Петр Толстой в Венеции
Приехал начевать в город Местр, от Тривиза 2 мили. Тот город Венецкой же державы, построен на пристани морской, от котораго ездят в Венецыю морем, а сухова пути к Венецыи дале того города нет. От Тривизу до Местра дорога избранная, и по обе стороны тое дороги сады зело изрядные и дивные. В тех садех много предивных построено полат. В тех же садех множество виноградов и всяких плодовитых дерев: лимонов, помаранцов, цукатов, миндалов, алив, каштанов, персиков, слив, розных родов дуль, груш, яблок, арехов грецких, черешни, вишен и иных всяких овощей.
Венецыя -- место зело великое и предивное, цесарскаго столишнаго города Вены многим вдвое болши. Около Венецыи стен городовых и башен, проезжих и глухих, нет. Домовное строение все каменное, преудивителное и зело великое, каких богатых в строении и стройных домов мало где на свете обретается. В Венеции по всем улицам и по переулкам по всем везде вода морская, и ездят во все домы в судах, а кто похочет иттить пеш, также по всем улицам и переулкам проходы пешим людям изрядные ко всякому дому; и во всяком дому двои ворота: одни в водяные улицы, а другие на сухой путь; и многие улицы и переулки розделены на двое половина: водянаго пути, а другая -- сухаго. В Венецыи лошадей и никакого скота нет, также корет, колясак, телег никаких нет, а саней и не знают.
В Венецы римской веры соборная церковь каменная во имя святаго евангилиста Марка. Та церковь зело велика и зделана предивным мастерством, в ней многие столпы мраморные и иные дивные, великие. В той церкве, сказывают католики-венецыяне, бутто ныне есть мощи, все целые, евангилиста Марка, а где оне лежат, того будто никто не ведает, кроме одного прокураторя. А греки говорят все, что святых Марка-евангилиста мощей в той церкви нет, и явно видимо, что тех святых мощей в той церкве нет. А венецыяне то ставят себе за великую укоризну, кто скажет, что мощей ево у них в том костеле нет.
Снаружья тое церкви над западными дверми на папертной кровле поставлены четыре подобия конских, зделаны из меди и вызолочены, величеством на малую немецкую лошадь, все в одну меру. Те кони зделаны предивным мастерством, а были они прежде в Констянтинополе, стояли у церкви святыя Софии; и как древле венеты завоевали Констянтинополь, в то время оттуды тех коней взяли и привезли в Венецыю и на вечную славу поставили у соборной католицкой церкви святаго Марка.
Таваров на пищу, то есть хлеба и харчу всякаго, мяс, рыб и живности всякой, в Венецыи множество, толко при московском все дорого; а паче всего премногое множество всяких фруктов и трав, которые употребляютца в пищу и зело дешево; и во весь год, в лете и в зиме, фрукты, то есть гроздие, и травы не переводятся; также и цветы во весь год бывают, и много цветов продают всяких для того, что венецыянки, жены и девицы, употребляют цветы в уборы около своих, голов и около платья.
В Венецы во всех домех в полатах в жилых печей нет, толко делают в жилых полатах комины, где раскладывают огонь, а печи имеют толко в харчевнях, где пекут хлебы, и пироги, и всякие на пищу потребы.
Народ женской в Венецы зело благообразен, и строен, и политичен, высок, тонок и во всем изряден, а к ручному делу не очень охоч, болши заживают в прохладах.
Народов всяких приезжих людей в Венецы всегда множество: гишпанов, французов, немец, италиянцов, агличан, галанцов, сваян, шходов, армян, персов и иных всяких, которые приезжают не столко для торговых промыслов или для учения, сколко для гуляния и для всяких забав. Толко нынешнее лета турков не бывает, для того что у них с ними война.
А паче всех народов много жидов, которые в Венецы имеют особое свое место, окруженно их еврейскими домами подобно городу, и двои в то место ворота; в том их месте построены у них две их божницы каменные; и домы их зело богатые, строение все каменное, пребезмерно высокое, в высоту в восемь и в девять житей. И будет всех жидов в Венецы без мала з десять тысеч. И зело там евреи богати, торги имеют великие; у многих жидов ходят по морю свои карабли, у одного жида караблей по семи и по осми есть собинных; а болши всего торгуют те евреи таварами дорогими: алмазами, яхонтами, изумрудами, лалами, зернами бурмицкими и жемчугом, золотом, серебром и иными, подобными тому ж вещми.
