телесные наказания духовенства продолжались до конца 18-го века. Приниженный человек без образования жалок, но приниженный человек с образованием опасен. Дети и внуки этих поротых священников стали первыми русскими революционерами.
Основным способом передачи христианства было обрядово-бытовое благочестие. Оно работало в традиционной крестьянской жизни, но когда страна начала развиваться и люди стали переселятся в города, работать на заводах и фабриках - они перестали получать христианские ответы на насущные вопросы современности.
Георгий Федотов, русский историк и религиозный мыслитель выделял четыре периода в истории русской Церкви. Самым успешным был первый, домонгольский, когда страна сплотилась Крещением. Однако тогда христианство приняли только внешне. Не появилось богословие, не открылись университеты. На Руси даже ереси не появлялись, потому что всерьез о богословских материях не рассуждали. Лучший способ сохранить благочестие - не думать о Боге вообще. Задумались - и случился раскол. Но, как заметил о. Митрофанов, раскол произошел не на почве эксзистенциальных богословских вопросов, а на основании чисто внешних признаков.
Монгольский период был для Руси губителен тем, что отторгнул ее от общей европейской культуры, втянул ее в азиатское язычество. Хотя монголы на первых порах дали русской Церкви неслыханные послабления. Так ей везло за всю историю только три раза: при раннем татаро-монгольском иге, при Временном правительстве и при Ельцине. Хотя церковная жизнь теплилась лишь в монастырях. Совестливые люди бежали из одичавшего мира в пустыни и скиты, так произошел монашеский ренессанс 14-го столетия. Но по мере укрепления светской власти голос христиан опять перестал быть слышен. Первая попытка церковного иерарха, святого митрополита Филиппа защитить христианскую позицию закончилась его удушением. Митрополита Филиппа задушил по приказу Ивана Грозного Малюта Скуратов, кстати, в тверском Отрочем монастыре.
17-й век был веком, начавшимся со Смутного времени. Раскол и семь войн, в которых Россия потерпела поражение. Дальше - петровская европеизация и секуляризация, проводившиеся, как у нас принято, из-под палки. Лишь во второй половине 19-го века, после Крымской катастрофы, власть задумалась об истинном просвещении народа. Тогда и появились те самые 43 тысячи церковно-приходских школ. Количество сельских школ, открывшихся в 90-х годах 19-го века сравнимо лишь с количеством школ, закрывшихся в нулевых годах XXI века в правление Владимира Путина. Но было уже поздно. 1917 год надвигался, эти грамотные сельские дети не успеют вырасти и встать на ноги - им суждено погибнуть на фронтах Первой мировой и Гражданской войн, сгинуть в коллективизацию, и оставшимся - пасть в Великую Отечественную.
О. Георгий Митрофанов оценивает октябрь 1917 года (вместе с любимыми им Федотовым, Бердяевым и Франком) как резкую архаизацию, поворот обратно в 16 век (при сохранении современных на тот момент технологий) - к тягловому укладу и беспредельной деспотии. То же «священное русское царство», только полностью сменилась полярность. Низы воспротивились двум векам европеизации. Георгий Федотов писал, что когда сошел слой русских европейцев, выяснилось, что народ с презрением смотрит на запад, не знает его и боится.
Сначала европейские христианские ценности старались побороть, развязав в Европе «перманентную революцию», потом отгородились от них, затем - участвовали в развязывании новой мировой войны, и победив в ней, несколько десятилетий пытались расхристианивать попавшие в зону советского влияния европейские страны.
Русские религиозные мыслители, высланные большевиками с родины, много думали о том, что придет на смену большевизму. Ничего хорошего они не ждали, предполагая, что после коммунистов Россия может возродиться в неких чудовищных формах. Федор Степун, мыслитель, историк, социолог пророчески предположил, что бывшие советские руководители, став капиталистами, будут напоминать карикатурное чучело буржуя из советской пропаганды. Он же писал: в России завтрашнего дня найдется немало элементов для превращения красного фашизма в национализм с православным оттенком. Этому поможет громадный организационный опыт ГПУ, привычка общества делится на правящих, и тех, кем правят.
Георгий Федотов говорил примерно о том же: большевизм во имя Христа может быть еще более гнусным, чем обычный большевизм.
Наш народ страшно поплатился за свои ошибки. Его, по сути, обрекли на этническое самоубийство. Но поскольку тогда, в 1917 году, русский народ был еще очень многочислен, он за весь 20-й век убить себя не смог. Однако покалечил сильно.
Тут, конечно, очень подлую роль сыграл тезис про «Святую Русь». Как может быть святым государство? Понятие святости - личное, она достигается путем свободного выбора человека. А тут, получается, ты свят просто по факту рождения, выбора нет.
