КОСТЬ ПОСМЕРТНОЙ РАДОСТИ
Воин по имени Эр пал на поле сражения; в действительности он не был убит, а лишился сознания, но был принят за убитого и отправлен в царство мертвых. И с ним случилось то, чего со смертными обычно не случается - смертные не возвращаются из царства мертвых, а он вернулся, и ему предложено было снова прожить жизнь, но уже на основе опыта, извлеченного из своей собственной жизни (а, извлекая опыт, можно не повторять ошибок и можно открыть себе двери в повторение жизни). И Платон устами Эра с удивлением, наигранным, конечно, говорит о том, что смертные люди удивительно никчемно делают этот второй выбор. (Лишь Одиссей сумел выскочить, как известно, из честолюбивой структуры своей предшествующей жизни, структуры поиска приключений, и решил быть нищим и скитаться, живя на подаяние.) Так вот, особенно плохо выбирали тираны. Они твердо говорили себе: вся моя беда была в том, что я не имел друзей и был один. А теперь я наберу себе команду друзей. Только в себя, говорит Платон, и так говорит греческая трагедия "Эдип", он не заглядывал... Так что абсурдно говорить, что тиран все-таки мог поостеречься и не разгонять вокруг себя друзей. Одиночество - натура тирана, и последующая цепь событий может быть изменена только изменением природы самого тирана. Вот в этом смысле природа у греков называется "фюзис" (греческое "фюзис" несколько иное, чем то, что стало называться природой в позитивном естествознании, начиная с XVII-го века). Абсурдно, например, было бы говорить о том, что Гитлер мог распустить колхозы, то есть отказаться от формы, вытекающей из тоталитарной природы нацизма и являющейся идеальным средством контроля над населением. Природа нацизма одна и вполне конкретна.
Это из лекций, прочитанных Мамардашвили во ВГИКе в конце 70-х.
Последняя фраза намного менее интересна философски, с точки зрения вневременных проблем, чем то, что до нее. Но представить ее сказанной вслух в 1979 мне очень непросто.
При любой власти человек может быть абсолютно свободен в своих мыслях и возделывать свой сад. Власть, конечно, может, в меру степени своей подлости, ему в этом мешать. Еще один важной момент, это мышление, свободное от парадигмы - не советское и не антисоветское. Мамардашвили не посадили, если что. Нет сомнений, что при другой власти он мог бы самореализоваться намного удачнее и прожить счастливее. После смены власти, кстати, таким людям в некотором плане легче не становится, поскольку они вне парадигмы, то и с новыми хозяевами жизни у них взгляды не во всем совпадают. У Мамардашвили были проблемы с Гамсахурдиа, Если им повезет, и они прославятся, то обе стороны пытаются их представить потом СВОИМИ. Особенно после смерти. Но времена не выбирают, в них живут и умирают, как были сказано почти тогда же, в 1978, и, оказывается, сказано Кушнером, а не Левитанским, как я почему-то предполагал.
Александр Кушнер
«Времена не выбирают...»
Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять.
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; я в пять лет
Должен был от скарлатины
Умереть, живи в невинный
Век, в котором горя нет.
Ты себя в счастливцы прочишь,
А при Грозном жить не хочешь?
Не мечтаешь о чуме
Флорентийской и проказе?
Хочешь ехать в первом классе,
А не в трюме, в полутьме?
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; обниму
Век мой, рок мой на прощанье.
Время - это испытанье.
Не завидуй никому.
Крепко тесное объятье.
Время - кожа, а не платье.
Глубока его печать.
Словно с пальцев отпечатки,
С нас - его черты и складки,
Приглядевшись, можно взять.
1978
Это из лекций, прочитанных Мамардашвили во ВГИКе в конце 70-х.
Последняя фраза намного менее интересна философски, с точки зрения вневременных проблем, чем то, что до нее. Но представить ее сказанной вслух в 1979 мне очень непросто.
При любой власти человек может быть абсолютно свободен в своих мыслях и возделывать свой сад. Власть, конечно, может, в меру степени своей подлости, ему в этом мешать. Еще один важной момент, это мышление, свободное от парадигмы - не советское и не антисоветское. Мамардашвили не посадили, если что. Нет сомнений, что при другой власти он мог бы самореализоваться намного удачнее и прожить счастливее. После смены власти, кстати, таким людям в некотором плане легче не становится, поскольку они вне парадигмы, то и с новыми хозяевами жизни у них взгляды не во всем совпадают. У Мамардашвили были проблемы с Гамсахурдиа, Если им повезет, и они прославятся, то обе стороны пытаются их представить потом СВОИМИ. Особенно после смерти. Но времена не выбирают, в них живут и умирают, как были сказано почти тогда же, в 1978, и, оказывается, сказано Кушнером, а не Левитанским, как я почему-то предполагал.
Александр Кушнер
«Времена не выбирают...»
Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять.
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; я в пять лет
Должен был от скарлатины
Умереть, живи в невинный
Век, в котором горя нет.
Ты себя в счастливцы прочишь,
А при Грозном жить не хочешь?
Не мечтаешь о чуме
Флорентийской и проказе?
Хочешь ехать в первом классе,
А не в трюме, в полутьме?
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; обниму
Век мой, рок мой на прощанье.
Время - это испытанье.
Не завидуй никому.
Крепко тесное объятье.
Время - кожа, а не платье.
Глубока его печать.
Словно с пальцев отпечатки,
С нас - его черты и складки,
Приглядевшись, можно взять.
1978