И народ самой трезвой, никакова человека нигде отнюдь никогда пьянаго не увидишь; а питей всяких, вин виноградных розных множество изрядных, также разолинов и водак анисовых изрядных, из винограднаго вина сиженых, много, толко мало их употребляют, а болше употребляют в питьях лимонадов, симады, кафы, чекулаты и иных, тому ж подобных, с которых человеку пьяну быть невозможно.
Для приезжих иноземцов поделаны постоялые домы, которые италиянским языком называются остарии. В тех домех множество полат; и ежели кто приезжей иноземец в остарии станет, тогда ему там отведут полату особую. В той полате будет изрядная кровать с постелею, и стол, и кресла, и стулы, и ящик на платье, и зеркало великое, и иная всякая нужная потреба. И на всякой день будет ему готов обед и ужин, и на всякую ночь ему свеча салная маканая, также лампада с маслом деревеным. А пища в тех остариях бывает добрая, мясная и рыбная; и по обеде, и после ужины ставят немало фруктов, а болши употребляют италиянцы в пище трав: салатов, селдерей, капросу и иных, тому подобных.
В тех же остариях всякому иноземцу, которые в них стоят, служат тутошние работники: постели перестилают по вся дни и простыни белые стелят на постели через неделю, также полаты метут всегда, и нужные потребы чистят, и во всем служат за тою ж платою. А когда ж которой иноземец из остарии идет вон, тогда тому работнику, которой ему служил, даст для своей чести, что изволит, бес прошения.
Около помяненных площадей домы великие и предивные прокураторей венецких. При тех домех поделаны лавки изрядные, в которых продают сахары узорочные и иные всякие канфекты и напитки всякие: чекулаты, кафы, лимонады и иные всякие, тому подобные; и табак, дымовой и носовой, всякой; а в ыных лавках тут продают и тавары всякие. В те лавки приходят и венецкие жители, честные люди, и сидят друг з другом, и забавляются питьем и канфектами.
На той ж площади при море бывают построены анбары великие и сараи; в тех анбарех тонцуют люди по веревках, мужеска полу и женска, преудивително, также и девицы, между которыми я видел одну жену беременную, уже близ рождения, и та там танцовала по веревке зело удивително. В других анбарех делают камеди куклами власно, как живыми людми. В ыных анбарех показывают удивителные вещи, между которыми видел я человека, имеющаго две головы: одна на своем месте, где надлежит быть, и называется Ияков, а другая на левом боку и называется Матвей; также и та, которая на боку, имеет волосы долгие, и глаза, и нос, и рот, и зубы, толко не говорит и не ест, а временем гледит, а сказывают, что и пищит; а настоящею головою тот человек говорит, пьет и ест.
В Венецы бывают оперы и камеди предивные, которых в совершенство описать никто не может, и нигде на всем свете таких предивных оперов и камедей нет и не бывает. В бытность мою в Венецы были оперы в пяти местех. Те полаты, в которых те оперы бывают, великие, округлые, называют их италияне театрум. В тех полатах поделаны чуланы многие в пять рядов вверх, и бывает в одном театруме чуланов 200, а в ыном 300 и болши. А все чуланы поделаны изнутри того театрума предивными работами золочеными; иные оклеиваны толстою чеканною бумагою, так что невозможно познать, чтоб не сницарская была работа дивная, и вызолочены все. В том театре пол зделан мало накось, к тому месту, где играют, ниже, и поставлены стулы и скамьи, чтоб одним из-за других было видно, которые в те стулы для смотрения оперов садятца.
