(no subject)
Реконструкция Большого театра и оттопыренный мизинец Эскапизма
После реконструкции театра кресел в зрительном зале станет значительно меньше, утверждает главный реконструктор, но они будут удобнее. Можно будет, наконец-то, прилечь, как в первом классе катарских авиалиний, если в ближайшем будущем классическое искусство не вернется к произведению по цене не медийного пузыря, а жизни. Все же невыносимо скучно, когда у Одетты-Одиллии рыло лоснится от благополучия. В сон клонит - от икры и нефти. Или от икры и нефти лоснится Прима? Запутался...
По цене жизни. Жизнь бывает разной, не только успешной. Ну, что может быть интересного в демонcтративном потреблении? Вот тут Горный, ловко торганувший брендом семиотики, похвалялся построенным на деньги от фальсификации семиотики домом. А также призывал не обращать внимание, как это делает любой русский безо всяких призывов, на то, что вокруг собственного дома делается. Выходишь из своих хором - и рылом в дерьмо. Ничего страшного, утремся, мы не гордые. И тут же на Луну залюбуемся.
Было бы кресло - прилег. Но со времен Платона Академия не предполагает лежачих мест, только стоячие, присягающие на святость успеха. Остается только театр. По возможности большой.
После реконструкции театра кресел в зрительном зале станет значительно меньше, утверждает главный реконструктор, но они будут удобнее. Можно будет, наконец-то, прилечь, как в первом классе катарских авиалиний, если в ближайшем будущем классическое искусство не вернется к произведению по цене не медийного пузыря, а жизни. Все же невыносимо скучно, когда у Одетты-Одиллии рыло лоснится от благополучия. В сон клонит - от икры и нефти. Или от икры и нефти лоснится Прима? Запутался...
По цене жизни. Жизнь бывает разной, не только успешной. Ну, что может быть интересного в демонcтративном потреблении? Вот тут Горный, ловко торганувший брендом семиотики, похвалялся построенным на деньги от фальсификации семиотики домом. А также призывал не обращать внимание, как это делает любой русский безо всяких призывов, на то, что вокруг собственного дома делается. Выходишь из своих хором - и рылом в дерьмо. Ничего страшного, утремся, мы не гордые. И тут же на Луну залюбуемся.
Было бы кресло - прилег. Но со времен Платона Академия не предполагает лежачих мест, только стоячие, присягающие на святость успеха. Остается только театр. По возможности большой.