(no subject)
Историко-типологические параллели к устрожению музыкального служения после разрушения первого Храма и запрету на исполнение музыки после разрушения Второго:
«Пий IV, первосвященник суровый, заметив, что в его время пение и музыка в церковных святилищах ничем иным не были, как только некоторыми изящными диминуциями и бесподобным повторением слов, отчего не получалось никаких плодов благочестия, постановил предложить вселенскому собору в Триденте изгнание музыки из святых храмов» (М. Крезолль. Musagogus. 1629).
«Что же касается музыки <т.е. полифонии, а не хорала>, то решение Тридентского собора было запретить ее повсюду» - «Тридентские отцы согласны были в том, что следует запретить в церкви полифоническую музыку» (Лелио Гвидичьони, 1555 г.).
А это уже наш современник-шизофреник. Совсем уже охуели от благодати, нисходящей с абсолютных высот трансцендентного по версии МПЦ. Такое впечатление, что до и после знаменного распева был один гокет, а не музыка:
"Все эти решения не были осуществлены и через столетие этот внешне эффектный, «блестящий стиль», имеющий целью эстетическое услаждение и душевную приятность, проникает в Русскую церковь, которая все эти века сохраняла богослужебное пение как дар Божий, как святое Предание и достигла в приближении к небесным архетипам, ангельскому пению таких высочайших форм, каких не было больше нигде".
«Пий IV, первосвященник суровый, заметив, что в его время пение и музыка в церковных святилищах ничем иным не были, как только некоторыми изящными диминуциями и бесподобным повторением слов, отчего не получалось никаких плодов благочестия, постановил предложить вселенскому собору в Триденте изгнание музыки из святых храмов» (М. Крезолль. Musagogus. 1629).
«Что же касается музыки <т.е. полифонии, а не хорала>, то решение Тридентского собора было запретить ее повсюду» - «Тридентские отцы согласны были в том, что следует запретить в церкви полифоническую музыку» (Лелио Гвидичьони, 1555 г.).
А это уже наш современник-шизофреник. Совсем уже охуели от благодати, нисходящей с абсолютных высот трансцендентного по версии МПЦ. Такое впечатление, что до и после знаменного распева был один гокет, а не музыка:
"Все эти решения не были осуществлены и через столетие этот внешне эффектный, «блестящий стиль», имеющий целью эстетическое услаждение и душевную приятность, проникает в Русскую церковь, которая все эти века сохраняла богослужебное пение как дар Божий, как святое Предание и достигла в приближении к небесным архетипам, ангельскому пению таких высочайших форм, каких не было больше нигде".