И приходит в те оперы множество людей в машкарах, по-словенски в харях, чтоб никто никого не познавал, кто в тех операх бывает, для того что многие ходят з женами, также и приезжие иноземцы ходят з девицами; и для того надевают мущины и женщины машкары и платья странное, чтоб друг друга не познавали. Так и все время каранавала ходят все в машкарах: мущины, и жены, и девицы; и гуляют все невозбранно, кто где хочет; и никто никого не знает. И так всегда в Венецы увеселяются и никогда не хотят быть без увеселения, в которых своих веселостях и грешат много. И когда сойдутся в машкарах на площадь к соборному костелу святаго Марка, тогда многие девицы берут в машкарах за руки иноземцов приезжих, и гуляют с ними, и забавляются без стыда. Также в то время по многим местам на площадях бывает музыка и танцуют по-италиянски, а танцы италиянские не зело стройны: скачут один против другова вокруг, а за руки не берут друг друга. И всегда веселятца, и ни в чем друг друга не зазирают, и ни от кого ни в чем никакого страху никто не имеет: всякой делает по своей воле, кто что хочет. Та волность в Венецы и всегда бывает, и живут венецыяне всегда во всяком покое, без страху, и бес обиды, и бес тягостных податей.
Есть в Венецы один дом, который называется по-италиянски редута, зделан для того, что в том доме играют в карты в золотые червонные и во всякую манету. В том доме много великих полат, в которых зело много поставлено столов неболших; и за всяким столом сидят по одному человеку, а на столах лежит много золотых червонных: одинаких, и двойных, и тройных, и десятерных, и ефимков, и дукатов, и шкудов, и филипов, и иных всяких манет розных -- и карт много, целных и драных. И кто хочет, пришед к тому столу, играет с тем человеком, которой за тем столом сидит; а игра их особая, называется басета, и карты венецкие особые ж. В той игре никому неволи никакой нет: и кто проиграл или выиграл и не похотел болши играть, в том ему свобода. В тот дом приходят много честных людей; и жены, и девицы ходят играть невозбранно и беззазорно в машкарах и играют молча, для того что ни подбору в картах, ни обману, ни обчету в денгах отнюдь не бывает. И мне случилось в том доме быть и видеть такую притчину, что одна девица выиграла на одну карту 4 000 червонных золотых и, взяв их, пошла вон невозбранно, не хотя болши играть, и ни от кого еще на игру приневолена не была.
В Венецы много зело мостов, каменных и деревеных, между которыми один каменной мост зело великой и широкой, которой называют италияне Ариалтом. На том мосту по обе стороны поделаны лавки, в которых продают всякие мелочные тавары. За тем мостом паки великие ряды, в которых продают суды серебреные и сукна. Под тот мост могут подходить великие суды с щеглами, для того что тот мост зело высок, зделан на одном своде и работою изрядною.
Венецкой народ разделяется надвое: которые живут на той стороне сего помяненнаго мосту Ариалту, где и костел сборной святаго Марка, те называются костеляны; а которые живут от тех за тем помяненным великим мостом, те называются николиоты,-- и временем и вражду тайную между собою имеют. Да и нарошно венецкие сенатори подлой народ костелянов с николиотами ссорят, чтоб они не были между собою согласны, для того что боятся от них бунтов; и бывают между подлым народом у николиотов с каштелянами великие кулашные бои. На том помяненном великом мосту в тех кулашных боях бывает много и смертнаго убивства.
В Венецы есть извозничьих лодак, которые называют гундалами, немало тысяч, а все черные и покрыты черными сукнами, с акончинами великими, и во всяком гундале по одному человеку-гребцу, а на ином и по два человека. И кому куды потребно ехать морем в ближние места от Венецы или в самой Венецы по каналам, то есть по улицам, то в тех гундалах ездят, нанимая их.
Народ женской в Венецы убираются зело изрядно и к уборам охочи, а к делу никакому не прилежны, всегда любят гулять и быть в забавах, и ко греху телесному зело слабы ни для чего иного, токмо для богатства, что тем богатятся, а иного никакого промыслу не имеют. И многие девки живут особыми домами, и в грех и в стыд себе того не вменяют, ставят себе то вместо торговаго промыслу. А другие, у которых своих домов нет, те живут в особых улицах в поземных малых полатах, и из каждой полаты поделаны на улицу двери. И когда увидят человека, приходящаго к ним, того с великим прилежанием каждая к себе перезывает; и на которой день у которой будет приходящих болши, та себе того дни вменяет за великое щастие; и от того сами страждут францоватыми болезнми, также и приходящих к ним тем своим богатством наделяют доволно и скоро. А духовные особы им в том и возбраняют поучениями, а не принуждением.