Слова для нашего человека, пережившего 20-й век, нечего не значат. Это просто какие-то ритуальные заклинания. И теперь мы видим, как люди, говорившие три десятка лет назад о строительстве коммунизма, вещают про эту самую Святую Русь
- Страна православных нехристей хуже страны научного атеизма. Это я вам говорю со знанием дела, вижу, кого готовит наше Академия, - сказал о. Георгий Митрофанов.
Увы, Русская Православная Церковь очень бездарно потратила колоссальный кредит доверия, выданный ей обществом в начале 90-х. Хотя за эти годы большинство россиян вернулось к привычному русскому двоеверию, и гордо называет себя «православными»…
Нет страшней врага России чем ее «православные» патриоты. Воруют, гады, прикрываясь лозунгами.
Оказывается, изучать древнюю историю можно не в каждом месте. Невозможно ее понять, например, из Парижа или Пекина. Она открывается только, когда вы смотрите на прошлое и настоящее с так называемого Иерусалимского меридиана. Отроч монастырь в Твери находится на этом Иерусалимском меридиане. На этом же меридинане находится далеко на севере и монастырь на Соловецком архипелаге в Белом море. Все эти места чудесным образом связаны.
Отроч монастырь - был 1000 лет назад сторож. Это была цитадель, которая закрывала проход судов в Тверцу и Верхнюю Волгу с востока. Она защищала Валдай, где 1000 лет назад обосновались христианские пилигримы и христианские рыцарские ордена, осуществляющие обращение в Христову веру язычников. К тому времени местное население Восточной Европы забыло ведическую веру отцов, погрязла в междоусобицах. Уже тогда пятьсот лет прошло, как киевский князь Святослав в Поволжье разгромил иудейскую Хазарию, но порядка на Руси не было. Сохранялся он только в свободных русских городах западной Руси.
Монастырь был неприступным, но не из-за высоты и толщины каменных крепостных стен. В этом монастыре был детинец, где воспитывались княжеские дети боевым искусствам. Здесь совершалось обучение тайным славянским воинским манерам ведения боя. Это была целая система знаний и приемов, доступная только посвящённым.
Однако к пятнадцатому веку, через пятьсот лет, эти традиции забылись, созрели условия для возникновения единого русского государства, единой деспотии. Проект стал осуществлять московский царь Иван Третий. Отроч монастырь, отчасти, стал использоваться, как тюрьма для политических заключенных.
При этом русские цари понимали, что необходима интеграция Руси со всем христианским миром. И выход из исторического тупика Иван Третий видел одно время в том, чтобы приобщить к мировой культуре население и дать им возможность по-настоящему стать христианами. Для этого нужно было перевести древние ведические и христианские книги на русский язык. А между тем на Русь попала огромная Византийская библиотека, которая хранила бесценные сокровища еще более древней Александрийской библиотеки, собранной в Древнем Египте Александром Македонским. В ней хранилась история всего человечества, все тайны, и все накопленные за тысячелетия знания. Для перевода этих книг и был приглашен на Русь Максим Грек. Это было ровно 500 лет назад, в 1515 году, русский царь Иван Третий пригласил на Русь монаха с Афона, грека по рождению Михаила Триволиса. На Руси его прозвали Максим Грек.
Как попали книги на Русь? Когда турки захватили Константинополь, племянница последнего византийского царя Софья Палеолог увезла книги в Рим, а оттуда в Россию. Софья стала женой русского царя Ивана Третьего. Во многом под ее влиянием началась формироваться новая русская деспотия. Началась ожесточенная философская дискуссия меду «жидовствующими реформаторами», «нестяжателями» в лице Заволжских старцев новгородских, тверских и вологодских лесных скитов, ортодоксальными иосифлянами богатых монастырей.
Три партии склоняли царя на свою сторону. Но под влиянием Софьи Палеолог верх взяли ортодоксы. В русской церкви была разгромлена партия «жидовствующих реформаторов», началась русская инквизиция, когда многие священники, заподозренные в ереси, были сожжены в деревянных клетках при стечении огромных толп народа. С этого момента закончилась история Руси и началась история России.
Максим Грек в России перевел на русский Псалтирь. Он работал вместе с русскими переводчиками и писцами Дмитрием Герасимовым и Власом Игнатовым.
В споре по поводу монастырских земель Максим Грек стал на сторону лидера заволжских старцев Нила Сорского, который призывал и царя, и священников к личной скромности и заботе о народе. Это сделало его врагом партии иосифлян, которые хотели жить в роскоши. Собственно, этот спор не завершён в России и до сих пор.
