(no subject)
Нет, не могу удержаться, чтобы не погреться в лучах ослепительной marussia. Кто не знает, справедливость иногда торжествует: "Петербургская писательница и переводчица Маруся Климова (Татьяна Кондратович) удостоена одной из самых престижных европейских наград за достижения в сфере культуры: французского Ордена литературы и искусства (l'Ordre des Arts et Lettres)". И кампания не со скотного двора, как нередко бывает с достойными: "поэт Лоуренс Ферлингетти, фотограф Анни Лейбовиц, писатели Орхан Памук и Гор Видал, кинорежиссер Эмир Кустурица и прошлогодние каннские триумфаторы братья Дарденны".
А греться буду так: Маруси и моё интервью петербуржскому журналу "сумрачной эсстетики" "R.I.P.":
R.I.P.: Вас неоднократно называли декаденткой. А вы сами себя считаете таковой?
Маруся Климова: Иногда меня еще называют «маргиналкой», но «декаденткой», пожалуй, все-таки чаще. И оба эти определения меня вполне устраивают. Возможно потому, что я стараюсь особенно не углубляться в значение этих слов, а отношусь к ним как к украшениям или же деталям своего туалета. И с этой точки зрения, данные определения мне вполне подходят: такие загадочные и не совсем понятные для русского уха иностранные слова. Одежда ведь и не должна быть чересчур прозрачной, иначе твой наряд станет попросту неприличным. Таких слов, кстати, в современном литературном языке не так уж много. Критики навешивают на писателей ярлыки «профессионалов», «мастеров своего дела», хвалят за «плодовитость», «новаторство» или же «трудолюбие», в общем, наряжают в грубую спецодежду и отправляют в цеха и на колхозные поля, а те и довольны. Некоторые же и вовсе не стесняются публично признаваться, что одеваются в «секонд хэнде», и сами гордо провозглашают себя «русскими Борхесами, Маркесами, Уэлшами, Саган..». А это, на мой взгляд, является уже верхом неприличия… Конечно, мне могут возразить, что и декаданс тоже уже когда-то был в употреблении, но все-таки это не «секонд хэнд», а, если так можно выразиться, вполне «винтажная вещь» из гардероба прабабушки, которую вовсе не стыдно на себя надеть.
R.I.P.: Дважды вы организовывали фестиваль петербургского декаданса «Темные ночи». Расскажите, какая основная идея этого мероприятия, где он проходил, кто в нем участвовал?
Маруся Климова: Первый фестиваль, который прошел в зале петербургского Зоопарка в феврале 1999 года, мы организовывали вместе с Тимуром Новиковым, а второй (год спустя, в клубе «Декаданс») я уже проводила самостоятельно, хотя Тимур в качестве почетного гостя все равно на нем присутствовал. Среди участников были как очень известные личности (такие как Андрей Бартенев, Александр Донских фон Романов, Вова Веселкин, Наталья Пивоварова, Владик Монро), так и никому доселе неведомые артисты в высшей степени оригинального жанра, которых я случайно обнаружила в районе Александровского садика. У нас в программе они были обозначены как Группа риска и Гости из прошлого. Однако это вовсе не значит, что мы приглашали участвовать абсолютно всех, кто подвернется - критерии отбора были очень строгими. Просто все определяла не степень известности, а подлинность, то есть для нас было очень важно собрать в одном месте на закате тысячелетия тех, кого можно назвать декадентами по жизни, а не только на сцене. И по-моему, нам это удалось.
R.I.P.: Вышел ли в свет сборника «Петербургский декаданс: конец второго тысячелетия»?
Маруся Климова: Эта книга по-прежнему находится в процессе создания. Увы, даже если ты живешь в таком болезненном и инфернальном городе, как Петербург, не так-то просто найти людей, которые бы не только соответствующим образом одевались и вообще, как я уже сказала, были «декадентами по жизни», но еще и адекватно излагали свои мысли на бумаге. Собрать на сцене тех, кто поет и танцует, оказалось гораздо проще. А мне бы очень не хотелось, чтобы этот сборник хоть отдаленно напоминал каких-нибудь «Куртуазных маньеристов», являвшихся, если не ошибаюсь, выпускниками Литинститута.