_______________
1697-1699 годы
Полный текст захватывающего путешествия http://az.lib.ru/t/tolstoj_p_a/text_0020.shtml
Венецыя -- место зело великое и предивное, цесарскаго столишнаго города Вены многим вдвое болши. Около Венецыи стен городовых и башен, проезжих и глухих, нет. Домовное строение все каменное, преудивителное и зело великое, каких богатых в строении и стройных домов мало где на свете обретается. В Венеции по всем улицам и по переулкам по всем везде вода морская, и ездят во все домы в судах, а кто похочет иттить пеш, также по всем улицам и переулкам проходы пешим людям изрядные ко всякому дому; и во всяком дому двои ворота: одни в водяные улицы, а другие на сухой путь; и многие улицы и переулки розделены на двое половина: водянаго пути, а другая -- сухаго. В Венецыи лошадей и никакого скота нет, также корет, колясак, телег никаких нет, а саней и не знают.
В Венецы римской веры соборная церковь каменная во имя святаго евангилиста Марка. Та церковь зело велика и зделана предивным мастерством, в ней многие столпы мраморные и иные дивные, великие. В той церкве, сказывают католики-венецыяне, бутто ныне есть мощи, все целые, евангилиста Марка, а где оне лежат, того будто никто не ведает, кроме одного прокураторя. А греки говорят все, что святых Марка-евангилиста мощей в той церкви нет, и явно видимо, что тех святых мощей в той церкве нет. А венецыяне то ставят себе за великую укоризну, кто скажет, что мощей ево у них в том костеле нет.
Снаружья тое церкви над западными дверми на папертной кровле поставлены четыре подобия конских, зделаны из меди и вызолочены, величеством на малую немецкую лошадь, все в одну меру. Те кони зделаны предивным мастерством, а были они прежде в Констянтинополе, стояли у церкви святыя Софии; и как древле венеты завоевали Констянтинополь, в то время оттуды тех коней взяли и привезли в Венецыю и на вечную славу поставили у соборной католицкой церкви святаго Марка.
Таваров на пищу, то есть хлеба и харчу всякаго, мяс, рыб и живности всякой, в Венецыи множество, толко при московском все дорого; а паче всего премногое множество всяких фруктов и трав, которые употребляютца в пищу и зело дешево; и во весь год, в лете и в зиме, фрукты, то есть гроздие, и травы не переводятся; также и цветы во весь год бывают, и много цветов продают всяких для того, что венецыянки, жены и девицы, употребляют цветы в уборы около своих, голов и около платья.
В Венецы во всех домех в полатах в жилых печей нет, толко делают в жилых полатах комины, где раскладывают огонь, а печи имеют толко в харчевнях, где пекут хлебы, и пироги, и всякие на пищу потребы.
Народ женской в Венецы зело благообразен, и строен, и политичен, высок, тонок и во всем изряден, а к ручному делу не очень охоч, болши заживают в прохладах.
Народов всяких приезжих людей в Венецы всегда множество: гишпанов, французов, немец, италиянцов, агличан, галанцов, сваян, шходов, армян, персов и иных всяких, которые приезжают не столко для торговых промыслов или для учения, сколко для гуляния и для всяких забав. Толко нынешнее лета турков не бывает, для того что у них с ними война.
А паче всех народов много жидов, которые в Венецы имеют особое свое место, окруженно их еврейскими домами подобно городу, и двои в то место ворота; в том их месте построены у них две их божницы каменные; и домы их зело богатые, строение все каменное, пребезмерно высокое, в высоту в восемь и в девять житей. И будет всех жидов в Венецы без мала з десять тысеч. И зело там евреи богати, торги имеют великие; у многих жидов ходят по морю свои карабли, у одного жида караблей по семи и по осми есть собинных; а болши всего торгуют те евреи таварами дорогими: алмазами, яхонтами, изумрудами, лалами, зернами бурмицкими и жемчугом, золотом, серебром и иными, подобными тому ж вещми.
