(no subject)
1. рассказать тебе, милый, как было. как мило как мыло как на берег сносило. из самых нежнейших кровей. чья же кровь веселей.
2. проблема только одна. я не знаю, что делать с людьми, с тем, что не свинец, застывающий на верхней губе, не ветер, свистящий в ушах, наливное яблочко головных болей.
3. что написано пером, не вырубишь топором. не выпить не съесть, не зажевать облаткой. когда голова становится пером, наливается стеклянным-оловянным-деревянным и халтурным воздухом полнится горница-вольница и мерещится собака с пузом, беременным пятерней, с переполненным коровьем выменем.
4. Ну что же, дамы и господа, кидайте свои орлы и решки, делайте ставки, сколько я выдержу в этот раз. а смогли бы вы и сами, прожить не один месяц на том же самом месте, ходить, например, на работу, засыпать, просыпаться, (знать наперечет всех знакомцев и наизусть -каждый новый день, без всяких там неожиданностей, без всяких попыток сорваться в эту смертную тмутаракань, и далее по тексту / по текстам, по кочкам -по кочкам, по маленьким лесочкам, в ямку -ух. человек паук)изучать созвездия не в небесах, а по родимым пятнам на обветренной покрасневшей коже, изучать со всех ног июльские созвездия, когда город плавится ливнями. тела сжимаются на жаре, тела бегут из города со всех автовокзалов в маленьких китайских шкатулках. иные- по подложным паспортам, иные- совсем без документов, добегают до узеньких немолодых городов с памятниками и письменами и минеральными водами, где над сонной продавщицей витает в продуктовой лавке последняя муха, а выбор алкоголя (но не закусок) все так же широк. и этот древнерусский загар, пропахшие спиртом загривки коренных холмичей, где матерная ругань мешается с голосами певчих в святой праздник. закружится голова в святой праздник, как падение на дно колодца с гладкими стенами. и даже сквозь эти стены слышен стук дятла, который никак не может справиться с карамелькой на кладбищенской скамейке.