R.I.P.: Чем отличаются декаденты начала ХХ века от декадентов начала XXI?
Маруся Климова: Стиль жизни начала прошлого столетия в значительной степени формировался вкусами новой европейской буржуазии, которая тогда набирала силу. Сегодня же подобные процессы носят более локальный характер и, условно говоря, ограничиваются пределами России. Поэтому современный декадент неизбежно чувствует себя гораздо более одиноким и покинутым, во всяком случае, в мировых масштабах. Западным людям нас не понять!
R.I.P.: Сколько места в вашей жизни отводится игре, карнавалу?
Маруся Климова: С некоторой грустью вынуждена констатировать, что мне довольно много приходится трудиться, в том числе и заниматься переводами, иначе бы я просто физически не смогла опубликовать уже больше двух десятков книг. Однако я глубоко убеждена, что культура - это все-таки игра, а не производство, как многие почему-то до сих пор продолжают считать, видимо, с подачи победившего в свое время пролетариата. Поэтому у меня есть все основания сказать, что практически все свое время я отвожу игре и карнавалу!
R.I.P.: В одном интервью вы заметили, что «художникам сейчас не хватает безумия». Куда же ушли все безумцы?
Маруся Климова: Хотела бы сразу уточнить, что под «безумием» я имела в виду вовсе не разжигание в себе и окружающих нездоровой психической экзальтации. Лично я всегда старалась вести предельно трезвый образ жизни и сохранять ясность мысли. И в этом я тоже вижу свое существенное отличие от декадентов начала прошлого века. Просто мне кажется, что современным художникам часто не хватает элементарных амбиций и размаха даже в сравнении с теми же «новыми русскими». Поэтому лучше, наверное, было бы сказать, что художникам сейчас не хватает гениальности, которая, как правильно заметил один из немецких романтиков, «далеко не всегда бывает в ладу с хорошим вкусом». А вот «новым русским» такого «безумия» хватает (точнее, хватало), поскольку они тоже уже в прошлом.
R.I.P.: Если бы к вам подошел человек, который впервые услышал слово декаданс, как бы вы описали ему это явление?
Маруся Климова: Я бы, пожалуй, предложила ему посмотреть видеозапись фестиваля «Темные ночи» или же «Убийство Жоашена» - недавнюю петербургскую экранизацию сцены из романа Жене «Кэрель», которая не вошла в знаменитый фильм Фассбиндера. Сама по себе эта история предательства и соблазнения одна из самых декадентских во всей мировой литературе. А Денис Соловьев-Фридман просто замечательно справился с ролью Жоашена, но это и неудивительно, так как именно встреча с ним вдохновила меня на создание этого фильма. Он как будто сошел со страниц романа Жене, так что ему даже и не надо было ничего играть.
<Мой выход>
R.I.P.: Маруся Климова уверена, что вы идеально подошли на роль Жоашена самой декадентской истории в литературе. А вы сами можете назвать себя декадентом?
Денис: Полагаю, что да. По крайней мере, с благосклонностью я приписываю себе некоторые из привлекательных для меня черт декадентского сознания...
R.I.P.: Принимали ли вы участие в фестивалях «Темные ночи»?
Денис: Нет. В это время я как раз путешествовал по загробным местам культуры и от актуальных был на расстоянии не одного дня пути. Но инициативы Маруси Климовой я способен разделить даже во сне. Что и сделал позже, сопоставив увиденное во сне с записанным Марусей на видео. Мои сновидения оказались «реальности» ослепительной дамы декаданса близкими.
R.I.P.: Проводится ли что-нибудь подобное в Германии?
Денис: Проводится многое, даже слишком многое, но ничего подобного. Такое мероприятие может состояться только в Городе, где существует нечто вроде партии «Аристократический выбор России», одним из немногочисленных членов которой я являюсь... В мире почти не осталось островков подлинной культуры. Разве что еще некоторые оперные театры напоминают нам, что не все потеряно: облезшая позолота, изъеденные молью декорации, потускневший жемчуг, декольте в партере, едва выносимые для слуха солисты на сцене... Не зря в последнее время модные философы читают накануне наиболее громких из премьер лекции, где предлагают нам увидеть то, что невозможно услышать.