И народ самой трезвой, никакова человека нигде отнюдь никогда пьянаго не увидишь; а питей всяких, вин виноградных розных множество изрядных, также разолинов и водак анисовых изрядных, из винограднаго вина сиженых, много, толко мало их употребляют, а болше употребляют в питьях лимонадов, симады, кафы, чекулаты и иных, тому ж подобных, с которых человеку пьяну быть невозможно.
Для приезжих иноземцов поделаны постоялые домы, которые италиянским языком называются остарии. В тех домех множество полат; и ежели кто приезжей иноземец в остарии станет, тогда ему там отведут полату особую. В той полате будет изрядная кровать с постелею, и стол, и кресла, и стулы, и ящик на платье, и зеркало великое, и иная всякая нужная потреба. И на всякой день будет ему готов обед и ужин, и на всякую ночь ему свеча салная маканая, также лампада с маслом деревеным. А пища в тех остариях бывает добрая, мясная и рыбная; и по обеде, и после ужины ставят немало фруктов, а болши употребляют италиянцы в пище трав: салатов, селдерей, капросу и иных, тому подобных.
В тех же остариях всякому иноземцу, которые в них стоят, служат тутошние работники: постели перестилают по вся дни и простыни белые стелят на постели через неделю, также полаты метут всегда, и нужные потребы чистят, и во всем служат за тою ж платою. А когда ж которой иноземец из остарии идет вон, тогда тому работнику, которой ему служил, даст для своей чести, что изволит, бес прошения.
Около помяненных площадей домы великие и предивные прокураторей венецких. При тех домех поделаны лавки изрядные, в которых продают сахары узорочные и иные всякие канфекты и напитки всякие: чекулаты, кафы, лимонады и иные всякие, тому подобные; и табак, дымовой и носовой, всякой; а в ыных лавках тут продают и тавары всякие. В те лавки приходят и венецкие жители, честные люди, и сидят друг з другом, и забавляются питьем и канфектами.
На той ж площади при море бывают построены анбары великие и сараи; в тех анбарех тонцуют люди по веревках, мужеска полу и женска, преудивително, также и девицы, между которыми я видел одну жену беременную, уже близ рождения, и та там танцовала по веревке зело удивително. В других анбарех делают камеди куклами власно, как живыми людми. В ыных анбарех показывают удивителные вещи, между которыми видел я человека, имеющаго две головы: одна на своем месте, где надлежит быть, и называется Ияков, а другая на левом боку и называется Матвей; также и та, которая на боку, имеет волосы долгие, и глаза, и нос, и рот, и зубы, толко не говорит и не ест, а временем гледит, а сказывают, что и пищит; а настоящею головою тот человек говорит, пьет и ест.
В Венецы бывают оперы и камеди предивные, которых в совершенство описать никто не может, и нигде на всем свете таких предивных оперов и камедей нет и не бывает. В бытность мою в Венецы были оперы в пяти местех. Те полаты, в которых те оперы бывают, великие, округлые, называют их италияне театрум. В тех полатах поделаны чуланы многие в пять рядов вверх, и бывает в одном театруме чуланов 200, а в ыном 300 и болши. А все чуланы поделаны изнутри того театрума предивными работами золочеными; иные оклеиваны толстою чеканною бумагою, так что невозможно познать, чтоб не сницарская была работа дивная, и вызолочены все. В том театре пол зделан мало накось, к тому месту, где играют, ниже, и поставлены стулы и скамьи, чтоб одним из-за других было видно, которые в те стулы для смотрения оперов садятца.
И приходит в те оперы множество людей в машкарах, по-словенски в харях, чтоб никто никого не познавал, кто в тех операх бывает, для того что многие ходят з женами, также и приезжие иноземцы ходят з девицами; и для того надевают мущины и женщины машкары и платья странное, чтоб друг друга не познавали. Так и все время каранавала ходят все в машкарах: мущины, и жены, и девицы; и гуляют все невозбранно, кто где хочет; и никто никого не знает. И так всегда в Венецы увеселяются и никогда не хотят быть без увеселения, в которых своих веселостях и грешат много. И когда сойдутся в машкарах на площадь к соборному костелу святаго Марка, тогда многие девицы берут в машкарах за руки иноземцов приезжих, и гуляют с ними, и забавляются без стыда. Также в то время по многим местам на площадях бывает музыка и танцуют по-италиянски, а танцы италиянские не зело стройны: скачут один против другова вокруг, а за руки не берут друг друга. И всегда веселятца, и ни в чем друг друга не зазирают, и ни от кого ни в чем никакого страху никто не имеет: всякой делает по своей воле, кто что хочет. Та волность в Венецы и всегда бывает, и живут венецыяне всегда во всяком покое, без страху, и бес обиды, и бес тягостных податей.