Ученый богослов с греческого острова Керкиры (Корфу) был привезен в Россию, чтобы исправить богослужебные книги. Обнаружив, что в стране, после падения Византии претендовавшей на то, чтобы стать наихристианнейшей, о христианстве в повседневной жизни не слышали ни цари, ни бояре, ни митрополиты, он начал обличать здешние нравы в необычной для России того времени форме - в виде публицистических трудов. За что и был подвергнут репрессия…
Собор 1525 года обвинил Максима Грека в ереси, в сношениях с турецким правительством; он был заточен в цитадель ортодоксов Иосифо-Волоцкий монастырь под Волоколамском. Там его содержали в ужасающих условиях.
Через 6 лет тюрьмы его (в 1531 году) перевели в Тверской Отроч монастырь под надзор Тверского епископа Акакия. Здесь Акакий дал возможность Максиму Греку опять работать над книгами и другие многие свободы. В Твери Максим Грек провел около 20 лет.
В 1551 или 1547 году, после неоднократных обращений Восточных Патриархов и митрополита Макария, Максима Грека освободили и перевели на покой в Троице-Сергиев монастырь. Там он и умер. Многие его труды вошли потом в Великие Четьи-Минеи - православный сборник XVI века из 12 книг.
Максим Грек - это, несмотря на свое греческое происхождение, совесть русской нации. Их не много в русской истории, но благодаря им русский народ и его властители еще не улетели в тартарары.
Родом Максим Грек из города Арта, закончил школу на острове Корфу. Я бывал в этих местах. Он мог прожить там долгую и спокойную жизнь, но он попал в самое пекло русской истории, чтобы нам, - в том числе и сегодняшним, - донести слово правды. Жаль, в Твери его почти никто не знает. Но Максим где-то рядом и книги Великой библиотеке тоже здесь.
Однажды,это было в феврале 2016 года, я в Твери услышал лекцию о. Георгия Митрофанова, профессора, зав. кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии. Он приехал в Тверь в рамках проекта Андрея Васенева и издания «Стол», посвященного переосмыслению событий 1917 года в России. Сами понимаете, надо было готовится к мистической дате.
Церковная составляющая событий тех лет колоссально недооценена. А именно в том, что творилось тогда в душе у народа кроется ключ к событиям ХХ-го века, да и, пожалуй, ответ, почему стало возможно многое из того, что происходит сейчас.
Как получилось, что ведущая православная страна мира, с самым многочисленным духовенством, где было 54 тысячи храмов и 1000 монастырей, где действовало 43 тысячи церковно-приходских школ и закон Божий преподавали в каждом учебном заведении, вдруг решила бороться против Бога? О. Георгий процитировал Петра Струве, который писал: в России не было Реформации, и не произошло превращение христианства в методику повседневной жизни.
Народный скепсис к применению норм религии и культуры в обычной жизни был повсеместен. С одной стороны, были высоты святости - но раз святости не достичь, то вере место в храме, во внешних атрибутах типа икон в углу. Воспитывался тип христианина, который как бы не должен быть во всем христианином, чтобы не вызывать насмешек и подозрений.
Еще один русский религиозный философ, Семен Франк (кстати, сын раввина, принявший православие уже в зрелом возрасте) писал о страдательной сути русского религиозного духа, которую отторгает здоровый инстинкт народа.
Ему вторил Николай Бердяев: православное религиозное воспитание неблагоприятно для исторической жизни народа, оно мало дисциплинирует жизнь. Есть ослепительные образы святости, но мало сделано для воспитание обычной честности. Личность тонула в коллективизме, обманчиво принимаемом за соборность.
Веками на Руси бытовало двоеверие, сочетание начатков катехизиса с народными обычаями. Собственно, мы и сейчас наблюдаем это. Зачем крещеному человеку лезть в прорубь на Крещение? За этим развлечениями в проруби теряется суть праздника, напоминающего нам словами Предтечи Иоанна: Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Божие.
Еще в конце 19-го века Победоносцев, обер-прокурор Синода, признавал, что русский христианин знает только «Отче наш», да и тут ошибок наделает. Духовенство в России не получало образование до 18 века. Только Петр I, велевший записывать неучившихся поповских детей в крестьяне, как-то наладил регулярное обучение. А телесные наказания духовенства продолжались до конца 18-го века. Приниженный человек без образования жалок, но приниженный человек с образованием опасен. Дети и внуки этих поротых священников стали первыми русскими революционерами.
Основным способом передачи христианства было обрядово-бытовое благочестие. Оно работало в традиционной крестьянской жизни, но когда страна начала развиваться и люди стали переселятся в города, работать на заводах и фабриках - они перестали получать христианские ответы на насущные вопросы современности.
