(no subject)
Текущее
Баки, как только видит меня, заваливается на спину и прикрывает свою наглую кавказскую морду лапами. Имея в виду, что неплохо бы почесать и расчесать собачку размером с хорошего телёнка, жестоко обделённую знаками внимания. Подёргал крошку за усы - тут же был облизан и обжёван с головы до ног. За те два месяца, что не был дома, крошка прибавила 10 кг. Не так с людьми. В другом мы ценим меру веса, близкую к бесплотности. Мы не любим грубо скроенных языков.
С озёр доносится шансон. Подруга - подруге: "если ты это сделаешь, у тебя от мужиков отбоя не будет". По дороге в магазин всё думал, что же это такое нужно сделать, чтобы заполучить этих самых мужиков. Ничего не придумалось. В магазине ностальгически хамят: людям, говорят, жрать нечего, а вы тут собачьей едой перебираете. Как по мне, люди жрут больше, чем следовало бы, будь они скотиной на убой. Всё мало.
Под заборами соседних дворцов груды мусора и вонючие рвы сточных вод. То ли из-за забора кидают, то ли под забор. Хотя какая разница? Коммуникативные коды у новой буржуазии и у прохожих, восстанавливающих социальную справедливость брошенной под дорогой забор бутылкой, = одни и те же. Непонятно, на что тогда забор - граница, мнимость которой являет себя с каждой пустой бутылкой, брошенной под ноги друг другу...
Центр города окончательно превратился в спланированный сельским старостой план. Одни неисчислимые заборы, призванные обозначить различия, иначе никак не видные....
Завтра обещали порывы ветра до 20-ти метров в секунду. По Бодрийару.
В условиях общественно-политического прото-модерна актуальное искусство, которому я сегодня прикоснулся в паре галерей, выглядит в целом сверх-актуальным издевательством над идеей собственной актуальности. То есть искусство здесь обгоняет не только общество, но само себя, отнесённое из настоящего в далёкое будущее...
Баки, как только видит меня, заваливается на спину и прикрывает свою наглую кавказскую морду лапами. Имея в виду, что неплохо бы почесать и расчесать собачку размером с хорошего телёнка, жестоко обделённую знаками внимания. Подёргал крошку за усы - тут же был облизан и обжёван с головы до ног. За те два месяца, что не был дома, крошка прибавила 10 кг. Не так с людьми. В другом мы ценим меру веса, близкую к бесплотности. Мы не любим грубо скроенных языков.
С озёр доносится шансон. Подруга - подруге: "если ты это сделаешь, у тебя от мужиков отбоя не будет". По дороге в магазин всё думал, что же это такое нужно сделать, чтобы заполучить этих самых мужиков. Ничего не придумалось. В магазине ностальгически хамят: людям, говорят, жрать нечего, а вы тут собачьей едой перебираете. Как по мне, люди жрут больше, чем следовало бы, будь они скотиной на убой. Всё мало.
Под заборами соседних дворцов груды мусора и вонючие рвы сточных вод. То ли из-за забора кидают, то ли под забор. Хотя какая разница? Коммуникативные коды у новой буржуазии и у прохожих, восстанавливающих социальную справедливость брошенной под дорогой забор бутылкой, = одни и те же. Непонятно, на что тогда забор - граница, мнимость которой являет себя с каждой пустой бутылкой, брошенной под ноги друг другу...
Центр города окончательно превратился в спланированный сельским старостой план. Одни неисчислимые заборы, призванные обозначить различия, иначе никак не видные....
Завтра обещали порывы ветра до 20-ти метров в секунду. По Бодрийару.
В условиях общественно-политического прото-модерна актуальное искусство, которому я сегодня прикоснулся в паре галерей, выглядит в целом сверх-актуальным издевательством над идеей собственной актуальности. То есть искусство здесь обгоняет не только общество, но само себя, отнесённое из настоящего в далёкое будущее...