Есть в Венецы один дом, который называется по-италиянски редута, зделан для того, что в том доме играют в карты в золотые червонные и во всякую манету. В том доме много великих полат, в которых зело много поставлено столов неболших; и за всяким столом сидят по одному человеку, а на столах лежит много золотых червонных: одинаких, и двойных, и тройных, и десятерных, и ефимков, и дукатов, и шкудов, и филипов, и иных всяких манет розных -- и карт много, целных и драных. И кто хочет, пришед к тому столу, играет с тем человеком, которой за тем столом сидит; а игра их особая, называется басета, и карты венецкие особые ж. В той игре никому неволи никакой нет: и кто проиграл или выиграл и не похотел болши играть, в том ему свобода. В тот дом приходят много честных людей; и жены, и девицы ходят играть невозбранно и беззазорно в машкарах и играют молча, для того что ни подбору в картах, ни обману, ни обчету в денгах отнюдь не бывает. И мне случилось в том доме быть и видеть такую притчину, что одна девица выиграла на одну карту 4 000 червонных золотых и, взяв их, пошла вон невозбранно, не хотя болши играть, и ни от кого еще на игру приневолена не была.
В Венецы много зело мостов, каменных и деревеных, между которыми один каменной мост зело великой и широкой, которой называют италияне Ариалтом. На том мосту по обе стороны поделаны лавки, в которых продают всякие мелочные тавары. За тем мостом паки великие ряды, в которых продают суды серебреные и сукна. Под тот мост могут подходить великие суды с щеглами, для того что тот мост зело высок, зделан на одном своде и работою изрядною.
Венецкой народ разделяется надвое: которые живут на той стороне сего помяненнаго мосту Ариалту, где и костел сборной святаго Марка, те называются костеляны; а которые живут от тех за тем помяненным великим мостом, те называются николиоты,-- и временем и вражду тайную между собою имеют. Да и нарошно венецкие сенатори подлой народ костелянов с николиотами ссорят, чтоб они не были между собою согласны, для того что боятся от них бунтов; и бывают между подлым народом у николиотов с каштелянами великие кулашные бои. На том помяненном великом мосту в тех кулашных боях бывает много и смертнаго убивства.
В Венецы есть извозничьих лодак, которые называют гундалами, немало тысяч, а все черные и покрыты черными сукнами, с акончинами великими, и во всяком гундале по одному человеку-гребцу, а на ином и по два человека. И кому куды потребно ехать морем в ближние места от Венецы или в самой Венецы по каналам, то есть по улицам, то в тех гундалах ездят, нанимая их.
Народ женской в Венецы убираются зело изрядно и к уборам охочи, а к делу никакому не прилежны, всегда любят гулять и быть в забавах, и ко греху телесному зело слабы ни для чего иного, токмо для богатства, что тем богатятся, а иного никакого промыслу не имеют. И многие девки живут особыми домами, и в грех и в стыд себе того не вменяют, ставят себе то вместо торговаго промыслу. А другие, у которых своих домов нет, те живут в особых улицах в поземных малых полатах, и из каждой полаты поделаны на улицу двери. И когда увидят человека, приходящаго к ним, того с великим прилежанием каждая к себе перезывает; и на которой день у которой будет приходящих болши, та себе того дни вменяет за великое щастие; и от того сами страждут францоватыми болезнми, также и приходящих к ним тем своим богатством наделяют доволно и скоро. А духовные особы им в том и возбраняют поучениями, а не принуждением.
_______________
1697-1699 годы
Полный текст захватывающего путешествия http://az.lib.ru/t/tolstoj_p_a/text_0020.shtml