R.I.P.: Расскажите о самых интересных арт-проектах, в которых вы участвовали.
Денис: Их очень много. Из последних наиболее значительными были экранизации сочинений Жана Жене: видеопроект З. Черкасски «Равнодушный красавец» и короткометражный фильм ослепительной Маруси Климовой «Кэрель. Убийство Жоашена», оператор и режиссер которого - восходящая звезда петербуржской сцены Татьяна Фомичева. В ближайших планах экранизация некоторых фрагментов романа П. Гийота «Проституция», а так же стихотворений, дневника и прозы Б. Поплавского.
R.I.P.: Если в конце XIX - начале XX веков декаданс существовал как течение в искусстве (достаточно масштабное явление), то в какой форме он проявляется сейчас?
Денис: Думаю, в наше время невозможно говорить о декадансе, только о декадентах, которые с исчезновением буржуазии и аристократии лишились классовой опоры. Теперь они не более чем персональный проект. Кроме того, настоящий декадент, хотя и утончен, но всегда бодр, в отличие от болезненно-сумеречного героя Гюисманса в романе «Наоборот». Дез Эссент хотел бежать из «тюрьмы своего века в отдаленные эпохи», а настоящий декадент, несомненно, предпочтет просто бодро постоять в стороне, избегая бессмысленной жестикуляции.
R.I.P.: Кто из писателей-декадентов вам интересен?
Денис: Я бы назвал К. Вагинова, Б. Поплавского, Петра Пустоту, С. Пшибышевского, Штефана Георга, З. Гиппиус, М. Кузмина, Ш. Гюисманса.... Среди современных мне в первую очередь интересна, несомненно, Маруся Климова...
R.I.P.: А как бы вы описали декаданс?
Денис: Я бы не стал объяснять само явление за отсутствием в нем сколько-нибудь заметных качеств. Я бы указал на сущностные черты декадента: отсутствие веры в старых богов и нежелание искать новых, спокойную бодрость трезвого сознания, доброжелательный прагматизм, утонченность интуиции в выборе пристойных дистанций между собой и другим, да, знаете ли, просто вообще нетривиальный вкус и психическую самостоятельность. Вероятно, что-то упущено, но об этом как-нибудь в следующий раз...
А греться буду так: Маруси и моё интервью петербуржскому журналу "сумрачной эсстетики" "R.I.P.":
R.I.P.: Вас неоднократно называли декаденткой. А вы сами себя считаете таковой?
Маруся Климова: Иногда меня еще называют «маргиналкой», но «декаденткой», пожалуй, все-таки чаще. И оба эти определения меня вполне устраивают. Возможно потому, что я стараюсь особенно не углубляться в значение этих слов, а отношусь к ним как к украшениям или же деталям своего туалета. И с этой точки зрения, данные определения мне вполне подходят: такие загадочные и не совсем понятные для русского уха иностранные слова. Одежда ведь и не должна быть чересчур прозрачной, иначе твой наряд станет попросту неприличным. Таких слов, кстати, в современном литературном языке не так уж много. Критики навешивают на писателей ярлыки «профессионалов», «мастеров своего дела», хвалят за «плодовитость», «новаторство» или же «трудолюбие», в общем, наряжают в грубую спецодежду и отправляют в цеха и на колхозные поля, а те и довольны. Некоторые же и вовсе не стесняются публично признаваться, что одеваются в «секонд хэнде», и сами гордо провозглашают себя «русскими Борхесами, Маркесами, Уэлшами, Саган..». А это, на мой взгляд, является уже верхом неприличия… Конечно, мне могут возразить, что и декаданс тоже уже когда-то был в употреблении, но все-таки это не «секонд хэнд», а, если так можно выразиться, вполне «винтажная вещь» из гардероба прабабушки, которую вовсе не стыдно на себя надеть.
R.I.P.: Дважды вы организовывали фестиваль петербургского декаданса «Темные ночи». Расскажите, какая основная идея этого мероприятия, где он проходил, кто в нем участвовал?