Георгий Федотов, русский историк и религиозный мыслитель выделял четыре периода в истории русской Церкви. Самым успешным был первый, домонгольский, когда страна сплотилась Крещением. Однако тогда христианство приняли только внешне. Не появилось богословие, не открылись университеты. На Руси даже ереси не появлялись, потому что всерьез о богословских материях не рассуждали. Лучший способ сохранить благочестие - не думать о Боге вообще. Задумались - и случился раскол. Но, как заметил о. Митрофанов, раскол произошел не на почве эксзистенциальных богословских вопросов, а на основании чисто внешних признаков.
Монгольский период был для Руси губителен тем, что отторгнул ее от общей европейской культуры, втянул ее в азиатское язычество. Хотя монголы на первых порах дали русской Церкви неслыханные послабления. Так ей везло за всю историю только три раза: при раннем татаро-монгольском иге, при Временном правительстве и при Ельцине. Хотя церковная жизнь теплилась лишь в монастырях. Совестливые люди бежали из одичавшего мира в пустыни и скиты, так произошел монашеский ренессанс 14-го столетия. Но по мере укрепления светской власти голос христиан опять перестал быть слышен. Первая попытка церковного иерарха, святого митрополита Филиппа защитить христианскую позицию закончилась его удушением. Митрополита Филиппа задушил по приказу Ивана Грозного Малюта Скуратов, кстати, в тверском Отрочем монастыре.
17-й век был веком, начавшимся со Смутного времени. Раскол и семь войн, в которых Россия потерпела поражение. Дальше - петровская европеизация и секуляризация, проводившиеся, как у нас принято, из-под палки. Лишь во второй половине 19-го века, после Крымской катастрофы, власть задумалась об истинном просвещении народа. Тогда и появились те самые 43 тысячи церковно-приходских школ. Количество сельских школ, открывшихся в 90-х годах 19-го века сравнимо лишь с количеством школ, закрывшихся в нулевых годах XXI века в правление Владимира Путина. Но было уже поздно. 1917 год надвигался, эти грамотные сельские дети не успеют вырасти и встать на ноги - им суждено погибнуть на фронтах Первой мировой и Гражданской войн, сгинуть в коллективизацию, и оставшимся - пасть в Великую Отечественную.
О. Георгий Митрофанов оценивает октябрь 1917 года (вместе с любимыми им Федотовым, Бердяевым и Франком) как резкую архаизацию, поворот обратно в 16 век (при сохранении современных на тот момент технологий) - к тягловому укладу и беспредельной деспотии. То же «священное русское царство», только полностью сменилась полярность. Низы воспротивились двум векам европеизации. Георгий Федотов писал, что когда сошел слой русских европейцев, выяснилось, что народ с презрением смотрит на запад, не знает его и боится.
Сначала европейские христианские ценности старались побороть, развязав в Европе «перманентную революцию», потом отгородились от них, затем - участвовали в развязывании новой мировой войны, и победив в ней, несколько десятилетий пытались расхристианивать попавшие в зону советского влияния европейские страны.
Русские религиозные мыслители, высланные большевиками с родины, много думали о том, что придет на смену большевизму. Ничего хорошего они не ждали, предполагая, что после коммунистов Россия может возродиться в неких чудовищных формах. Федор Степун, мыслитель, историк, социолог пророчески предположил, что бывшие советские руководители, став капиталистами, будут напоминать карикатурное чучело буржуя из советской пропаганды. Он же писал: в России завтрашнего дня найдется немало элементов для превращения красного фашизма в национализм с православным оттенком. Этому поможет громадный организационный опыт ГПУ, привычка общества делится на правящих, и тех, кем правят.
Георгий Федотов говорил примерно о том же: большевизм во имя Христа может быть еще более гнусным, чем обычный большевизм.
Наш народ страшно поплатился за свои ошибки. Его, по сути, обрекли на этническое самоубийство. Но поскольку тогда, в 1917 году, русский народ был еще очень многочислен, он за весь 20-й век убить себя не смог. Однако покалечил сильно.
Тут, конечно, очень подлую роль сыграл тезис про «Святую Русь». Как может быть святым государство? Понятие святости - личное, она достигается путем свободного выбора человека. А тут, получается, ты свят просто по факту рождения, выбора нет.
Слова для нашего человека, пережившего 20-й век, нечего не значат. Это просто какие-то ритуальные заклинания. И теперь мы видим, как люди, говорившие три десятка лет назад о строительстве коммунизма, вещают про эту самую Святую Русь
- Страна православных нехристей хуже страны научного атеизма. Это я вам говорю со знанием дела, вижу, кого готовит наше Академия, - сказал о. Георгий Митрофанов.
Увы, Русская Православная Церковь очень бездарно потратила колоссальный кредит доверия, выданный ей обществом в начале 90-х. Хотя за эти годы большинство россиян вернулось к привычному русскому двоеверию, и гордо называет себя «православными»…
Нет страшней врага России чем ее «православные» патриоты. Воруют, гады, прикрываясь лозунгами.