Маруся Климова: Первый фестиваль, который прошел в зале петербургского Зоопарка в феврале 1999 года, мы организовывали вместе с Тимуром Новиковым, а второй (год спустя, в клубе «Декаданс») я уже проводила самостоятельно, хотя Тимур в качестве почетного гостя все равно на нем присутствовал. Среди участников были как очень известные личности (такие как Андрей Бартенев, Александр Донских фон Романов, Вова Веселкин, Наталья Пивоварова, Владик Монро), так и никому доселе неведомые артисты в высшей степени оригинального жанра, которых я случайно обнаружила в районе Александровского садика. У нас в программе они были обозначены как Группа риска и Гости из прошлого. Однако это вовсе не значит, что мы приглашали участвовать абсолютно всех, кто подвернется - критерии отбора были очень строгими. Просто все определяла не степень известности, а подлинность, то есть для нас было очень важно собрать в одном месте на закате тысячелетия тех, кого можно назвать декадентами по жизни, а не только на сцене. И по-моему, нам это удалось.
R.I.P.: Вышел ли в свет сборника «Петербургский декаданс: конец второго тысячелетия»?
Маруся Климова: Эта книга по-прежнему находится в процессе создания. Увы, даже если ты живешь в таком болезненном и инфернальном городе, как Петербург, не так-то просто найти людей, которые бы не только соответствующим образом одевались и вообще, как я уже сказала, были «декадентами по жизни», но еще и адекватно излагали свои мысли на бумаге. Собрать на сцене тех, кто поет и танцует, оказалось гораздо проще. А мне бы очень не хотелось, чтобы этот сборник хоть отдаленно напоминал каких-нибудь «Куртуазных маньеристов», являвшихся, если не ошибаюсь, выпускниками Литинститута.
R.I.P.: Чем отличаются декаденты начала ХХ века от декадентов начала XXI?
Маруся Климова: Стиль жизни начала прошлого столетия в значительной степени формировался вкусами новой европейской буржуазии, которая тогда набирала силу. Сегодня же подобные процессы носят более локальный характер и, условно говоря, ограничиваются пределами России. Поэтому современный декадент неизбежно чувствует себя гораздо более одиноким и покинутым, во всяком случае, в мировых масштабах. Западным людям нас не понять!
R.I.P.: Сколько места в вашей жизни отводится игре, карнавалу?
Маруся Климова: С некоторой грустью вынуждена констатировать, что мне довольно много приходится трудиться, в том числе и заниматься переводами, иначе бы я просто физически не смогла опубликовать уже больше двух десятков книг. Однако я глубоко убеждена, что культура - это все-таки игра, а не производство, как многие почему-то до сих пор продолжают считать, видимо, с подачи победившего в свое время пролетариата. Поэтому у меня есть все основания сказать, что практически все свое время я отвожу игре и карнавалу!
R.I.P.: В одном интервью вы заметили, что «художникам сейчас не хватает безумия». Куда же ушли все безумцы?
Маруся Климова: Хотела бы сразу уточнить, что под «безумием» я имела в виду вовсе не разжигание в себе и окружающих нездоровой психической экзальтации. Лично я всегда старалась вести предельно трезвый образ жизни и сохранять ясность мысли. И в этом я тоже вижу свое существенное отличие от декадентов начала прошлого века. Просто мне кажется, что современным художникам часто не хватает элементарных амбиций и размаха даже в сравнении с теми же «новыми русскими». Поэтому лучше, наверное, было бы сказать, что художникам сейчас не хватает гениальности, которая, как правильно заметил один из немецких романтиков, «далеко не всегда бывает в ладу с хорошим вкусом». А вот «новым русским» такого «безумия» хватает (точнее, хватало), поскольку они тоже уже в прошлом.
R.I.P.: Если бы к вам подошел человек, который впервые услышал слово декаданс, как бы вы описали ему это явление?
Маруся Климова: Я бы, пожалуй, предложила ему посмотреть видеозапись фестиваля «Темные ночи» или же «Убийство Жоашена» - недавнюю петербургскую экранизацию сцены из романа Жене «Кэрель», которая не вошла в знаменитый фильм Фассбиндера. Сама по себе эта история предательства и соблазнения одна из самых декадентских во всей мировой литературе. А Денис Соловьев-Фридман просто замечательно справился с ролью Жоашена, но это и неудивительно, так как именно встреча с ним вдохновила меня на создание этого фильма. Он как будто сошел со страниц романа Жене, так что ему даже и не надо было ничего играть.
<Мой выход>
R.I.P.: Маруся Климова уверена, что вы идеально подошли на роль Жоашена самой декадентской истории в литературе. А вы сами можете назвать себя декадентом?
Денис: Полагаю, что да. По крайней мере, с благосклонностью я приписываю себе некоторые из привлекательных для меня черт декадентского сознания...
R.I.P.: Принимали ли вы участие в фестивалях «Темные ночи»?
Денис: Нет. В это время я как раз путешествовал по загробным местам культуры и от актуальных был на расстоянии не одного дня пути. Но инициативы Маруси Климовой я способен разделить даже во сне. Что и сделал позже, сопоставив увиденное во сне с записанным Марусей на видео. Мои сновидения оказались «реальности» ослепительной дамы декаданса близкими.
R.I.P.: Проводится ли что-нибудь подобное в Германии?
Денис: Проводится многое, даже слишком многое, но ничего подобного. Такое мероприятие может состояться только в Городе, где существует нечто вроде партии «Аристократический выбор России», одним из немногочисленных членов которой я являюсь... В мире почти не осталось островков подлинной культуры. Разве что еще некоторые оперные театры напоминают нам, что не все потеряно: облезшая позолота, изъеденные молью декорации, потускневший жемчуг, декольте в партере, едва выносимые для слуха солисты на сцене... Не зря в последнее время модные философы читают накануне наиболее громких из премьер лекции, где предлагают нам увидеть то, что невозможно услышать.
R.I.P.: Расскажите о самых интересных арт-проектах, в которых вы участвовали.
Денис: Их очень много. Из последних наиболее значительными были экранизации сочинений Жана Жене: видеопроект З. Черкасски «Равнодушный красавец» и короткометражный фильм ослепительной Маруси Климовой «Кэрель. Убийство Жоашена», оператор и режиссер которого - восходящая звезда петербуржской сцены Татьяна Фомичева. В ближайших планах экранизация некоторых фрагментов романа П. Гийота «Проституция», а так же стихотворений, дневника и прозы Б. Поплавского.
R.I.P.: Если в конце XIX - начале XX веков декаданс существовал как течение в искусстве (достаточно масштабное явление), то в какой форме он проявляется сейчас?
Денис: Думаю, в наше время невозможно говорить о декадансе, только о декадентах, которые с исчезновением буржуазии и аристократии лишились классовой опоры. Теперь они не более чем персональный проект. Кроме того, настоящий декадент, хотя и утончен, но всегда бодр, в отличие от болезненно-сумеречного героя Гюисманса в романе «Наоборот». Дез Эссент хотел бежать из «тюрьмы своего века в отдаленные эпохи», а настоящий декадент, несомненно, предпочтет просто бодро постоять в стороне, избегая бессмысленной жестикуляции.
R.I.P.: Кто из писателей-декадентов вам интересен?
Денис: Я бы назвал К. Вагинова, Б. Поплавского, Петра Пустоту, С. Пшибышевского, Штефана Георга, З. Гиппиус, М. Кузмина, Ш. Гюисманса.... Среди современных мне в первую очередь интересна, несомненно, Маруся Климова...
R.I.P.: А как бы вы описали декаданс?
Денис: Я бы не стал объяснять само явление за отсутствием в нем сколько-нибудь заметных качеств. Я бы указал на сущностные черты декадента: отсутствие веры в старых богов и нежелание искать новых, спокойную бодрость трезвого сознания, доброжелательный прагматизм, утонченность интуиции в выборе пристойных дистанций между собой и другим, да, знаете ли, просто вообще нетривиальный вкус и психическую самостоятельность. Вероятно, что-то упущено, но об этом как-нибудь в следующий раз...